Как доказать что это предание
Православная Жизнь
В чём различие между Преданием и историческим наследием, разбирался протоиерей Андрей Ухтомский.
То, что нам передано
Современный человек склонен к обобщению. Скоротечность и кратковременность жизни не позволяет нам досконально исследовать какую-либо сторону жизни без ущерба изучения других сторон, проанализировав их и сделав соответствующие выводы. Особенно это касается изучения человеческого существования, для удобства исследования разделенного на историю, религию, анатомию, культуру, науку, географию… Количество накопленных знаний структурируется по дисциплинам, отчего теряется общая картина мира.
Этот опыт человеческой жизни можно назвать одним словом – «Предание, т. е. то, что нам передано» (выражение преп. Викентия Лиринского). Передано кем-то кому-то: прадедами потомкам, потомками современникам, современниками наследникам. Предание состоит из позитивного опыта и опыта неудач, издержек, ошибок. Эти две стороны предания определяются благой волей Бога и противоборствующей ей воле диавола. Диавол не имеет автономного существования, в отличие от Бога, который обладает жизнью в самом себе. Поэтому воля и действия диавола противны Богу, не имеют той жизненной силы, которые имеют воля и действия Божии, но присутствуют в этом мире, искажая стремление человека к Богу.
События человеческой истории
Предание имеет как позитивную, так и негативную составляющую. Важно их уметь разделять и отличать от исторического наследия. Историческое наследие – совокупность событий человеческой истории, отражающих стремления людей к внешнему благосостоянию вне зависимости от средств, иногда по принципу борьбы за существование. Предание подразумевает жизнь по принципу Божественной любви, в соответствии с заповедью Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:40), реализуемой собственным примером. Вектором исторического наследия является принцип борьбы за существование; вектором Предания – проявление наибольшей любви.
Особенности православного Предания
Предание Церкви, православное Предание более чем какое-либо другое отражает Божественную волю и действие, совершаемое в Церкви. Вся жизнь Церкви есть осуществление закона любви и слов Иисуса Христа «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:37–40). Проповедь Иисуса Христа стала христианским преданием, о котором пишет апостол Павел: «Стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим… Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (2 Фес. 2:15; 1 Кор. 11:2). Христианское Предание, ставшее церковным наследием, основанное на словах Иисуса Христа и распространенное его ближайшими учениками, принимается всеми повсеместно. Оно имеет высший церковный авторитет.
В основе Предания лежит дух любви, однако в истории Ветхого и Нового Заветов были случаи, когда люди заменяли дух любви духом буквы. Это предание касается внешней стороны жизни человека, а потому является второстепенным. В основе этого Предания лежал Закон Моисеев, который впоследствии фарисеи извратили, оставив букву, лишенную смысла и духа, в угоду своим амбициям. О таком «предании» Иисус Христос говорит фарисеям: «Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего… спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное» (Мф. 15:3; Мк. 7:5–8). Это Предание лицемеров, которые, прикрываясь законом Божиим, на деле исполняют противное Божиему установлению. Исцеление сухорукого в субботу фарисеи считали грехом, потому что в субботу предписан отдых. Спаситель «сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? (вопрос риторический. Конечно, пойдут. Своя рубашка ближе к телу. – Прим. автора) Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро» (Мф. 12:11–12).
Таким образом, данные Богом Заповеди нерушимы, составляют основу Предания. Эти богооткровенные истины изложены в Десяти Заповедях и Евангелии. Церковь, руководимая Духом Святым, устами святых апостолов, отцов и учителей Церкви, применяет эти Заповеди к тому или иному жизненному контексту.
Цельность Предания
Священное Предание имеет несколько составляющих:
1) вероучение, изложенное в Символе веры и догматах;
2) литургическое предание, заключенное в богослужебных текстах;
3) правила Вселенских Соборов, канонические документы;
4) учение святых отцов и учителей Церкви;
5) преемство священнослужения, через которое сообщается благодать Святого Духа.
Отсутствие одного из аспектов Церкви изменяет вектор ее движения. Церковь перестает быть Церковью Христовой, тем организмом, который ведет человека к спасению, становится ущербной, превращается в идеологию, доктрину, форму, лишенную содержания.
Так, отколовшиеся от Православной церкви католицизм и протестантизм в различной степени отступили от Общецерковного Предания, каждый по-своему.
Примеры исторического искажения Предания
Римско-Католическая церковь акцентирует внимание на земном авторитете своего главы – Папы, чем дистанцируется от других Церквей и отрицает Христа как истинного главу Церкви. Предание Католической церкви также развивающееся, а не фиксированное, что означает возможность догматизирования некоторых фатов (например, догмат о непогрешимости Папы, когда он говорит с кафедры, установлен 1870 г). Уклон жизни Католической церкви от духовного развития в социальное русло привел к узакониванию целибата (предписание духовенству оставаться неженатым), итогом чего было падание нравственности в среде духовенства и появление незаконнорожденных детей.
Узурпация народа Церковью породила Реформацию. Основные мотивы Реформации – вернуть Церковь «на круги своя», в древнехристианское время. Централизация власти в Католической церкви у реформаторов трансформировалась в парламентаризм и паритетность, практикуя всеобщее священство. Запрет католиков читать Библию на родном языке породил у реформаторов желание ее исследовать, что мы видим и сейчас. Самое главное – отвержение Священного Предания, на которое протестанты хотели смотреть глазами Христа, сказавшего фарисеям, что те лицемерят и ищут выгоду, придерживаясь предания старцев (Мф. 15:2).
Реформаторы меняли те аспекты Католической церкви, которые были наиболее искажены и отличались от аспектов Церкви первохристианского общества. Реформаторы пытались восстановить их обратно пропорционально вектору изменения их в католицизме. Это привело к разнообразной палитре вероучений и доктрин: от отвержения Предания до его принятия и от иерархического духовенства до посмеяния над Божиим установлением в виде рукоположения язычников, атеистов, гомосексуалистов и др.
Пути возвращения к Преданию
Одним из критериев Православия есть отношение к Священному Преданию и соблюдение его: вероучение, литургическое наследие Церкви, церковные изображения, Крест, святоотеческое наследие, апостольское преемство в священнослужении. Церковь, которая отрицает Священное Предание в его полноте, не может называться Церковью. И наоборот, религиозная организация, принимающая весь опыт Церкви, в том числе и Священное Предание, есть Истинная Церковь. К ней и нужно стремиться.
Воссоединение с Церковью отпавших сообществ происходит путем отказа от своих доктрин и всецелого принятия вероучения Православной церкви. В вероучительном аспекте невозможен компромисс, как это принято в политике, потому что Церковь в своей земной жизни руководствуется неизменной Божией волей; государства же создаются сообществами, которые имеют различные приоритеты (иногда два государства имеют взаимоисключающие приоритеты). Конечно, компромисс возможен в случае культурных различий. Важно найти причину расхождений и стараться ее решить в духе Церковного Предания, исключая человеческие амбиции, помня слова апостола Павла: «Если возможно, будьте в мире со всеми» (Рим. 12:18).
Что такое предание
Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru.
«Свежо предание, да верится с трудом…» Эта крылатая фраза из комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума» прочно вошла в наш речевой обиход.
Она означает, что у человека есть сомнения в достоверности изложенной информации.
Почему же слово «предание» воспринимается именно в таком контексте? Уточним значение термина и выясним, стоит ли верить преданиям.
Предание — это.
Предание – это устный жанр несказочного фольклора, описывающий исторические события как недавнего, так и отдалённого прошлого.
В отличие от легенд, предание имеет тесную привязку к историческому факту (событию, лицу, месту), указывает, где и когда происходило то или иное действие, явление.
Предания интерпретируют события народной жизни через восприятие образной памяти народа. Часто в них содержится оценка тех или иных явлений, представителям высшей власти даются ёмкие и точные характеристики.
Более привычными для повседневного обихода считаются такие фольклорные жанры, как былички и бывальщины. Они тоже берут за основу реально произошедшие события, но рассказывают истории из частной жизни одного лица («Вот как-то был со мной случай…»).
В преданиях же изложено происходящее с множеством людей (городом, государством, народом, религиозным сообществом). Такое событие могут подтвердить многочисленные свидетельства и очевидцы.
В России собиранием народных преданий и их литературной обработкой занимались А.Н.Афанасьев, В.И.Даль, И.П.Сахаров, М.Н.Макаров, П.И.Якушкин.
Виды преданий
В самом общем виде предания принято делить на две разновидности:
Правда, такая классификация представляется неполной: предания историчны по определению, а повествования, связанные с местом, так или иначе тоже касаются исторических фактов.
Часть фольклористов предлагает выделять следующие разновидности жанра помимо исторических и топонимических (это как?):
Из-за тесного соседства с другими жанрами фольклора появились так называемые периферийные предания, к которым относятся легендарные предания и предания со сказочными элементами сюжета.
В первых ярко выражен момент чуда в его религиозной трактовке. Во вторых описания действующих лиц снабжены сказочными формулами и характеристиками.
Примеры преданий
Переход от мифологической стадии мышления к новому типу сознания привёл к тому, что античный миф раскололся на множество легенд.
У индусов, греков, римлян появились полусказочные истории о богах и героях, в образной форме рассказывающие о сотворении мира, освоении человеком природы, рождении культуры. На более поздней стадии возникли предания, действующими лицами которых стали реальные исторические персонажи.
Обращаясь к опыту эллинистической цивилизации, достаточно сравнить две поэмы Гомера: «Илиаду» и «Одисею».
Обе они основаны на легендах, боги и смертные действуют в них на равных правах, но в основе «Илиады» лежит предание о реально существовавшем полисе и троянской войне, достоверность которой подтвердили находки Г.Шлимана.
Русские и европейские летописания (что это?) создавались во многом на основании народных преданий.
В «Повести временных лет» собраны древнейшие устные свидетельства об историческом прошлом Древней Руси: призвании варяг на Ильмень-озеро, взятии Олегом Царьграда, мести Ольги древлянам.
Подобные собрания есть и у других народов. Например, киргизский эпос «Манас» рассказывает о древнейших традициях и героях прошлого.
О тонкостях орфографии
Первый вопрос, который задают себе те, кто сталкивается с данным термином впервые, — как писать: «Придание или предание?». Написание связано, в первую очередь, со значением слова.
Литературоведческое понятие, о котором идёт речь в нашей статье, следует писать через «е». Например: «Народное предание гласит, что при Петре Великом на подступах к этому лесу находились корабельные верфи».
Мы пишем «е» в приставке «пре-», так как по своему значению она близка к приставке «пере-» (информацию рассказчики передают из уст в уста).
Слово «придание» имеет совершенно иной смысл. Это процесс, в ходе которого тому или иному предметы присваивают некие новые качества, свойства.
Например: «Придание лёгкости и аккуратности готовой цветочной композиции — важнейший завершающий этап её оформления».
В данном случае у приставки «при» появляется значение присоединения, что и позволяет нам написать «и».
Так что, отвечая на вопрос, как правильнее называть жанр фольклора, преданье или приданье, нельзя забывать о помощи толковых словарей.
Что же касается доверия к прошлому, то «преданья старины глубокой» отражают сам дух нации, творческую волю народа и ту правду, которая хочет и должна остаться в его исторической памяти, чтобы способствовать его духовному самосохранению.
Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru
Эта статья относится к рубрикам:
Комментарии и отзывы (2)
Предание — слово давно устаревшие и вышедшее из обихода. Современная молодёжь его практически не употребляет, разве что в школе, на уроках литературы. Да и то не совсем понимая правильного его толкования. Обозначает же оно, совсем не то, что говорится в статье. Предание, имеет корень от слова предавать. А это значит, что и само слово предание расшифровывается, как предательство. Спрашивает, например, начальник контразведки вышедших из окружения бойцов: « У вас предание было в отряде?».
Ага, если вы хотите поиронизировать над кем-то, то может смело утверждать — свежо предание, да верится с трудом! Тут и сарказм, и насмешка и намёк на ваш высокий образовательный уровень. Собеседник точно в глазах других будет выглядеть маленьким и незначительным. )))
4. Как соотносятся Писание и Предание?
Говоря о Библии, христиане называют ее Священным Писанием и ставят ее на самое первое место. Но всем очевидно, что жизнь христианских общин регулируется не только Библией. Православные, помимо Писания, говорят и о Священном Предании. Что же это такое и какова связь между этими двумя понятиями?
А что есть Предание?
Для начала зададимся вопросом: а как дошло до людей Писание? Принесли ли им ангелы некую книгу? Нет, все было не совсем так. В жизни разных людей, начиная с Авраама, происходили разные события, которые они воспринимали как Откровение Божие, и рассказывали своим детям и внукам. Потом часть этих рассказов была записана, к ним постепенно добавлялись другие. Но и то, что уже было записано, нуждалось в различных пояснениях: в конце концов, любая книга – это всего лишь буквы, и кто-то должен научить нас читать эти буквы и складывать из них слова. Эти буквы содержат запись рассказов об Откровении, но сами они еще не есть Откровение, и более того, Откровение не ограничивается этими рассказами.
Очень упрощенно говоря, главные из записанных книг были названы Священным Писанием, а всё остальное – Преданием. Вопрос о соотношении Писания и Предания остается вечно актуальным; он по-разному трактуется в разных христианских деноминациях, к нему вновь и вновь приходится обращаться при решении практических проблем, возникающих в жизни Церкви.
В нашей стране этот вопрос можно часто услышать в диалогах между православными и протестантами: протестанты упрекают православных в том, что они заменили Писание множеством каких-то своих собственных придумок, которые в Библии не найдешь, и назвали их Преданием. Православные, наоборот, отвечают, что с древнейших времен христиане не опирались на одно Писание, как свидетельствует, к примеру, святой Василий Великий: «Из сохраненных в Церкви догматов и проповеданий некоторые мы имеем от письменных наставлений, а некоторые приняли от апостольского предания. Например, кто Писанием учил, чтобы уповающие на имя Господа нашего Иисуса Христа знаменовались образом креста? К востоку обращаться в молитве какое Писание нас научило? Слова призывания при преложении Хлеба Евхаристии и Чаши благословения кто из святых оставил нам в Писании. Благословляем также и воду крещения, и елей помазания. – по какому Писанию? Не по Преданию ли, умалчиваемому и тайному?»
И тогда протестанты обычно восклицают: «Да где же оно, это ваше тайное Предание, покажите нам список книг, которые его содержат?» Но вот как отвечает на этот вопрос наш современник, игумен Петр (Мещеринов): «Церковь не имеет догматического богословского определения, некоей точной формулы, что есть Св. Предание. Нет в Церкви книги, озаглавленной “Св. Предание”… Православная Церковь очень свободна, в отличие, например, от Церкви латинской. Вот они всё определяют точно, всё формулируют, всё схоластически догматизируют и записывают в толстенные катехизисы. У нас этого нет; в Православной Церкви точно фиксированы лишь очень немногие важнейшие вещи – только основы нашей религии; очень многое оставлено на свободу, на сам опыт жизни Церкви. В этом – глубочайшее уважение к человеку».
Значит ли это, что Предание – вообще всё, что угодно? Разумеется, нет. Его основу составляют решения Вселенских Соборов, сформулировавших важнейшие положения христианского богословия. Но эти положения не остались голой теорией, они нашли свое воплощение в богослужебных текстах, в иконописи, даже в храмовой архитектуре. Сама икона заняла в храме такое важное место только потому, что когда-то был принят догмат о сочетании божественной и человеческой природ во Христе: изображается человеческий Лик, но он свидетельствует нам и о Боге. Наконец, многочисленные рассказы о жизни разных христианских общин и отдельных святых – тоже части Предания.
Для православных Предание – это, по сути, многовековой опыт жизни Церкви. Но если Писанием мы называем книгу вполне определенного содержания, то Предание просто невозможно определить такими рамками, как невозможно ими определить, скажем, семейные традиции. Если я скажу постороннему человеку: «У нас в семье принято поступать так-то и так-то», он может меня спросить: «А где это записано?» И мне нечего, по сути, будет ему ответить. Мы просто живем так…
Писание в центре Предания
Как же Предание соотносится с Писанием? Нам сегодня это может показаться удивительным, но первые десятилетия Церковь жила даже без письменного Евангелия. Как отмечает евангелист Лука в самом начале своей книги, он взялся за этот труд именно потому, что уже существовало немало устных рассказов, и свое Евангелие он записал «по тщательном исследовании всего сначала» ( Лк 1:3 ).
Видимо, нечто подобное происходило и с Ветхим Заветом: не то чтобы Моисей, спустившись с Синайской горы, сел и написал сразу всё Пятикнижие, или Исайя, получив откровение, немедленно создал свою книгу от первой до последней страницы. Такого мы нигде не найдем в самой Библии. Напротив, в ней встречаются ясные указания, что ее книги складывались постепенно. В Притчах Соломоновых, например, есть такой подзаголовок: «И это притчи Соломона, которые собрали мужи Езекии, царя Иудейского» (25:1). Но между Соломоном и Езекией прошло более двух столетий! Это как сборник стихов Ломоносова или Державина, впервые изданный лишь в наше время. То есть всё это время эти изречения Соломона существовали либо в устной форме, либо в виде каких-то отдельных документов, но они не входили в единую книгу Притчей.
Таким образом, можно сказать, что Писание постепенно возникло в глубине Предания. Но это совсем не значит, что между Писанием и Преданием не может быть никакого напряжения. В тех же Евангелиях мы не раз читаем о том, как Христос обличал книжников и фарисеев, подменявших Писание «преданиями старцев» и возлагавших на людей «бремена неудобоносимые». И такое, конечно же, может происходить не только тогда, но и в наши, и в любые другие времена: человеческие традиции становятся самодостаточными, порой они просто заслоняют собой всё остальное.
Именно поэтому на заре Реформации отцы протестантизма отказались видеть в Предании нечто равноценное Писанию. Им возражали католики: и Писание, и Предание должны быть источниками вероучения.
А для православных Писание – центральная и самая важная часть Предания, не отделимая от всего остального. Впрочем, при этом надо отличать ту его часть, которая действительно стала достоянием всей Церкви и которую смело можно назвать Священным Преданием, от разных обычаев, пусть и полезных, но не имеющих общецерковного значения. На Карфагенском Соборе 257 г. один из епископов заметил:
«Господь сказал: Я есмь Истина. Он не сказал: Я есмь обычай». Современный богослов, епископ Каллист Уэр, прокомментировал эти слова: «Есть разница между преданием и традициями: многие унаследованные от прошлого традиции имеют человеческую и случайную природу. Это благочестивые (или неблагочестивые) мнения, но не истинная часть Предания – основания христианской вести».
Предание как понимание
Люди, приходящие в Церковь, сначала соприкасаются с самыми внешними его слоями: «А вот наш батюшка говорит… а вот мне в храме сказали…» Это вполне естественно, но на этом никогда не надо останавливаться. Периферийные круги должны согласовываться с центральными: что говорит приходской священник, не так важно, как постановление Вселенского Собора, а важнее всего, разумеется, Евангелие. И если видишь противоречие между одним и другим, то… нет, не надо торопиться. Надо сначала задуматься.
Мы прекрасно осознаем дистанцию между нами и отцами Церкви, когда рассуждаем об их святости и о своей греховности. Но при этом многие люди говорят так, будто нет вообще никакой дистанции между их пониманием и тем, что говорили отцы, словно любое наше повторение сказанных ими слов автоматически создает духовное тождество между нами и ними. Мы можем повторять слова Писания или его авторитетнейших толкователей, но это еще не значит, что именно наше нынешнее понимание этих слов является самым правильным: нужно проникнуть в саму суть их аргументов, понять их позицию и разглядеть, насколько она применима к нашей собственной ситуации. Следование отцам не есть механическое повторение.
Впрочем, авторитетным богословам стараются следовать не только православные читатели Библии. Как вообще человек знакомится с Библией? Он в любом случае открывает ее не так, как открывают только что купленную в киоске книжку с абсолютно незнакомым названием. Нет, здесь любой читатель уже прекрасно представляет себе, вне зависимости от своих убеждений, что этот текст – Священное Писание христианской Церкви (а Ветхий Завет также иудейской общины), и всё, что прочтет, он будет так или иначе соотносить с этим своим предварительным знанием.
Если человек сам приходит к вере, он будет читать Библию по мере своего вхождения в общину верующих. У всякой общины есть свое вероучение, оно обязательно построено на Библии, установочные тексты (катехизисы, исповедания, литургические песнопения) постоянно цитируют или пересказывают ее. В результате человек, вступая в такую общину, в первую очередь знакомиться не столько с самой Библией, которая пока для него слишком велика и сложна, а с упрощенным изложением вероучения, опирающимся на Библию.
Можно подумать, что это не относится к неверующим или к тем, кто, веруя в Бога, не принадлежит к определенной конфессии. Но это не так; свое мировоззрение есть у всякого. Один человек верит в буквальную истинность библейских чудес, другой – что чудес не бывает и все их описания суть вымысел или особый поэтический язык, но то или иное убеждение в любом случае берется им за основу, именно оно определяет, какими глазами человек смотрит на текст.
Как мы знаем, христианских конфессий много, а еще больше существует светских философий и мировоззрений, и даже внутри одной конфессии встречаются люди разных взглядов и направлений. Потому и не существует абсолютно объективного, научно доказанного толкования Библии, которое можно было бы уподобить таблице Менделеева или карте звездного неба. Если бы оно существовало, его давно приняли бы все здравомыслящие христиане, отвергнув всё, что с ним не согласуется. Но они продолжают спорить, и каждый уверен в своей правоте. Так было всегда: например, в III в. Киприан Карфагенский и римский папа Стефан спорили о том, действенно ли крещение, полученное у еретиков – но оба они погибли мученической смертью, оба прославлены как святые. Кстати, вопрос о том, чье именно крещение бывает недействительным, вызывает много споров и сегодня.
В спорах между конфессиями каждая сторона ссылается на своих отцов – православные, к примеру, на Иоанна Златоуста, католики на Августина Гиппонского, а протестанты на Жана Кальвина или Мартина Лютера. В этом смысле можно сказать, что свое Предание есть и у протестантов, пусть оно понимается несколько иначе и занимает более скромное место, чем у православных. Но ни один добросовестный баптист или адвентист не толкует Библию «с нуля», он стремится согласовать свои толкования с тем, что прежде него сказали братья по вере. Тот же Августин говорил: «Я не поверил бы Евангелию, если бы меня не побуждал к тому авторитет кафолической Церкви». Впрочем, по многим важнейшим вопросам все христиане имеют одинаковую или очень близкую точку зрения, и даже то, что казалось спорным во время Реформации, сегодня могут так или иначе признавать практически все христиане. Например, Лютер провозглашал, что Писание понятно всякому человеку на внешнем, грамматическом уровне, но глубинное понимание духовных истин приходит только под действием Святого Духа. Это говорилось в ответ на утверждение католических богословов того времени, что простому человеку Библия недоступна (не забудем, что тогда католики совсем не поощряли ее чтение на народных языках, а только на латыни). Но сегодня, пожалуй, мало кто из традиционных христиан станет возражать против такого подхода. Впрочем, на практике отступления от этого принципа встречаются: одни полагают, что даже сам язык Писания есть нечто таинственное, недоступное человеческому разуму (мне доводилось слышать, что при чтении текста не так важно, понимаешь ли ты смысл, ибо тебя освящает само звучание); другие наивно ждут, что смысл Писания исчерпывающим образом сам собой открывается перед ними при первом прочтении.
Отцы помогают нам нащупать золотую середину, поэтому понятию «Священное Предание» можно дать и такое определение: это опыт прочтения Священного Писания наиболее опытными и духовно зрелыми нашими предшественниками, и проистекающий отсюда опыт жизни по Писанию. Но в какой мере этот их понимание, возникшее в давние века и в совершенно другой культурно-исторической обстановке, может быть полезным для нас сегодня? Это тема для отдельного разговора, и к ней мы еще вернемся в 12-й главе.