что влияет на восприятие слова человеком
Как язык формирует мышление, память, восприятие времени, цветов и даже понятия вины, наказания
«Представьте себе, что в библиотеке медуза танцует вальс и думает при этом о квантовой механике. Если в вашей жизни до сих пор всё складывалось нормально, скорее всего, такая мысль вам в голову ещё не приходила. Но только что я заставила вас подумать об этом и сделала это с помощью языка», – говорит психолингвист Лера Бородицки в своём выступлении на конференции TED о том, как язык формирует мышление.
Влияет ли язык, на котором мы говорим, на наше мышление? Ответ на этот вопрос люди ищут с древних времён. Учёный-когнитивист Лера Бородицки рассказывает, что известно науке про связь языка с определением реальности. Приводя в пример племя австралийских аборигенов, не использующих слова «влево» и «вправо», особенности языковых конструкций английского, русского, немецкого и испанского, Бородицки убедительно демонстрирует, как язык влияет на восприятие времени, цветов и даже понятия вины, наказания и память очевидцев.
В разговоре с вами я буду использовать язык – потому что я могу. Это одна из потрясающих способностей, которыми обладает человек. Мы можем обмениваться друг с другом довольно сложными сообщениями. И вот сейчас я разговариваю с вами и на выдохе через рот произношу звуки. Я издаю шумы и тоны и выпускаю воздушную струю, создавая тем самым колебания воздуха. Вы улавливаете эти колебания – они воздействуют на ваши барабанные перепонки. Далее информация о звуковых колебаниях передаётся в головной мозг, который преобразовывает эту информацию в мысли. Я надеюсь.
Надеюсь, что так всё и происходит. Благодаря этой способности мы, люди, можем передавать информацию на огромные расстояния в пространстве и времени и делиться знаниями. Прямо сейчас я могу посеять в вашей голове совершенно нелепую мысль. Например, я скажу: «Представьте себе, что в библиотеке медуза танцует вальс и думает при этом о квантовой механике».
Если в вашей жизни до сих пор всё складывалось нормально, скорее всего, такая мысль вам в голову ещё не приходила. Но только что я заставила вас подумать об этом и сделала это с помощью языка.
Конечно, в мире сегодня существует не один, а примерно 7 000 языков. И все эти языки отличаются друг от друга. Они могут отличаться набором звуков, лексическим составом, а также иметь разную структуру, что очень важно. Тут напрашивается вопрос: влияет ли язык, на котором мы говорим, на наше мышление? Этот вопрос вставал ещё в древности – и ответ на него люди ищут уже давно. Карл Великий, император Римской империи, сказал: «Владеть другим языком – это как иметь вторую душу». Это довольно сильное заявление о том, что язык определяет реальность. Но, с другой стороны, Джульетта в трагедии Шекспира говорит: «Что в имени? Как розу ни зови – В ней аромат останется всё тот же». Из этого следует, что, возможно, язык вовсе и не определяет действительность.
Споры об этом ведутся уже тысячелетия. Но до недавнего времени у нас не было достаточно данных, чтобы их разрешить. Не так давно на эту тему начали проводиться исследования – в нашей и других лабораториях по всему миру – и теперь у нас есть научные данные, чтобы обосновать гипотезу.
Позвольте мне привести несколько любимых примеров. Начну я с племени австралийских аборигенов, с которыми мне посчастливилось работать. Это народ куук-таайорре. Они живут в Пормперао, на самом западе Кейп-Йорка. Что интересно, куук-таайорре не используют слова «левый» и «правый», а вместо этого, о чём бы они ни говорили, они называют стороны света: север, юг, восток и запад. И на самом деле, стороны света у них присутствуют в любых разговорах. К примеру, они могут сказать: «Ой, по твоей юго-западной ноге ползёт муравей». Или: «Передвинь чашку немного на северо-северо-восток». Если вы захотите сказать «привет» на языке куук-таайорре, это будет звучать так: «Куда вы направляетесь?» И ответ мог бы быть таким: «Далеко на северо-северо-восток. А вы?»
И вот представьте себе, что на каждое приветствие в течение дня вы должны сообщить собеседнику о том, куда направляетесь.
Но зато вы довольно быстро научились бы определять стороны света, не так ли? Потому что если бы вы не знали, в какую сторону направляетесь, то не смогли бы продвинуться в разговоре дальше приветствия. Люди, которые говорят на таких языках, отлично ориентируются в пространстве – гораздо лучше, чем мы когда-то предполагали. Мы думали, что нам это не дано из-за биологических особенностей человека: «Но ведь в наших клювах и чешуе нет магнитов». Но нет, если это заложено в вашем языке и культуре, то и вам это будет под силу. В мире есть люди, которые способны отлично ориентироваться в пространстве.
Чтобы вы осознали, как по-разному мы определяем стороны света, я хочу, чтобы вы на секунду закрыли глаза и указали на юго-восток.
Не открывайте глаза. Покажите, где юго-восток. Хорошо, откройте глаза. Я вижу, вы указываете туда, туда, туда, туда, туда. Я вообще-то и сама не знаю, где юго-восток. Но вы не очень-то мне помогли.
Давайте просто согласимся, что вы не слишком точны в своих оценках. Когнитивные способности у носителей разных языков могут сильно различаться. Правда? Представители одной уважаемой группы, вроде вас, не знают, где какая сторона света. Но в другой группе я могла бы спросить пятилетнего ребёнка и получила бы точный ответ.
О времени люди также могут мыслить совершенно по-разному. У меня есть фотографии моего деда, сделанные в разном возрасте. Если я попрошу носителей английского языка разложить их в хронологическом порядке, они сделают это вот так – слева направо, в соответствии с направлением письма. Если вы говорите на иврите или арабском языке, вы разложите фотографии в обратном порядке – справа налево.
А как бы подошли к этому вопросу аборигены куук-тайорре, о которых я вам уже говорила? Они не используют слова «левый» и «правый». Я вам подскажу. Когда мы усадили их лицом к югу, оказалось, что время у них движется слева направо. Когда мы посадили их лицом на север, направление времени изменилось: справа налево. Когда мы посадили их лицом к востоку, время начало течь по направлению к опрашиваемому. Где здесь логика? С востока на запад, верно? Время для них не определяется положением человека, оно зависит от сторон света. Если я встану таким образом, время потечёт в эту сторону. Если я встану так, время пойдёт иначе. Если я повернусь в эту сторону, направление снова изменится. Очень эгоцентрично с моей стороны заставлять время менять направление каждый раз, когда я изменяю положение тела. Для куук-таайорре время определяется сторонами света. Это совершенно новый способ восприятия времени.
Вот ещё один интересный пример. Я попрошу вас сказать мне, сколько здесь пингвинов. Уверена, что знаю, как вы решите эту задачу, если решите вообще. Вот так: «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь». Вы посчитали. Каждому пингвину вы присвоили число, и последнее число определило количество пингвинов. Этому трюку вы научились ещё в детстве. Вы выучили порядок чисел и научились его применять – такая маленькая лингвистическая хитрость. В некоторых языках такое невозможно, потому что в них нет слов, обозначающих число. Например, в этих языках нет слова «семь» или «восемь». Носители этих языков не умеют считать, им трудно назвать опредёленное количество. Например, если я попрошу вас сравнить число пингвинов с таким же числом уток, вы сможете сделать это, посчитав их. Но если человек не знает этого языкового трюка, то не сможет сравнить число птиц.
Языки также по-разному делят цветовой спектр окружающего мира. В некоторых есть множество названий для обозначения цвета, в других – лишь пара слов: «светлый» и «тёмный». Также языки по-разному определяют границы цветов. Например, в английском языке есть слово «синий» – оно обозначает все цвета, которые вы видите на экране. А вот в русском языке нет единого слова. Русские различают светло-синий, то есть голубой цвет, и тёмно-синий, то есть собственно синий. Со временем русскоговорящий человек начинает с лёгкостью различать эти два оттенка. И если мы проверим способность людей воспринимать эти цвета, то обнаружим, что носители русского языка быстрее пересекают лингвистическую границу. Они быстрее отличат светло-синий от тёмно-синего.
Исследование мозга людей, когда те смотрят на разные оттенки цветов, – например, когда цвета медленно меняются от светло-синего к тёмно-синему, – показывает, что испытуемые, говорящие на языках, различающих оттенки синего, реагируют на смену цветов от светлого к тёмному с удивлением, как бы думая: «Что-то кардинально изменилось». Зато те, для кого английский является родным, не замечают большой разницы, реагируют без удивления, потому что для них ничего особо не меняется.
Языки могут иметь и структурные особенности. Вот один из моих любимых примеров. Во многих языках есть грамматическая категория рода, и все существительные делятся по родам – бывает, например, мужской или женский род. Но родовые группы в языках различаются. Например, в немецком языке cолнце – женского рода, а в испанском – мужского. Луна же – наоборот. Может ли это влиять на образ мышления носителей разных языков? Возможно ли, что немцы приписывают cолнцу женские черты, а луне мужские? Оказывается, что так оно и есть. А если мы попросим носителей немецкого или испанского языков описать мост, например вот этот? Мост в немецком языке женского рода, а в испанском – мужского. Немцы с большой вероятностью скажут, что мост красивый, элегантный, опишут его прилагательными, которые ассоциируются с женщиной. Зато те, для кого родным является испанский, скорее всего, охарактеризуют его как сильный или длинный – это типично мужские слова.
Языки также по-разному описывают события. Согласны? Например, произошёл вот такой случай. В английском языке считается нормальным сказать: «Он разбил вазу». Для испаноговорящих более приемлемый вариант будет звучать так: «Ваза разбилась». Если это произошло ненамеренно, вы никого не будете винить в случившемся. Немного странно, но в английском можно даже сказать: «Я сломал свою руку». Во многих других языках вы не сможете использовать эту конструкцию, если только не лишились ума, а потому нарочно попытались сломать себе руку, и это вам удалось. Если это была случайность, вы используете другую конструкцию.
Всё это может иметь последствия. Люди, говорящие на разных языках, будут обращать внимание на разные вещи в зависимости от того, что от них требует язык. Если мы покажем одну и ту же сцену носителям английского и испанского языков, те, кто говорят по-английски, запомнят виновника, потому что английский язык требует конструкции: «Он это сделал, он разбил вазу». В то же время носители испанского языка вряд ли вспомнят, кто это сделал, если это произошло ненамеренно, – они скорее припомнят, что это была случайность. Намерение будет играть для них большую роль.
Итак, два человека наблюдают одно и то же событие, становятся свидетелями одного и того же преступления, но в итоге запоминают об этом событии совершенно разные вещи. Конечно, это будет иметь последствия при даче свидетельских показаний, а также при установлении виновников и определении наказания. Поэтому если мы покажем носителю английского языка инцидент с вазой и скажем: «Он разбил вазу», а не «Ваза разбилась», даже если он видел всё своими глазами, посмотрел видео, наблюдал преступление, совершённое в отношении вазы, он будет склонен кого-то наказать, обвинить, если мы скажем: «Он разбил вазу», а не: «Ваза разбилась». Язык направляет ход наших суждений о произошедшем.
Я привела несколько примеров того, что язык может оказывать существенное влияние на мышление человека, и происходит это по-разному. Результаты такого влияния могут быть значительными. Мы с вами наблюдали, как люди соотносили пространство и время в радикально отличающихся системах координат. Язык также оказывает глубокое воздействие при определении количества. Если в языке есть числительные, это открывает целый мир математики. Конечно, если вы не умеете считать, не разбираетесь в алгебре, вам не под силу построить такое помещение, в котором мы с вами находимся, или организовать трансляцию, не так ли? Этот маленький трюк с числительными открывает дверь в целый мир знаний.
Язык может проявить себя в раннем возрасте, например при определении оттенков цветов. Это простые, базовые решения, связанные с восприятием человека. За свою жизнь мы принимаем тысячи таких решений, и язык играет при этом существенную роль – он влияет на наше восприятие, когда мы принимаем даже пустяковые решения. Язык может оказывать широкое влияние. Пример с грамматическим родом несерьёзный. Но поскольку грамматический род присваивается всем существительным, язык определяет наши мысли обо всём, что является именем существительным. Это немаловажно.
И наконец я привела пример, как язык может определять вещи, которые имеют значение для нас лично, включая понятия вины, наказания или память очевидцев. Всё это играет важную роль в нашей повседневной жизни.
Прелесть языкового многообразия заключается в том, что благодаря ему мы понимаем, насколько изобретательным и гибким является человеческий ум. Ведь человек создал даже не одну, а 7 000 когнитивных вселенных – 7 000 языков, на которых говорят народы мира. И мы способны придумать гораздо больше языков. Языки, безусловно, являются живыми организмами. Мы можем их улучшить или изменить в соответствии с нашими потребностями. Печально то, что мы всё время теряем значительную часть этого языкового многообразия. Каждую неделю исчезает хотя бы один язык, и, по некоторым оценкам, в ближайшие сто лет половина мировых языков исчезнет навсегда. Хуже того, сегодня почти всё, что мы знаем о человеческом разуме и мозге человека, основано на исследованиях, проведённых англоязычными студентами американских университетов, что исключает большую часть человечества. Так ведь? Таким образом наши знания о человеческом разуме оказываются весьма ограничены и лишены объективности, и наука обязана заполнить эту пропасть.
Закончить своё выступление я бы хотела вот чем. Я рассказала вам, что люди, говорящие на разных языках, и мыслят по-разному. Но важно, конечно, не то, как мыслят другие люди. Важно то, как мыслите вы, как язык, на котором вы говорите, формирует ваше мышление. И вы можете поинтересоваться: «Почему я думаю именно так?», «Как я могу мыслить иначе?», а также: «Творцом каких мыслей я хотел бы стать?». Большое спасибо.
Как слова влияют на наш мозг. Интервью с нейролингвистом Ириной Симановой
Ɔ. Как именно слова могут влиять на структуру мозга?
Представьте, что мы видим какой-то предмет. Информация поступила с сетчатки глаза в зрительную кору, но на первом этапе мозг не «видит» картинки целиком, а узнает только линии, углы, очертания. Далее из этих признаков мозг строит изображение: это многоступенчатый процесс, и на каждой ступени формируется все более сложный, осмысленный образ. Сегодня все больше исследований говорят о том, что слова, которые есть в нашем лексиконе, могут влиять на то, какой именно образ возникнет в итоге.
Ɔ. «Возникает в нашем мозге» — что имеется в виду? В каком формате образы там существуют?
За отражение любого предмета отвечает нейросеть. Она активируется при взаимодействии человека с этим предметом. Пусть это будет яблоко. Если мы видим яблоко, точнее, когда мозг принимает решение, что перед нами яблоко, он активирует воспоминания о свойствах этого предмета (картинка, звуки, вкус). Получается, что наш опыт — все, что мы по жизни делали с яблоками, — влияет на то, каким мы этот предмет себе представляем. Но, когда мы слышим или употребляем слово «яблоко», активируется та же сеть. Таким образом, использование слов, названий — это тоже опыт взаимодействия с предметом, и он влияет на последующее восприятие.
Ɔ. Могут ли наши представления нас в некоторой степени обмануть?
Да, потому что на восприятие, как я уже говорила, в огромной степени влияет предыдущий опыт, ожидания, контекст. Возникновение иллюзий — это очень естественный процесс. Огромное количество вещей мы можем воспринимать неправильно. Например, мы смотрим на небольшой дом с двумя окошками и дверью, а видим лицо с глазами и носом. Что происходит? Наш мозг старается как можно быстрее интерпретировать информацию и предлагает самый подходящий вариант: лицо. Просто потому, что мы очень часто видим лица, глаза-нос — это очень ожидаемый паттерн. Мозг строит догадки, исходя из имеющейся информации и предыдущего опыта. Чаще всего эти догадки правильны, но иногда — нет.
Ɔ. Вернемся к разнице между языками: какие различия в восприятии могут быть у носителей разных языков?
В разных языках категории для обозначения предметов и явлений могут различаться. Один из самых известных примеров: в русском языке используются разные слова для обозначения голубого и синего цветов. Это означает, что мозг человека, говорящего на русском языке, распознает голубой цвет как отдельную категорию. А в английском языке есть только одно слово — синий, отдельного слова для светло-синего нет, такой категории не существует.
Ɔ. Означает ли это, что если сло́ва, которое называет явление, не существует, то и воспринимается этот объект совсем иначе? Грубо говоря, отличают ли американцы на самом деле голубой цвет от синего?
Хороший вопрос. Чтобы на него ответить, специально проводились исследования: сравнивали восприятие цветов между русскоговорящими и англоговорящими участниками. Конечно, англоговорящие участники замечают разницу между темно-синим и светло-синим, но, кажется, делают это чуть-чуть медленнее, чем русскоговорящие. Кроме того, категории языка могут влиять на память: вот в русском языке нет отдельного слова для обозначения «светло-зеленого» цвета. Если ты увидишь человека в майке такого цвета, то решишь, что эта майка зеленая, и возможно, не запомнишь точно, светлая она была или темная. Со светло-синей майкой такого не будет: ты просто запомнишь, что она была голубая.
Ирина Симанова Фото: 2xЛекторий
Ɔ. А есть ли еще подобные примеры кроме цветов?
Категория цветов — популярная тема в психолингвистике. Еще одна такая тема — слова для обозначения времени. Ведь прошлое и будущее время — это абстракция, ни того, ни другого нельзя увидеть. В большинстве языков для разговора о времени используются пространственные метафоры. Например, на русском, так же как на английском языке, мы говорим о будущем — «впереди», а о прошлом — «позади». А китайцы измеряют время по вертикальной шкале: говорят о прошлом — «вверху», а о будущем — «внизу». Есть ли разница в мышлении, в представлении о прошлом и будущем, между людьми, которые используют разные метафоры? И можно ли «натренироваться» видеть мир по-другому через изучение иностранного языка? Есть очень интересные исследования на эту тему.
Ɔ. А в чем разница головного мозга людей, в языке которых есть определенные звуки, и тех, у кого этих звуков нет?
Для того чтобы воспринимать речь на слух, человек должен распознавать фонемы — звуки, характерные для его языковой среды. В слуховой коре формируется что-то вроде фонетической карты. Чем больше разных звуков (фонетических категорий) в окружающей нас речи, тем сложнее будет устроена эта карта.
Ɔ. Верно ли утверждение, что чем больше различных звуков, языков и слов мы знаем, тем выше наши когнитивные способности?
Мне кажется, это утверждение ошибочно. Например, в японском нет различия между звуками [р] и [л]. В карте звуков у японцев есть один звук, который находится посередине. Но дело в том, что им-то не нужно различать звуки [р] и [л]. Мозг приспосабливается к той среде, в которой человек живет, и для тех действий, которые человек совершает. Если человек, выросший в Японии и не умеющий различать [л] и [р], вдруг попадет в среду, где это разные звуки, то у него будет много проблем. Например, у меня был коллега-японец, а с нами еще работала девушка по имени Лила. И он ее имя все время произносил неправильно, что, конечно, мешало ему с ней общаться. Но если бы он жил в Японии, то таких проблем не возникало бы. К общим когнитивным способностям это не имеет отношения, нельзя сказать, что один человек умнее другого, если он различает больше звуков.
Ɔ. А есть ли примеры, когда изучение иностранного языка все-таки делает нас умнее?
Раньше считалось, что двуязычная среда или раннее обучение второму языку может даже навредить развитию ребенка, потому что было такое наблюдение, что дети из семей, где говорят на двух языках, позже начинают говорить. Сейчас точка зрения изменилась. Считается, что у билингвов лучше развивается функция когнитивного контроля — контроля над действиями. Ведь они в любой момент должны понимать, в каком контексте они находятся и на каком языке им необходимо говорить, и быть готовыми переключиться. Исследования в этой области ведутся постоянно, думаю, нас еще ждет множество открытий.
Изучение иностранного языка во взрослом возрасте в любом случае хорошо. При изучении нового алфавита перестраивается зрительное и слуховое восприятие, через артикуляцию увеличивается контроль над мышцами, задействуются связи между отделами мозга. Мы все знаем, что учиться чему-то новому полезно, а язык — это комплексный навык, он использует все возможные системы мозга. Кроме того, категории и метафоры иностранного языка, которых в нашем языке нет, дают возможность буквально по-другому взглянуть на мир.
Как язык влияет на сознание
Рональд Рейган, известный стереотипно-голливудскими крылатыми фразами, адресованными по ту сторону Берлинской стены, однажды сказал, что в русском языке нет слова для freedom — свободы. Слово, как мы понимаем, есть, а Рейган в патриотическом порыве республиканского гонора просто ошибся. Но допустим, что в каком-то языке действительно нет такого слова. Означает ли это, что народ-носитель этого «несвободного» языка никогда не задумается о демократии и гражданских правах? Иными словами, может ли язык, его лексика и грамматика влиять на наш взгляд на окружающий мир?
Относительность ключей и мостов.
Все читатели этих строк знают, что мыши — это по умолчанию женщины, а ежи — мужчины. Русскоязычному ребенку, которого попросили придумать сказку про ежа, не придет в голову сочинять приключения зверька женского пола. Это восприятие половой принадлежности предметов распространяется и на неживые объекты. В русском языке, например, слова «суп» и «год» — мужского рода. В арабском оба слова — женщины.
Влияют ли такие различия на восприятие? Например, слово «ключ» мужского рода в немецком и женского — в испанском. Носители немецкого языка описывают ключи как твердые, тяжелые, металлические, полезные. Испанцы же склонны считать ключи небольшими, золотыми, замысловатыми и красивыми.
Можно предположить, что немцы в принципе склонны к «тяжеловесным» оценкам. Однако слово «мост» (женский род в немецком языке) они снабжают эпитетами красивый, элегантный и хрупкий. Испанцы же, считающие мост мужчиной, используют слова большой, опасный, крепкий, нависающий.
Идею о «лингвистическом релятивизме» (относительности мировосприятия и влиянии на него языка) обычно приписывают американскому инженеру противопожарных систем Бенджамину Ли Уорфу. Лингвист-любитель, Уорф увлекался центральноамериканскими языками и в 1930 году получил грант на их полноценное исследование.
Работы Уорфа представляют собой несистематическое, в основном бездоказательное сопоставление малоизученных индейских языков с «усредненным европейским языком» (индоевропейские языки в целом очень сходны по своей структуре). Несмотря на популярность идей Уорфа, к 1960-м годам они подверглись резкой критике и в основном были списаны с научных счетов большинством психологов и лингвистов.
Действительно, в исследованиях Уорфа мало того, что могло бы считаться научным по современным стандартам, сформировавшимся во второй половине XX века.
В течение 30 лет лингвистический релятивизм считался отправленным на свалку научной истории. Отчасти это резонировало с послевоенным мировоззрением развитых стран: гипотеза о том, что чей-то язык может «неправильно» отражать реальность, сильно отдавала идеями Рейха.
Однако в 1980-х и 1990-х годах новое поколение исследователей взглянуло на лингвистический релятивизм свежим взглядом. Вопрос наконец сдвинулся с мертвой точки споров между сторонниками и противниками Бенджамина Ли Уорфа, и в 2000-е уже мало кто сомневался: связь между языком и восприятием мира есть. Непонятно только, насколько эта связь сильна и насколько абсолютна.
Сегодня самым известным исследователем взаимодействий между мышлением и сознанием является харизматичный американский психолог белорусского происхождения, профессор Стэнфорда, полиглот и просто красавица Лера Бородицки. Ее работы отличаются остроумием, относительной простотой и одновременно глубиной — их интересно просто читать, что большая редкость для научных публикаций. Как следствие, к Бородицки и ее работам неизменно приковано внимание прессы — в том числе русскоязычной.
Время на запад!
В одном из исследований Бородицки и ее коллеги проводили простой эксперимент с участием австралийских аборигенов из небольшого сообщества Помпурау. Его представители известны тем, что не пользуются относительными направлениями (лево-право-вперед-назад). Вместо этого они всегда используют абсолютные направления (восток-запад-север-юг).
Помпураец, например, скажет «подвинуть чашку на юго-запад» вместо «подвинуть чашку влево». Абсолютные направления применяются настолько широко, что они включены в традиционное приветствие.
Если американцы встречают знакомого словами «как дела?» и всегда получают ответ «хорошо», то аборигены Помпурау спрашивают при встрече «куда ты идешь?» — на что нужно отвечать в духе «далеко на юго-юго-запад». Бородицки шутит: без постоянно работающего внутреннего «компаса» помпурайцы не могут даже поздороваться!
Этот феномен давно интересует психологов. Неудивительно, что жители Помпурау отличаются феноменальной способностью ориентироваться в пространстве и определять свое местонахождение. Даже в спонтанных указательных жестах (вроде неопределенного взмаха в сторону улицы, которым сопровождается фраза «сидели мы вчера с Серегой в пивной») аборигены, не задумываясь, точно указывают в нужном направлении.
Если представления о направлениях могут так разительно отличаться в зависимости от языка, то что происходит с другими категориями, которые связаны с пространством? В своей другой работе Лера Бородицки задалась вопросом: как аборигены Помпурау представляют себе время?
Этот вопрос напоминает задание, которое Артемий Лебедев однажды дал читателям своего блога: нарисовать, как выглядит календарный год. Из результатов, опубликованных в его ЖЖ, было очевидно одно: разные люди представляют время по-разному, но так или иначе склонны «организовывать» его в пространстве.
Эксперимент Бородицки был менее красочен, но более научен: он был построен таким образом, чтобы «визуализацию» времени можно было подсчитать и статистически проанализировать. Добровольцев — американцев или аборигенов Помпурау — сажали на стул в определенной ориентации и просили разложить на земле несколько карточек в порядке, который кажется логичным. На карточках были изображены, например, мужские лица разного возраста.
Добровольцам не сообщали о настоящих целях эксперимента: они думали, что проходят тест на умение анализировать последовательность событий. На самом же деле исследователи наблюдали за тем, как именно участники раскладывают карточки на полу.
О том, как задание выполняли американцы, несложно догадаться: подавляющее большинство из них раскладывало карточки слева направо. Совсем по-другому поступали аборигены: не выказывая предпочтения какому-либо из относительных направлений, большинство из них ориентировалось в абсолютных координатах: фотографию младенца они клали с восточной, а старика — с западной стороны от себя!
По-видимому, для аборигенов восток ассоциируется с «началом» чего-либо так же, как для нас — левая сторона. В нашем случае это может быть изначально связано с направлением письма, в их — вероятно, с восходом солнца.
Русский блюз: у вас тоже есть сверхспособность
Исследования, подобные вышеописанным, показывают, что язык может влиять на мировосприятие. Но с позиций нейробиологии они оставляют открытым вопрос: на каком уровне язык влияет на мозг? Является ли его «модифицирующая» роль исключительно сознательной, культурной — другими словами, поверхностной — или же возможно и более «глубокое» влияние?
Существуют данные, указывающие на последний вариант. Классический пример — восприятие цвета. В 2006 году группа Бородицки опубликовалаработу, в которой продемонстрировала, что русскоязычные добровольцы лучше различают оттенки синего, чем англоязычные.
В английском нет отдельного слова для голубого цвета — как следствие, утверждают ученые, их мозг хуже приспособлен для его восприятия.
Эта работа вышла под заголовком “Russian blues” и показывает влияние языка на различение цветов (Russian blues можно перевести и как «русские оттенки синего» и как «русская тоска» — работы Бородицки вообще богаты подобными каламбурами).
Самое интересное в этом исследовании — в том, что разница между русскими и американцами пропадала, если одновременно с заданием по различению цветов добровольцам предлагалось отвлекающее вербальное задание: мысленное проговаривание строчки с цифрами. Если же в качестве отвлекающего задания предлагалось удерживать в голове геометрическую фигуру, то разница в различении синего и голубого сохранялась.
Что это означает? Нервный сигнал, поступающий из глаз, должен пройти через несколько «центров обработки» перед тем, как он дойдет до сознания и укажет нам на то, различаются ли цвета на экране. Эксперименты Бородицки показывают, что одним из этих центров является языковой: он по-разному устроен у русских и американцев и блокируется отвлекающим заданием, направленным в этот центр.
К сожалению, русские не уникальны в своей потрясающе полезной способности отличать синий от голубого. В греческом, например, для этих цветов тоже есть два слова — и цветовосприятие греков тоже отличается повышенной чувствительностью к оттенкам синего. Это регистрируется в мозге уже через десятую долю секунды после демонстрации цветов — задолго до того, как человек может сделать сознательный выбор. Таким образом, язык действительно может воздействовать на мозг гораздо глубже «поверхностного» уровня
Великие и могучесть?
Все приведенные примеры влияния языка на сознание объединяет одно: они легко проверяются и документируются. Но нет никаких оснований предполагать, что роль языка в нашем мировосприятии ограничивается конкретными категориями: направлениями, цветами, полом. Гораздо сложнее поставить эксперимент, проверяющий, например, влияет ли русский язык на ту самую русскую тоску. Почему-то эта гипотеза кажется вполне правдоподобной.
Известно, например (читатель уже сам может догадаться, из чьих работ), что в зависимости от преимущественного использования в языке пассивного (ваза была разбита) или активного залогов (кто-то разбил вазу) люди могут по-разному определять и запоминать виновников случайных событий.
Если американец всегда помнит, кто что разбил, запачкал или опрокинул, то для испанца центральным является только сам факт этого события. Выходит, язык влияет на такие сложные элементы сознания, как злопамятность.
Исследователи только начинают обнажать всю многогранность взаимоотношений между языком и другими функциями мозга и сознания. Науке не известно, как было бы устроено общество, не имеющее слова «свобода». Но опираясь на наши знания о языке, не будет слишком рискованным предположить: оно сильно отличалось бы от привычного нам. Отсутствие слова «свобода» при этом могло бы быть как причиной, так и следствием иного мировоззрения — об этом в науке всегда нужно помнить.
В свете вышесказанного можно посоветовать одно: учите языки. Еще Карл Великий говорил: знать второй язык — это как иметь вторую душу.
А ещё внутри каждого американца встроен компас, в фильмах постоянно фигурируют фразы типа «он побежал на юго-запад», «автомобиль движется на северо-восток» и т.д., причём никто из героев не смотрит на компас в руках, а сразу бежит в заданном направлении. Вот как так? Я только сидя дома могу точно указать стороны света, а поставь меня где-нибудь в рандомном месте и всё.
Хороший пост. Его портит отсутствие ссылок.
Интересно, тогда что происходит с людьми, изучившими хотя бы два языка в совершенстве.
Нация существует, пока существует её язык. именно язык и его «чистота» является основным объединяющим фактором. Гораздо легче поверить человеку который говорит без акцента на твоём языке.
С Японией ещё интересней.
Поправьте меня, в немецком нет слова «добрый» 🙂
Давным давно был на выступлении профессора из МГУ по этому вопросу. К сожалению, все забыл за давностью лет, но один пример остался в памяти. Это отношение к собственности. Например, у англичан: I have a dog. Дословно я имею собаку. Имею, пользую, обладаю правами. А у нас: у меня есть собака. Мало кто говорит, что он владеет собакой. Есть и есть, сегодня есть- завтра нет. Ну и все это сводилось к рабству, поздней отмене крепостного и прочему
Что-то не очень верится в то, что в английском языке нет названия для различных вариантов синего цвета. Как же там тогда работают в типографиях например?
А еще это повышает вероятность развития старческого слабоумия, судя по статистике.
Цифровое бессмертие: сознание как программное обеспечение
Несмотря на ежегодные прорывы в науке, человеческий мозг остается малоизученным. Идея о переносе сознания из мозга в новое искусственное тело представляется чем-то пусть и далеким, но осуществимым. На что могла бы быть похожа жизнь с сознанием, обитающим в микрочипах?
Если вы когда-то запускали видеоигру с давно канувшей в Лету игровой консоли, то сама концепция загрузки сознания в новое тело вам понятна: разум — всего лишь программное обеспечение, а мозг — «железо», на котором все работает. Представьте, что однажды нейроны — ткань, формирующая ваш разум — можно будет перенести в машину, а от их «оригиналов», оставшихся в вашем черепе, — просто избавиться раз и навсегда.
Будете ли вы все еще собой? Давайте вообразим будущее, в котором полная симуляция мозга, загрузка разума и исчерпывающее понимание того, что такое коннектом, — обыденные, привычные вещи. В таком мире нейробиологи даже смогли найти способ воскрешения мертвых посредством загрузки сознания почивших в машины или новые тела — наших предков, великих ученых и философов. Каким бы был этот мир?
В статье, опубликованной в декабре 2016 года в журнале Plos One, ученые Николя Роло, Нироша Дж. Муруган, Лукас Тессаро, Джастин Коста и Майкл Персингер описали, как им удалось получить паттерн, похожий на условия живого мозга, в результате воздействия на мертвую мозговую ткань химическими и электрическими зондами. В своем материале ученые пишут об этом так:
«Это было осуществлено при помощи надежной модуляции частотно зависимых колебаний микровольт. Эти слабые микровольтовые колебания усиливались специфическими для рецепторов агонистами и их прекурсорами. Вместе эти результаты предполагают, что части человеческого мозга после смерти могут сохранять скрытые способности отвечать с потенциально жизненными и виртуальными свойствами».
Неужели это знак того, что не так долго осталось ждать, прежде чем лучшие умы человечества найдут «лекарство» от смерти и люди смогут жить вечно? Но будет ли человек все еще собой после загрузки сознания в новое синтетическое или органическое тело?
Становление человеком или потеря человечности?
Представим, что у вас есть чип микроскопических размеров, который обладает в тысячу раз большей когнитивной мощью, чем ваш мозг. Останетесь ли вы собой после того, как имплантируете его в свою ЦНС?
Предположим, вы поместите в мозг маленький чип, чтобы улучшить память, аналитическое мышление, креативность и так далее. Причем этот самый чип будет в сотни или даже тысячи раз мощнее вашего биологического мозга. Но это не означает, что вы заменили себя: это всего лишь небольшой чип — все равно что технически продвинутый протез, позволяющий инвалиду бегать, не ощущая никаких недостатков.
Схематическое сравнение между биологическим и искусственным нейроном / © Texas Tech University
Давайте посмотрим на это с другой стороны. Вы замещаете один нейрон мозга искусственным. Но искусственный нейрон работает в тысячи раз быстрее, чем биологический оригинал. По идее, вы все еще останетесь собой с одним замененным нейроном, который вряд ли заметит ваше сознание, несмотря на значительные улучшения в когнитивных способностях.
Теперь заменим еще один нейрон. Вы все еще продолжаете чувствовать себя самим собой. Ваш опыт остается тем же и накапливается так же, как и раньше, типичным образом определяя индивидуальность. Скорее всего, вы все еще ничего не замечаете, и ваше сознание — тоже: парочка сверхпроизводительных нейронов несильно что-то изменят — по крайней мере, на первый взгляд.
Тогда несколько ускорим процесс. В вашем мозге — около 100 миллиардов нейронов. На протяжении нескольких месяцев мы будем постепенно заменять всего один миллион нейронов новыми, высокопроизводительными версиями — микроскопическими совершенными машинами. Кажется, это уже не так мало. Однако вы ошибаетесь: даже по самым смелым подсчетам, вы заменили не более одной стотысячной от всех естественных нейронов.
Вы замечаете, что стали читать книги быстрее, лучше их понимаете. Абстрактные математические концепции (например, парадокс Монти Холла), которые раньше вас вводили в ступор, теперь кажутся вполне понятными. Тем не менее вы все еще вполне себе человек.
Поутру вы стукнулись мизинцем о тумбочку из-за недосыпа. Может, на пару секунд почувствовали себя одиноким. А та кассирша из магазина по соседству показалась вам весьма привлекательной.
Все еще человек или уже немного машина?
Итак, зачем останавливаться на миллионе — особых изменений с вами не произошло, чувствуете вы себя здоровым. Но вам любопытно, каково это — улучшить свой интеллект. И вы решаетесь на серьезный шаг: ежемесячно заменять по два миллиарда нейронов в течение года. К концу этой процедуры в вашей голове будет уже 24 миллиарда искусственных нейронов — почти четверть мозга.
Схема искусственного нейрона / © MPLSVPN
Ваши чувства и эмоции чудом остались нетронутыми: новые нейроны их не стерли, а просто стали обрабатывать быстрее. Но если вам это не нужно, они вполне могут обрабатывать их с той же скоростью, что и раньше. Примерно в середине этого года — когда искусственных нейронов уже около 12 миллиардов — вы начинаете замечать ощутимые изменения.
Вы развили частично эйдетическую память. Ваш разум полон любопытства и жажды познания мира, на прочтение статей из «Википедии» уходит несколько мгновений. За несколько недель вы обрели знания уровня доктора наук — по крайней мере по двадцати дисциплинам, — и это не стоило никаких усилий. Вы заново открыли для себя музыку — не только классику, а все жанры. Все искусство становится для вас опытом, связанным с трансцендентной сетью ассоциаций с другими, совсем далекими понятиями.
То, что вы испытываете, даже частично невозможно описать синестезией. Но вот в чем дело: вас это не потрясает и не удивляет — для вашего усиленного композитного мозга и усовершенствованного разума это обыденность. Подобное люди испытывают при приеме псилоцибина или диметилтриптамина. Только в вашем случае все происходит мягко и естественно — это как протрезветь после долгой вечеринки.
Вы приходите к выводу (и делаете это невероятно быстро), что, так как вы не утеряли внутренний опыт, вам следует спуститься в кроличью нору и заменить все остальное. В конце концов, все вокруг так делают.
Человеку с незавершенным апгрейдом становится сложнее найти работу. На протяжении последующих трех лет вы постепенно добавляете новые цифровые нейроны, оставляя биологические в прошлом.
Итак, это все еще вы? По завершении процедуры вы становитесь гением по всем традиционным меркам. Только самые продвинутые концепции в математике и философии заставляют вас на секунду задуматься. Вы мгновенно можете получить доступ ко всему, что когда-либо испытывали, к каждой когда-либо записанной в вашем мозге мысли (биологически или нет).
Полное схематическое описание искусственного нейрона / © Ahmed Mancy Mosa
Вы овладели каждым существующим музыкальным инструментом — просто ради забавы. Да, поначалу вам надо было освоиться — примерно по десять минут на каждый инструмент. Тем не менее вы все еще социальное существо и продолжаете испытывать грусть, любовь, ностальгию и другие человеческие эмоции. Но подобно тому, как нота, сыгранная на скрипке Страдивари, отличается от простого электронного генератора функций, ваши эмоции тоже невообразимо глубоки. Ваша прежняя, неулучшенная личность не смогла бы их осознать в полной мере. Даже близко. Вы бог, эволюционировавший человек с любопытством ребенка. Возможно, вы никогда не были религиозным человеком, но ощущение связи, духовного единения наполняет ваш сложный разум. Это одновременно и отсутствие тела, и понимание Вселенной, и повторное принятие идей, всегда открытых к пересмотру.
Сознание на цифровом носителе: будущее или рок?
Проходят годы. Благодаря той же технологии, которая позволила легко заменить нейроны и которую со временем улучшила целая планета суперсавантов, можно заменить и большую часть биологического тела. Вы практически бессмертны. Но именно практически, ведь к Земле с неистовой скоростью несется комета размером с небольшой континент. В воздухе витает досада от того, что Земля вот-вот будет уничтожена (и это сразу после того, как мы поумнели и наконец-то привели ее в порядок), но в обществе отсутствует явный экзистенциальный ужас.
Все будут в порядке, потому что люди покинут планету. Но каким образом цивилизация, даже очень разумная, может эвакуировать с планеты миллиарды людей всего за несколько лет? Для этого придется построить огромные машины, вращающиеся вокруг Солнца, а затем буквально загрузить всех в них.
Загрузить? Людей? Ну конечно, к этому моменту у всего населения (или почти) уже будет стопроцентно электронное сознание, попросту программное обеспечение. По сути, сознание всегда им и было. Только теперь оно всегда доступно, но что еще важнее — его можно дублировать.
Миллиарды битов разумов людей передаются через просторы Солнечной системы — туда, где парят компьютеры и их исполинские солнечные панели в ожидании гостей. Конечно, это постепенный процесс, чем-то похожий на то, как вы заменяли нейроны мозга много лет назад. При замене нейронов их «оригиналы» удаляются из черепа. Единственное, что вы ощущаете, — серьезную задержку в мыслях, порой дольше нескольких минут, из-за расстояния в миллионы километров между двумя половинами сознания. В итоге перенос завершен, и, когда вы очнетесь, вы обнаруживаете себя в знакомом месте.
Виртуальные миры, имитирующие Землю до нанометровых разрешений, заранее подготовлены для населения планеты. В реальном мире невообразимые полчища роботов мегаскопических и микроскопических размеров готовы строить новые компьютеры, космические аппараты, а также новых роботов, в то время как человечество готовится к рассеиванию интеллекта по космосу. Мы еще не разработали технологий для передвижения со сверхсветовой скоростью (равно как и со световой), но наши сознания и безграничные виртуальные реальности создают достаточно места для развития и никоим образом не зависят от времени. Но остались ли вы собой?
Самый используемый эмодзи в разных языках мира
Принцип работы мозга млекопитающих(в том числе человека)
Распишем принцип работы мозга млекопитающего как механизм. Разложим по полочкам модель того, как выполняется координация движений, распознавание, чувства и сознательное мышление.
Начнем с того, что я не раз читала в интернете высказывания, якобы мозг до сих пор загадка для ученых, не доступная изучению. На самом деле уже изобретены невероятно точные методы исследования мозга, позитронно-эмиссионная томография вообще позволяет моделировать его функциональные процессы и структуры на клеточном уровне. И конечно, мозг можно исследовать подробнее еще бесконечно, как и другие сложнейшие явления.
Итак, разберём работу нашего мозга в общих чертах и простыми словами.
Основа мышления у животных всех классов общая. Работа мозга базируется на поиске закономерностей. В мозг попадает бессмысленный набор «пикселей» с глазных рецепторов и прочих, и он находит общие закономерности, на их основе выстраивает 3D модель, разбивает информацию на категории, устанавливает форму объектов и т.д., и так распознаёт объекты. В общем, мозг осмысливает информацию, превращая её из хаотичного набора данных в систематизированный. В тот, в котором может ориентироваться. Тот, который можно использовать, выбирая стратегию поведения в окружающей среде. Так хищная рыба не промахнется, когда инстинкты повелят ей поймать пастью жертву. Мозг рыбы осмыслил информацию с рецепторов, составил 3-D модель окружающего мира, и теперь ориентируется в ней. И он сможет выполнить команду инстинктов.
Змея сможет укусить добычу, кошка не промажет с прыжком, и сова лапами схватит не воздух. Куропатка склюет зёрнышко и сможет узнать хищника, поймет, и где прятаться.
Давайте рассмотрим замечательные качества имеющегося принципа ориентации интеллекта.
Мозг не имеет строгой программы реагирования на конкретный порядок «пикселей» конкретным действием. Мозг способен работать с неточными, неполными данными любого типа.
На основе закономерностей мозг может достраивать для себя недостающую информацию. Принцип поиска закономерностей и классификации информации универсален. Так мозг, точный и материальный орган, где всё, казалось бы, однозначно (нейрон либо возбужден, либо нет), порождает абстрактный процесс, применимый к информации разного типа. Ученые смогли заставить крыс ПРЕДСКАЗЫВАТЬ ПОГОДУ ПО ИНФОРМАЦИИ С ДАТЧИКОВ, напрямую подавая в их мозг данные через виртуальную нейросеть. То есть крысам подавали данные, как если бы это была информация с их собственных рецепторов, переданная с соседних тканей их мозга. И мозг животных смог разобрать информацию с рецепторов того типа, к анализу которого не приспособлен.
Несмотря на совершенство этого принципа работы мозга, древним животным не хватало интеллектуальной мощи, чтобы детально анализировать все предметы окружения. Как же они тогда жили?
Их мозг подробно анализировал только движущиеся предметы. Ведь и хищник, и жертва будут двигаться. Даже мы унаследовали склонность обращать больше внимания на движущиеся предметы. У млекопитающих (зверей) за зрительное восприятие отвечает затылочная доля мозга. Человек тоже относится к ним, поэтому у вас мозг работает по тем же принципам.
Интеллект мозжечка решает сложнейшие задачи, чтобы мы чётко ощущали своё положение в пространстве. Однако осознаём мы положение тела не самим мозжечком, а только сознательными зонами коры, получившими эту информацию от мозжечка.
И при повреждении мозжечка люди не испытывают помутнения сознания, в отличии от повреждения сознательных зон. А сознательность зон мозга зависит от физиологических особенностей его биологических нейронных сетей.
Это может быть вывод о незнакомом человеке лишь по его мимике. А может быть вывод о предстоящем катаклизме, сделанный безо всяких датчиков и аппаратуры синоптиков, только по ощущению атмосферного давления и другим нашим чувствам, и бессознательном понимании закономерностей их взаимосвязей с погодой. Но это уже не столько талант человека, сколько талант некоторых других животных с более развитыми органами чувств. В любом случае, способности интуитивного интеллекта невообразимы. Он тоже работает на основе закономерностей, личного опыта, рассуждения. Но сознательному интеллекту неизвестны эти рассуждения, он получает лишь вывод в виде «предчувствия».
У мозга много бессознательных отделов. Как мы говорили выше, мозжечок, выполняющий сложнейшую задачу координации, тоже относится к ним. Мозжечок хорошо развит и у млекопитающих, и у птиц.
Также и у тех, и у других есть гипоталамус. Он отвечает за регуляцию, так сказать, вегетативной жизни. Но гораздо интересней то, что он создаёт и основные чувства, то есть страх, радость, гнев и т.д. Зачем эволюция наделила животных в том числе отрицательными чувствами и заставила их страдать? Конечно, эволюция не живое, сострадающее существо, и она не способна была пожалеть животных. Но и не садист, то есть такие способности просто отобрал процесс естественного отбора. И всё-таки, почему?
Для того, чтобы эмоции регулировали поведение. Мы осознаём, зачем нужно питаться, но более примитивные древние существа этого не понимали, и их мозгу нужны подсказки. Вот например, что должна делать лягушка, чтобы передать свои гены? Она должна есть и пить, избегать перегрева, ожогов, переохлаждения, травм и других повреждений организма, выбирать самого здорового сексуального партнера и спариваться. Если бы у нее был мощный разум, ее мозг бы анализировал информацию глубже, чем на уровне распознавания. Он бы обнаружил закономерность, что за переохлаждением всегда следует болезнь. Он понимал бы и другие глубокие взаимосвязи. На их основе бы мог составить из закономерностей более длинные причинно-следственные связи. Например, что если лягушке холодно, и она не выйдет на солнце, то заболеет, умрет, и не передаст гены.
А пока приведем еще один пример. Мышь. Если бы у мыши был супер-разум, она могла бы сознательно преследовать цель передать гены. Она поняла бы, что для этого ей нужно выбрать здорового самца, спариться, и заботиться о своём потомстве. Но её мозг такую длинную причинно-следственную связь из закономерностей «не потянет». Поэтому у неё есть чувство влечения к самцу с признаками, обозначающими, что он силен, здоров и т.д. И есть чувство удовольствия от секса. Из-за него млекопитающие, как и птицы, мастурбируют (видео к просмотру не обязательно). Вы спросите, как птицы занимаются онанизмом, не имея члена?
Ответ заключается в том, что у них чувствительная жопа.
Люди занимаются «основным инстинктом» (сексом) потому, что он доставляет положительные эмоции. Инстинкт самосохранения заставляет вас избегать опасности с помощью чувства страха. А чувство страха вызывается гипоталамусом, как и другие чувства. То есть гипоталамус является основой инстинктов.
Но как? Как чувства появляются под действием гипоталамуса?
Вы знаете, что гормоны и нейромедиаторы контролируют активацию зон мозга. Нейромедиаторы помогают проводить импульс. Химия эмоций настолько глубоко изучена, что на нее опирается медицина, создаются антидепрессанты и другие препараты, влияющие на психику. Так какова же химия эмоций?
Гипоталамус связан с лимбической системой. Вы знаете, что наш мозг поделен на отделы со своей специализацией, где нейроны разных типов, по разному организованные в сети, лучше приспособлены к решению соответствующего типа задач. И у нас есть подкорка, пробуждающая определенные нейронные сети отделов нашей коры. Эти сети составляют наше сознание, наши стремления. Регулируя их, подкорка регулирует наше состояние. Смена эмоций, и вообще, смена «режимов» работы мозга начинается с гипоталамуса. На фото гипоталамус.
Теперь вам понятно, как на основе химии возникают чувства. Значит, понятно и то, как чувства и образы создаются химией психотропных препаратов, или как работу сознания удаётся корректировать при лечении психически больных.
Но как тогда ученые создавали чувства у животных с помощью электродов? Ведь широко известен эксперимент, в ходе которого ученые заставляли крыс и быков прятаться, нападать, проявлять дружелюбие и другие эмоции. Как это удалось?
Электрические раряды искусственно пропускали через элементы мозга, пробуждая их. Это и заставляло отделы мозга живого существа выполнять задаваемые задачи. Ученые искусственно включали их, как нужно.
А когда ученые рассчитали всё так, чтобы электричество синтезировало радость, крысы быстро научились нажимать на рычаг, соединяющий электрическую цепь. Потому что ток делал их счастливыми. Мозгу свойственно преследовать награждение от системы поощрения(даже если ее активируют искусственно). Есть разные гормоны удовольствия, это и гормоны морального удовольствия, и физического, которое вы испытываете, например, от вкусной еды.
То, что эмоции представляют из себя процесс включения соответствующих зон мозга под действием подкорки и химии ставит жирую точку на вопросе того, являются ли чувства проявлением энергетики души.
Кстати, гипотеза (ни в коем случае не теория) о памяти воды на энергетику чувств давно потерпела крах. У всех ученых, повторивших тот же эксперимент, результаты были отрицательные. Ничего. Напоминает знаменитый провал эксперимента со взвешиванием души, где при проверке, конечно, тоже не оказалось ничего волшебного.
Даже если вы скажете, что живете не для удовольствия, а для блага других людей, вы всё равно живете ради удовольствия, просто чувствуете его через эмпатию.
У мозга есть механизм защиты от чрезмерного стресса, так вместе с адреналином вырабатываются гормоны удовольствия. Их может быть настолько много, что напуганный человек становится неестественно смешливым. У кого-то эти гормоны удовольствия вырабатываются чрезмерно, что сподвигает их возвращаться в стрессовую ситуацию снова и снова.
Удовольствие еще называется системой поощрения мозга.
Как и система поощрения, система наказания может расстраивать работу мозга. Например, она может мешать воспринятию неприятной информации.
И тем не менее, для закрепления поведения необходимы гормоны награждения/наказания.
Как я уже говорила, сети нейронов находят общие закономерности/взаимосвязи. Это и есть кирпичики, из которых строится мышление.
Простой пример: мозг рыбы обнаружил, что каждый раз, после того, как стучали по стеклу аквариума, кидали корм, и теперь после стука по стеклу рыба будет сразу плыть к поверхности за кормом. Или можете вспомнить собаку Павлова.
Теперь разберём, как работают причинно-следственные связи. Они тоже основываются на закономерности (взаимосвязи), однако включают в себя моделирование последствий на основе этих закономерностей. Мозг должен уметь вырабатывать поведение не только методом проб и ошибок. Без понимания причинно-следственных связей существо будет искать решение проблемы именно методом тыка, а мозг будет «записывать» взаимосвязь того или иного действия с эмоциональным награждением/наказанием на основе регуляции синапсов(система поощрения их укрепляет).
Для понимания последствий и причинно-следственной связи система поощрения должна заранее срабатывать, реагируя на смоделированную мозгом ситуацию, на спрогнозированные им последствия действий.
Например, мозг существа «покадрово» получает с глаз информацию о местоположении предмета. Он находит закономерность, что с каждым «кадром» предмет всё ближе, и моделируя, делает вывод, что далее этот предмет окажется еще ближе, пересечется с ним и причинит повреждения. Повреждения это боль. Не из страха не передать свои гены, но из страха боли, животное избегает приближающегося предмета. Система поощрения/наказания сработала заранее. Это самый базовый, элементарный пример прогнозирования, моделирования мозгом последствий. Такой примитивной формой рассудка, возможно, обладает даже муха.
Вот более сложный пример. Бездомная собака стоит на перекрестке. Она просчитывает, что траектория едущей машины может пересечься с ней. Собака заранее понимает, что если машина на нее наедет, будет больно, хотя не имела опыта попадания под машину. Собака видит, что когда у светофора горит зеленый свет, машин нет, а когда горит красный, машины есть. По природе работы мозга она улавливает и эту закономерность. Она никогда не выполняла данное действие, и рефлекторной связи «зеленый свет есть-иду через дорогу» у нее нет. Но она прогнозирует последствия и разумно использует полученные знания, когда целенаправленно стремится достигнуть какого-то места для каких-то своих дел. Такое поведение довольно распространено среди бездомных собак. Собака может научиться даже поворачивать ручку двери, сделав умозаключение о том, что это помогает открыть дверь, видя, как это делает человек. Она выполняет действие, ранее не совершая эти движения, не имея такого рефлекса. И использует эти знания тогда, когда открытие двери является разумным шагом к достижению ее цели, например, чтобы добраться до миски на кухне.
Когда-то я я играла с таксой брата Китой и прятала от нее мяч под огромными мягкими игрушками. Ей понадобилось время, чтобы догадаться поднять верхние предметы. Сначала она пыталась добраться до мяча, раскапывая предмет, как велит ей врожденный рефлекс. И тем не менее, когда Кита лучше сориентировалась в ситуации, то стала целенаправленно по очереди поднимать и откладывать в сторону все предметы, под которыми может быть мяч. И в итоге она, конечно, нашла его.
Несмотря на то, насколько в использовании орудий труда приуспели приматы и китообразные, я для разнообразия приведу пример с медоедом, представителем куньих.