чем набивают тату в тюрьме
Как делают татуировки в тюрьме?
Татуировки в тюрьме делаются только теми людьми, которые умеют красиво и качественно выбивать рисунки. Эти люди хорошо разбираются в значении тюремных рисунков, в значении мест, где сделаны наколки. В советские времена, если татуировщик делал одинаковые тату без желания заказчика, то он подвергался жестокому наказанию.
В качестве краски в тюрьмах использовали пасту из шариковых ручек, жженную пластмассу, угольную пыль, а также смесь из мочи, сахара и сажи.
Под кожу красители наносились при помощи различных инструментов. Самым распространенным была обычная швейная иголка, которую для удобства прикрепляли ниткой к спичке или в карандашу. Кроме этого использовали иглы от шприцев, скобы металлические от книг и тетрадей. Их заключенные затачивали об стены и пол. Кроме этого широко использовались гитарные струны, перья для чернил, обычные циркули.
Чаще всего все рисунки наносились без предварительных эскизов. В случае, если необходимо было нанести одинаковый рисунок нескольким заключенным, или создать сложный рисунок, то в этом случае делали следующее. Предварительно рисунок вырисовывался на картоне, дереве или на других предметах. По контуру рисунка вставляли иглы. Затем силой ударяли такой рисунок с иглами на место будущего рисунка на тело заключенного.
По прошествии времени нанесение татуировок стало проходить при помощи электрической бритвы с иглой.
В большинстве случаев, нанесение татуировок в тюрьмах приводили к различным негативным последствиям. Покраснения, припухлости, появление гноя, и даже гепатит, заражение крови, СПИД. Неудачные наколки приводили в редких случаях к гангрене и ампутации. Все это происходило из-за отсутствия санитарии и многоразового использования инструментов.
Не зарекайтесь. Как в тюрьме встречают людей с татуировками, наколотыми «просто так»
Журналисты 66.RU поговорили с человеком, который провел последнее десятилетие в заключении, о том, какие татуировки в тюрьме не останутся незамеченными. По словам Дмитрия, как и во всем обществе, тюремные нравы по отношению к наколкам и их значениям за последние годы сильно смягчились — обладателей «самозванных» наколок на зоне стало так много, что борьба с ними потеряла всякий смысл. Однако из правил всегда есть исключения.
Дмитрий, бывший заключенный:
По словам собеседника 66.RU, нормально сейчас сидят и люди с иероглифами, и даже со свастикой на плечах. Вообще, объясняет он, чем больше наколок у человека, тем меньшее значение он имеет на зоне. К носителям большого количества татуировок относятся как к дурачкам. Но если у человека есть особенные тюремные татуировки с подтекстом, а он не соответствует заявленному изображением статусу, то без внимания он точно не остается.
Воровские звезды
Воровские звезды были у российского бойца смешанных единоборств Александра Емельяненко. Но он их почему-то забил сверху тучками.
В советское время «воровские звезды» могли носить только криминальные авторитеты, накалывавшие восьмиконечные узоры на ключицы или колени. Первое означало: «Никогда не надену погон», второе: «Никогда не встану на колени перед ментами».
«С тех пор статус этого рисунка несколько упал, но не настолько, чтобы понять и простить. Поэтому носителю такой живописи предстоит выбирать — выжигать ее сигаретами, кислотой или (если он очень дерзкий) вырезать ее вместе с кожей», — объясняет Дмитрий.
Звериный оскал
Тот, кто носит такую татуировку, как бы говорит: «Считаю себя уголовником и не собираюсь сотрудничать». Оскал подразумевает ненависть к представителям тюремной администрации и готовность на насильственные действия в отношении них.
«Заключенным на такую татуировку будет откровенно наплевать. А вот от тюремной администрации вы можете отхватить по первое число. И не раз», — рассказывает Дмитрий.
На самом деле в местах не столь отдаленных эта татуировка имеет два значения. Первое — перед вами наркоман. Второе — перед вами вор. Причем сидящий на паутине паук говорит о том, что арестант абсолютно не жалеет о своей судьбе.
Дмитрий:
Даже любимые всеми «котики» — не самый безопасный выбор для татуировки. По сложившейся среди узников традиции превращать любое слово и изображение в аббревиатуру — «кот» будет означать «коренной обитатель тюрьмы». Да и без аббревиатуры милый котик на плече кроет в себе вора-домушника.
Но на самом деле изображение котов не любят еще по одной причине. Считается, что такие люди легко могут войти в доверие. Как объясняет Дмитрий, человека с «котиком» будут долго проверять — узнавать, как он жил на воле, соответствует ли то, что он о себе говорит, правде. И при малейшем несовпадении — такой сиделец вылетит к опущенным.
Колючая проволока
Изначально это изображение использовалось, чтобы подсчитывать годы, проведенные за решеткой. Вместо зарубок на стенке заключенные дорисовывали шипы к татуировке. Количество колючек на колючей проволоке означает годы в заключении.
Дмитрий:
А вот в женских колониях отношение к изображениям на теле — гораздо более лояльное. Но если прикопаются — придется отвечать.
Записки заключенного: люди-изоленты
Василий Винный, специально для Sputnik.
В зоне человек без татуировок — большая редкость. Многие, заехав в колонию с чистой кожей, в течение срока «синятся» (делают татуировки), некоторые же «забиваются» (то же самое, что и «синятся») с ног до головы. О таких людях в лагерях говорят: «синий, как изолента».
Чернила ничто. «Жженка» — все!
Выбор материала для татуировки скуден, точнее, его практически нет — «бьют», в основном, чернилами из гелиевых ручек, поэтому, например, в СИЗО они запрещены. Прекрасным вариантом считается канцелярская тушь. Шариковые ручки не подходят, поскольку в них паста, а не чернила, где нет самого главного ингредиента — жженой резины, она-то и придает цвет, стойкость, насыщенность и прочие характеристики, необходимые для качественной татуировки. Поэтому в идеале для лучшего результата желательно использовать жженую резину безо всяких примесей. Вот зеки и делают так называемую «жженку», которую и загоняют себе под кожу.
Как рассказывал мне один мастибоец (татуировщик): «Тут все дело в концентрации: «жженка» оставляет более жирный след, и если чернилами мне нужно сделать пять точек, то здесь достаточно поставить одну».
Про «жженку» ходило много легенд, самая стойкая из которых гласила, что в нее добавляют мочу. Естественно, это было неправдой. В краске всего два ингредиента: горячая вода и паленая резина. Готовилась она относительно незамысловато, но и здесь нужен был опыт.
Сначала искали подходящий материал. Лучше всего подходила резина от покрышек, камер или каблуков положняковых ботинок старого образца. Именно старого, поскольку новые делали из какого-то пористого материала, который, сгорая, становился твердым как пластмасса.
Резину поджигали, и она капала в банку, которую потом заливали горячей водой и размешивали ложкой до состояния кашицы. Здесь главное было угадать с количеством воды.
Затем один из заключенных натягивал простынь, сложенную в два-три раза, а второй выкладывал на нее полученную массу и растирал ложкой. Снизу уже выходила готовая «жженка», напоминающая по консистенции пюре.
Татуировки, сделанные «жженкой», были темными, насыщенными и не блекли, а тушь или чернила грешили тем, что со временем рисунок слегка выцветал. Поэтому зеки старались найти подходящую резину заранее, бывали моменты, когда желающий «набить» себе что-нибудь, срезал каблуки на обуви своих соседей по отряду.
Они устали…
Но самой популярной, просто хитом из всех надписей была татуировка, сделанная на подъемах обеих стоп. На первом писали «они устали», а на втором: «топтать зону». Я за свой срок перевидал много «уставших топтать зону».
Но, помню, мне рассказывали случай, который якобы случился в одной из зон. Сидел там безграмотный цыган, вообще не умевший ни читать, ни писать. И захотел он увековечить свои тюремные страдания, для чего пошел к мастибойцу и попросил того сделать тату «они устали топтать зону», но так, «чтобы красиво было».
Татуировщик был с юмором, поэтому «набил» цыгану: «Яны устали хадзиць у школу» и отправил клиента в народ. Потом цыган долго умолял мастибойца переделать татуировку, но стал ли тот исправлять надпись, я не знаю.
Не все коню масть
Типы татуировок четко разделены. Есть обычные рисунки, которые «бьют» кому угодно, кроме «опущенных», естественно, а есть масти, которые нужно заслужить.
Каждый серьезный этап в судьбе зека отражается в какой-либо татуировке, многие масти достаются действительно кровью и страданием, за многие же приходится отдавать годы жизни. Поэтому к вопросу «набивания мастей» заключенные относятся очень серьезно.
Мой знакомый мастибоец рассказывал, что ни в коем случае не будет бить масти, например, «коню» (слуге в зоне). Обычную художественную татуировку — пожалуйста, только плати, а масть — нет!
«Татуировщик несет ответственность за то, что «набил», не меньшую, чем его клиент, поэтому должен знать, что и кому рисует», — рассказывал он.
По словам Саши, назовем мастера так, когда он только начал «бить» татуировки в зоне, то усиленно изучал масти и их значения, но со временем в этом отпала необходимость, поскольку постепенно все в зоне перепуталось, и зеки начали «набивать» себе масти просто так.
Оскалы, волки, черепа, перстни, аббревиатуры, церкви с куполами и многие другие татуировки, показывающие не только принадлежность к арестантскому миру, но к его элите, начали наносить себе все подряд. В зоны прямо со свободы стала заезжать молодежь, «забитая» мастями под завязку. Естественно, в такой ситуации начала возникать путаница.
Например, у нас в колонии, как, в принципе, и в СИЗО, сидело очень много людей с так называемыми «отрицаловскими звездами». Одно из толкований этой татуировки гласит: «Звезды разнообразных форм являются отличительными знаками преступников высоких рангов («отрицал», паханов, авторитетов, воров в законе)». Звезды «бьются» спереди под ключицами и на коленях, где они обозначают, что владелец ни перед кем не прогнется.
Ни одного человека, которого можно было бы отнести к авторитетам преступного мира с набитыми «отрицаловскими звездами», я не встретил. Зато были среди них несколько завхозов и много стукачей.
Над грозными аббревиатурами, которые «колют» себе зеки, милиция откровенно смеется. Так, ЛХВС, в которой довольно грубо говорится о милиционерах, сами зеки переиначили и стали расшифровывать так: «люблю халву, варенье, сало». Они это сделали, чтобы милиция не била, когда увидит гордо «наколотую» аббревиатуру на руке у заключенного. Помню, как на одном из обысков охранник увидел у парня эту татуировку и издевательски спросил: «Что, любишь халву, варенье, сало?» Заключенный обрадовался, что смог обмануть контролера и, счастливый, подтвердил, что очень любит. Он даже не заметил издевки в глазах у обыскивающего. Наблюдавший вместе со мной эту картину старый зек заметил сквозь зубы: «Зачем «бить» то, за что не сможешь ответить?! Лучше бы «кололи» себе красивых птичек».
Забвение обозначения «мастей» и ответа за них — вопрос болезненный для заключенных, поскольку так рушится один из основных столпов, на котором держался воровской мир. Это все равно, как если бы в армии любой солдат вешал на себя медали и носил погоны те, которые захотел. И здесь, конечно, огромную роль сыграла милиция, во-первых, разделив зоны по режимам содержания (первоходов посадили отдельно от строгачей), чем нарушила преемственность поколений. А во-вторых, подсаживая в камеры к зекам, попавшим за решетку впервые, «своих» строгачей, которые вроде и рассказывают о жизни в зоне, но так, как это нужно именно милиционерам.
Люди-изоленты
Еще, как мне кажется, немаловажным фактором пренебрежения мастями стало время: техника художественной татуировки шагнула далеко вперед, и люди хотят в первую очередь выглядеть красиво. Поэтому некоторые стараются раздобыть разных чернил, чтобы сделать цветную татуировку, а кое-кто высматривает интересные рисунки в журналах, которые потом просит повторить на своем теле. Конечно, в основном это синие, если повезет, то черные рисунки, но даже в одном цвете хороший мастер может сделать шедевр.
Как мне рассказывали сильно «забитые» зеки, когда делаешь первую татуировку, а за ней вторую, то потом тяжело остановиться.
Несмотря на то, что милиция за это сажает в ШИЗО (штрафной изолятор), несмотря на риск чем-нибудь заразиться (конечно, «кольщики» стараются дезинфицировать инструмент, но это происходит на очень любительском уровне), несмотря на то, что тату не дешевое удовольствие даже в зоне, — многие зеки ухитряются «забить» свое тело рисунками с ног до головы. И, в основном, от этих татуировок за километр «тянет» зоной, что бы на них ни было изображено. Но в лагере об этом не думаешь, а просто делаешь.
И вот выходят люди-изоленты, осматриваются, и либо идут в салоны переделывать свои рисунки, либо стесняются ходить в майке даже в жару, либо спокойно воспринимают свои художества и продолжают жить дальше. Ведь татуировка — это в первую очередь состояние души, а она у всех разная.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Разделы сайта
Энциклопедия бандитских татуировок
От швейной иглы до электрической бритвы
Нательные рисунки с использованием красящих веществ, вводимых под кожу, появились в Европе в начале XIII века. Их использовали балаганные артисты, демонстрируя перед публикой разукрашенное тело. Затем татуировки перекочевали в цирковое искусство с той же целью. Необычное художество имело такой успех, что через несколько десятилетий оно воспринималось как нормальное явление. Предприимчивые парижане первыми открыли мастерские по нанесению татуировок. Мастера сами изготовляли красящее вещество, которое вводилось клиенту под кожу за умеренную плату.
В прошлом веке уголовная полиция европейских стран, в том числе и России, начала изучать нательную символику преступников, формировать каталоги татуировок и проводить их анализ. Но тогда наколки воспринимались лишь как внешние приметы. В начале XIX века сыщик уголовной полиции Парижа Э. Вилок предложил систему идентификации преступника, построенную на особых приметах. Была создана картотека на парижский криминалитет с указанием фамилий, биографий, кличек, адресов, преступных связей и внешних особенностей. Тогда же в Сюрте (службе криминальной безопасности) появился художник-криминалист, который делал наброски с лиц уголовников. За двадцать лет службы Видоку и его подчиненным удалось накопить более четырех миллионов карточек. Примечательно, что сам Эжен Вилок в прошлом был преступником.
Новый виток в развитии идентификации произошел в середине прошлого века, когда в брюссельской тюрьме впервые принялись фотографировать осужденных преступников и вносить их в картотеку. Настоящую же революцию в криминалистике провел Альфонс Бертильон. Он предложил измерять подследственных (существовало одиннадцать различных измерений), брать отпечатки пальцев и ввести «словесный портрет».
Ч. Ломброзо, работая врачом в одной из тюрем Италии и создавая психологические портреты заключенных, одним из первых отметил автобиографичность наколок. Наблюдения итальянского криминолога вошли в его знаменитый альбом уголовных типажей. Ломброзо считал, что по нательным узорам (впрочем, как и по всем человеческим деяниям) можно судить о личности их владельца.
Толкование татуировок становилось для полиции обычным инструментом в борьбе с преступностью. Но мгновенной отдачи не было и быть не могло. На изучение нательной живописи требовались десятилетия, и к новому направлению постепенно охладели. Его отнесли к разряду кабинетных теорий. Полиция лишь регистрировала татуировки, относясь к ним, как к обычным особым приметам преступника. Каталогом пользовались, когда нужно было установить личность погибшего, идентифицировать или опознать преступника, объявить розыск и т.д.
Начиная с 30-х годов в Советском Союзе ситуация несколько изменилась. Татуировки были вынуждены изучать, потому что они стали своеобразным орудием уголовного мира.
Ни в одной стране мира зэки не были настолько сине-фиолетовыми, как у нас (конкурировать с ними могли лишь японские якудза или воины китайских триад). Корни этого феномена кроются там же, где и корни всей тюремно-лагерной субкультуры. Еще пять-шесть лет назад криминалисты из Америки, Германии, Франции скептически относились к каталогам татуировок и снисходительно отказывались от информационной помощи в этом вопросе.
Существует несколько способов нанесения татуировки в зоне. Лучшим и непревзойденным красящим веществом считается китайская тушь. Но долгие десятилетия она была недоступной для большинства зэков. На ранних этапах ПТУ использовали пасту для шариковых ручек или, на худой конец, тушь, приготовленную из сажи, сахара и мочи. Инструментом для введения красителя служила обыкновенная спичка, к которой нитками приматывались две-три швейные иглы. Если же игл в камере не было, использовались скобы тетрадей или книг. Их разгибали и затачивали о бетонный пол или стену. Более удачным инструментом считались медицинская игла или шприц, в которые можно было заправить тушь.
Самостоятельно татуировка наносилась редко: прибегали к помощи специалистов. Подобные услуги были не из мелких, и лагерный художник за свое мастерство брал относительно солидный гонорар. Вначале на коже набрасывался контур рисунка, затем приступали к “иглоукалыванию». Опытные спецы наносили татуировку без предварительной подготовки.
Позже стали использовать «трафаретную печать». На толстом куске картона рисовали утвержденный эскиз и утыкали его иглами. Трафарет прикладывали к телу и били по нему сверху. После этого в многочисленные ранки втиралось красящее вещество.
Любое искусство требует жертв. Нательная живопись также. Первое неудобство татуировки проявляется спустя несколько часов. Краснеет и вспухает кожа, усиливается боль, может повыситься температура. Если опасную инфекцию не занесли, болезненный процесс длится от нескольких дней до нескольких недель: каждый организм реагирует на инородное вещество по-своему. Но случалось, что вместе с иглами или тушью в организм попадали венерические заболевания или другая инфекция. Владелец татуировки попадал в санчасть. Доходило и до хирургического вмешательства, когда клейменому пациенту с диагнозом «гангрена» ампутировали конечность. В худшем случае он погибал от заражения крови. На свободе, вне зоны, подобные эксцессы случаются среди наркоманов.
Сегодняшние механизмы для «кожной гравировки» шагнули далеко вперед. Используется электробритва или специальное приспособление, действующее по принципу швейной машинки. До и после процедуры кожа обрабатывается одеколоном или спиртом. Пасту и мочу с сажей сменила первосортная китайская тушь, которую доставят в лагерь сотрудники ИТУ за небольшое вознаграждение.
Татуировки разделяют и по расположению их на теле. Самым популярным местом для живописи остается грудь. На ней размещаются обнаженные женщины, соборы, лики святых, библейские персонажи, черепа, животные (в том числе тигры и львы), черти, могильные кресты, распятия, портреты вождей, птицы, пауки, звезды лагерных лидеров, рыцари и гладиаторы.
Спина служит для церковных колоколов, подков, пауков, музыкальных инструментов, скелетов, гладиаторских! поединков. На руках и ногах выкалывают кинжалы, змей, кандалы, якоря, корабли, опять-таки пауков, наколенные звезды отрицал.
И, наконец, голова. На лоб наносят свастику, все тех же пауков, аббревиатуры, короткие фразы, цифры (даты или статьи Уголовного кодекса). Текстовые татуировки (аббревиатуры, афоризмы и блатные изречения) встречаются на всех частях тела, включая веки и половые органы.
Можно систематизировать наколки по манере и сложности исполнения: художественные, фрагментарные, орнаментальные, символические, текстовые. Художественную татуировку обычно наносит «гравер» высшего разряда. Она требует усложненного инструмента и детальной проработки. При умелом подходе на теле рождается целая панорама. Особенно преуспела в художественной нательной живописи французская школа, впервые применившая цветную тушь.
В 30-х годах французский уголовник Шарль Брижо создал на своей груди настоящий шедевр: порнографическую картину в цвете. Когда Шарль ритмично напрягал мышцы, татуировка приходила в движение. С началом войны Брижо лишился своей гордости. В одном из концентрационных лагерей, куда его депортировали из оккупированного Парижа, немецкий офицер заприметил наколку. Спустя несколько дней ее владельца убили, осторожно сняли кожу, обработали и украсили ею папку эсэсовца. В концлагерях подобные шедевры встречали с удовольствием и имели с них свой доход.
Татуировки классифицируют по половому признаку (женские, мужские и «разнополые»), по сексуальной ориентации, по скрытому значению и т.п.
Каталог наколок огромен и исчисляется десятками тысяч. Чтобы понимать «фиолетовый язык», нужно изучать его десятилетиями, а то и научиться «говорить» на нем. Этот раздел книги может дать лишь общее представление о характере и классификации татуировок. Здесь использован уже изученный материал, ставший достоянием гласности. Это не путеводитель по блатным просторам, хотя большинство приведенных татуировок «сняты» именно с блатарей. Возможно, они остановят кого-то от приблатненного клейма, которое может стоить здоровья, а то и жизни.
Часто встречающиеся татуировки
Здесь приведен показательный каталог татуировок, которые чаще всего встречались среди профессиональных уголовников.
Во многих мужских татуировках фигурируют женщины. При этом рисунок совсем не обязательно символизирует любовь или лирические чувства. Для уголовной живописи характерно отсутствие смысловой привязки к рисунку или тексту. Полуобнаженная женщина с цветком может символизировать жестокость, благозвучное «БОГ» означает «был осужден государством», а наколка кота указывает на «коренного обитателя тюрьмы».
Насильственные татуировки
«Насильственные» татуировки заключенных из коллекции известного собирателя татуировок заключенных, майора МВД Данцига Сергеевича Балдаева.
После освобождения обладатель насильственной татуировки чаще всего пытается от нее избавиться: удаляет часть кожи или дополняет рисунок новыми деталями.
Эти татуировки наносят под ключицами (известен еще один тип звезд-наколок для авторитетов, но их выкалывают на коленях без мелких деталей рисунка). Согласно блатным традициям, звезды авторитетов текстами не сопровождаются. В каталогах МВД зарегистрировано свыше ста вариантов подключичных звезд. К отличительным знакам лагерной элиты также относятся эполеты и погоны удостоверяющиеправо на применение силы.
Необходимо отметить, что толкование аббревиатур не является чем-то нерушимым и неизменным. Оно может быть произвольным. Многие сокращения трактуются по-разному (КОТ, СЛОН, ТИГР, БОГ, БАРС и др.). В главе приведены наиболее распространенные интерпретации. Истинное значение текстовых сокращений знает лишь их непосредственный владелец.
Татуировки на ногах присущи отрицалам. Они располагаются на коленях, голени, внешней стороне стопы, щиколотках. Каталог татуировок на ногах беднее и ограничивается изображением кандалов, наколенных орнаментальных звезд и несложных символов (звездочек, свастики, черепов, серпа и молота).
Иногда текст подается оригинальнее: цельная фраза размещается на двух ногах. Например:
На пальцы ног наносится текст, который состоит из десяти букв: «Севлаг НКВД», «МВД мой гроб», «Я раб Колымы», «Зэк Воркуты», «Я иду на дело», «Прости, мама», «Сын лагерей», «Я дочь греха», «Смерть суке» (возможны варианты).
Текстовые татуировки
Афоризмы, блатные изречения, аббревиатуры и отдельные слова, наносимые на тело, дополняют нательный рисунок или же существуют самостоятельно. Тексты встречаются на всех частях тела, многие из них имеют скрытый или вторичный смысл и требуют пояснений. Ниже приведены наиболее популярные текстовые татуировки.
Закавыченные объяснения принадлежат носителям татуировок
ПОДКЛЮЧИЧНЫЕ ТАТУИРОВКИ БЛАТНЫХ
(Данные татуировки могут встречаться и на других частях тела)
ПОДКЛЮЧИЧНЫЕ «ЗВЕЗДЫ» ВОРОВ В ЗАКОНЕ, ПАХАНОВ, АВТОРИТЕТОВ, ОТРИЦАЛ
«ПОГОНЫ» И «ЭПОЛЕТЫ» (НАПЛЕЧНЫЕ ТАТУИРОВКИ АВТОРИТЕТНЫХ БЛАТНЫХ)
«ПЕРСТНИ»
 | Cхема нанесения татуировок-перстней на руки |
ТАТУИРОВКИ ЗАКЛЮЧЕННЫХ-ОТРИЦАЛ, НАНОСИМЫЕ НА КОЛЕННЫЕ ЧАШЕЧКИ
(Общий смысл всех татуировок: «никто не сможет поставить меня на колени)
(Общий смысл всех татуировок: «никто не сможет поставить меня на колени)