Биометрия детей в школе что
Стоит ли родителям бояться введения биометрии в школах
Как два пальца обкатать
У родителей школьников появился новый повод для волнений — возможность введения биометрии в школе для повышения безопасности. Речь о распознавании лиц или снятии отпечатка пальца или целой ладошки, по скану которых дети могут питаться в столовой, входить в школу, ездить в метро. Биометрический отпечаток удобнее пластиковой карточки. Но родители снова против — почему?
Попытки введения биометрии в наших школах начались более 10 лет назад. Ранее эксперименты по идентификации личности с использованием отпечатков пальцев проводились школах Москвы и области, Питера, Чувашии и пр. Но массового использования в школах дактилоскопия не получила. Ни по пальцу, ни по руке. А ведь отпечаток ладони с рисунком вен для доступа в какую-то систему – это последнее слово в дактилоскопии. Биометрию ладони используют, например, швейцарские банки для доступа в сейфовые ячейки. А в школах «пальчики» с успехом применяются в Великобритании, где такие базы содержат информацию о прогулах, содержимом библиотечных карточек и оплаты школьного питания, в США, во Франции и др.
– У нас пока что речь идет только о школьной столовой, – рассказывает специалист по эксплуатации считывающих устройств Анатолий Курдюмов. – Это уже хорошо отработанная система, она давно стоит в солдатских столовых, например, по всей стране. Несколько лет уже похожие терминалы стоят и работают в сети продуктовых магазинов. А что касается школ, это же очень удобно для родителей, потому что можно отследить обратную связь. Что ребенок покупает, на что расходует деньги. Не нужны наличные, которые дети теряют.
Но, применительно к отечественным школам, биометрия наткнулась на препятствие. С одной стороны, имеется юридический конфликт с Законом «О государственной дактилоскопической регистрации». Сбор и обработка личных данных учеников, таких, как отпечаток пальца или ладошки – только с согласия родителей.
Здесь тоже нет ничего нового: во Франции, например, все школы, применяющие биометрические отпечатки детей, контролируются Комиссией CNIL, госорганом, отслеживающим вмешательство в частную жизнь граждан. В Великобритании сами школы несут дополнительные юридические гарантии перед родителями, чьи дети были дактилоскопированы.
Но наши родители вообще не хотят ни о какой биометрии слышать:
– Я никогда не напишу согласие на сбор личных данных таких как отпечаток пальца или ладони моего ребенка, – рассказывает мама ученика 3-го класса одной из московских школ Анастасия З. – Я абсолютно уверена в том, что в нашей стране такая дактилоскопия небезопасна. Ребенка занесут в определенную базу данных, которую легко подделать или слить куда-то, и после использовать против сына или нашей семьи. Я не хочу, чтобы у кого-то появился такое инструмент влияния на нас как отпечатки моего ребенка. Это личная информация.
Если изучить протестные мнения других родителей, они по большинству эмоциональные. «Прокатывают пальцы как преступникам, мы что, в тюрьме? – пишет чей-то папа. «Большой брат следит за тобой. В школу по «пальчику», в транспорт по распознаванию лиц. Скоро нас всех оцифруют, посчитают и оштрафуют, заставят отчитываться за каждый шаг». Конспирология на форумах «рулит»: противники биометрии в школах подобно луддитам XIX века считают, что машины пришли для того, чтобы поработить людей. Или подчинить при помощи системы всеобщего контроля. У многих в головах прочно смешались ковид и прививки от него, школьные экспресс-тестирования, Интернет 5G и биометрия, а еще ИИ. Более взвешенные комментаторы боятся путаницы в базах и вмешательства в частную жизнь. Возможно, не понимая, что и по ныне используемым в школе карточкам существуют базы. А личные данные на семью давно уже собраны в школах, ведь в начале каждого учебного года родители подписывают согласие на их обработку.
– Я повода для беспокойства не вижу здесь. Например, в Германии дактилоскопия давно используется в магазинах для покупок, – говорит эксперт-криминалист Александр Припутнев. – Подошел, просто палец приложил, деньги со счета снялись, и все. По поводу подделки – да, конечно, есть технологии переноса отпечатка. Но для этого нужно «пальчик» сразу обработать специальным порошком, у нас, например, его количество строго подотчетно, порошок используется на местах преступлений. Затем аккуратно перенести отпечаток на липкую ленту и изготовить отпечаток. Технически это очень сложно, затратно, это специфический процесс. Ну и кто ради школьной столовой будет таким заниматься? Нет, я считаю, здесь родители зря волнуются. Идентификация по отпечатку – это абсолютно нормально в современном мире. Есть же у нас биометрические загранпаспорта, никто по этому поводу не возмущается. А система идентификации по ладошкам с отпечатками вен по сути ничем не отличается от обычной дактилоскопии. Просто область сканирования больше, результат будет точнее. Палец, в конце концов, может быть грязным, папиллярные линии забиты и плохо считываются. Особенно у детей, у мальчишек. А ладошка большая, она содержит больший объем информации. Вот и все.
Эксперты: доступ «по лицу» повысит безопасность школ, но может создать новые риски
О том, что столичный Департамент информационных технологий прорабатывает возможность применения биометрических нейросетей для организации допуска учеников в школы, стало известно из отзыва, направленного его руководителем Эдуардом Лысенко на законопроект Минцифры, который предполагает расширение использования биометрической информации по многим направлениям. ДИТ будет работать над внедрением системы вместе с Департаментом образования.
Появление системы для школ во многом вызвано инцидентом со стрельбой в казанской гимназии — как пишет «Коммерсант», после трагедии в Татарстане вопрос о применении технологии распознавания лиц в школах обсуждался на Совете безопасности РФ.
Сделать легко
Насколько быстро можно создать такую систему? Системы «компьютерного зрения» уже работают для поиска преступников и пропавших людей, служат в банках для ускоренной авторизации пользователей и для входа в метро, в случае со школами речь идет примерно о той же технологии, отмечает Владимир Борисов, директор департамента решений на базе искусственного интеллекта компании Oberon.
Обучить нейросеть еще одной функции будет несложно, говорит Никита Андреянов, руководитель отдела внедрения и продвижения решений Департамента цифровой трансформации компании Cross Tech Solutions Group.
«Сама концепция остается прежней – оцифровать данные человека, в нашем случае ученика школы, обучить нейронную сеть распознавать изображения и запустить алгоритм», — поясняет эксперт.
По словам Андреянова, вероятно, придется улучшить качество оборудования в школах: степень распознавания напрямую зависит от качества видеопотока, то есть от четкости «картинки». То есть заменить камеры на более современные, продолжает его мысль Владимир Борисов, а также постепенно модернизировать другие элементы системы.
При этом для передачи данных в полицию или другие центры обработки и анализа достаточно уже существующей инфраструктуры.
«Никакой специальной интеграции не понадобится. Взаимодействие с правоохранительными органами будет идти на уровне [существующих] систем хранения и обработки биометрических данных. Система ведомства будет сопоставлять данные из системы в школах со своими уже существующими «белыми» и «черными» списками», — уверен инженер.
Где это хранить и куда это пойдет
Иными словами, никаких технологических революций для внедрения системы допуска через распознавание лиц не потребуется. Однако сразу несколько экспертов отмечают, что главной проблемой в данном случае является сохранность персональных данных — точнее, выбор способа хранения биометрических данных, а также имеющих право доступа к ним.
Будут ли персональные данные учеников храниться на сервере в школе или же напрямую передаваться в Департамент информационных технологий или органы правопорядка? Какое бы решение ни выбрали разработчики, закон довольно жестко регламентирует обращение с ними, знает главный аналитик Российской ассоциации электронных коммуникаций, гендиректор Института исследований интернета Карен Казарян.
«Хранить [биометрические] данные необходимо в сертифицированных ФСТЭК (Федеральной службы по техническому и экспортному контролю — «Газета.Ru») центрах обработки, собирать слепки лица и голоса нужно в специальных криптокабинах с помощью защищенного ПО»,— пояснил «Коммерсанту» гендиректор Института исследований интернета Карен Казарян.
Есть и определенные юридические особенности, подчеркивает юрист, управляющий партнер Reasons Law Firm Арам Татоян.
«Для того, чтобы такая обработка персональных данных считалась законной, администрация учебного заведения обязана соблюсти комплекс мер: получить согласия субъектов персональных данных, внести соответствующие изменения в устав образовательного учреждения и в иные локальные нормативные акты, установить информационные указатели», — рассказал он «Газете.Ru».
Причем согласия, например, учеников недостаточно: по словам Татояна, в зарубежной юридической практике известен случай, когда школа ввела систему учета персональных данных, получив согласие только обучающихся — суд аннулировал решение, признав школьников зависимыми от учебного заведения.
«Статья 9 закона о персональных данных гласит о том, что субъект дает свое согласие обработку данных свободно, своей волей и в своем интересе. Согласие на обработку персональных данных должно быть конкретным, информированным и сознательным. Если согласие на обработку персональных данных получено от представителя субъекта персональных данных, оператор должен проверить эти полномочия», — поясняет юрист.
Родители, давая согласие на введение системы распознавания лиц, берут на себя ответственность за последствия предоставления такого согласия, говорит он. «Главное, чтобы такие меры не навязывались администрациями учреждений, а переговоры по их внедрению проводились с учетом интересов всех участвующих сторон: администрации учебного заведения, ее работников, родителей и учащихся», — заключает Татоян.
Будет безопаснее. Или нет
По словам Владимира Борисова из компании Oberon, внедрение новой системы позволит сместить акцент с расследования уже случившихся инцидентов на оперативное реагирование и упреждение правонарушений. «Сейчас системы видеонаблюдения осуществляют запись и хранят их определенный промежуток времени. При необходимости по дате и времени можно найти уже записанные материалы.
После внедрения видеоаналитики появится возможность оперативно реагировать на события и принимать необходимые действия в течение нескольких секунд», — отмечает эксперт.
«Опасность заключается уже в том, что такие базы данных создаются: как только появляется любой «массив», на него появляется покупатель», — говорит экс-полицейский.
Он задается вопросом о сохранности персональной информации, например, о детях или родственниках сотрудников спецслужб, которая при попадании в базу данных может стать доступна покупателю на «черном рынке». «А через десяток лет, если базы данных у нас будут так же свободно покупаться или продаваться, с их помощью наши противники смогут разоблачать, например, реальные имена и биографии наших разведчиков, — размышляет эксперт. — Сотрудникам спецслужб что, будущих агентов с рождения в какие-то специальные резервации прятать?»
Есть, по его мнению, и более насущные проблемы, которые могут возникнуть в связи с внедрением доступа по биометрии. «Мы что же, будем собирать персональные данные у всех родителей, которые забирают ребенка из школы? А если няня за ребенком пришла — у нее тоже возьмем биометрию? А няни у ребенка могут меняться, причем довольно часто», — отмечает эксперт.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
Операция «Детские ладошки».
Зачем «Сбер» собирает биометрические данные школьников
Операция «Детские ладошки». Зачем «Сбер» собирает биометрические данные школьников
Сбербанк активно собирает биометрию не только у взрослых, но и у детей. С 2015 года в российских школах запущен его проект «Ладошки» — и хотя законом сбор биометрических данных у несовершеннолетних не предусмотрен, ладошки собраны уже у сотен тысяч школьников по всей стране. The Bell нашел недовольных родителей и разобрался в юридической стороне вопроса.
«Это началось прямо на первом собрании, ещё до 1 сентября, — рассказал The Bell родитель первоклассника одной из подмосковных школ. — Одним из первых пунктов на повестке стал проект «Ладошки». Нам сказали, что в нашей школе обеды и буфет оплачивают теперь только так, и всем родителям нужно подписать согласие [на сбор и обработку персональных биометрических данных. — Прим. The Bell]».
Речь о запущенном ещё в 2015 году проекте Сбербанка «Ладошки» — системе безналичной оплаты школьного питания, где вместо карт и смартфонов как идентификатор используется один из типов биометрических данных — отпечаток рисунка вен ладони, уникальный рисунок сосудов, который не изменяется до конца жизни и который сложно подделать. Чтобы заплатить за обед, школьник прикладывает руку к сканеру на специальном автомате, выбирает блюдо из меню — и деньги автоматически списываются с прикрепленного к биометрии счета.
К осени 2020 года «Ладошки» установили больше 600 школ по всей стране, рассказали The Bell в «Сбере». В московской школе в среднем учится 550–950 человек, а значит, система должна была охватывать уже сотни тысяч школьников. «Ладошки» — проект частный и коммерческий, предполагающий письменное согласие родителей на обработку персональных данных детей. Но The Bell нашел единичные примеры, когда администрация школ фактически не оставляла родителям учеников выбора, а заодно выяснил, что согласия взрослых в таком деликатном деле может быть недостаточно.
Обед по «Ладошке»
«Больше всего меня удивило, что никто не спорил: нам просто сказали, что платить за еду придется так, и всех это устроило. Мы были против, но кроме нас была только одна семья, которая сомневалась, — рассказывает родитель первоклассника из Подмосковья. — В итоге нам в классе объявили бойкот, нам звонили родители других учеников и убеждали подписать согласие. Учитель говорил, что иначе ребенок не сможет есть горячий обед: за наличные можно будет купить только булки в буфете». После нескольких месяцев противостояния школа предложила этой семье «временное» решение — давать ребенку наличные. «После этого проблема как будто рассосалась сама собой», — заключает собеседник The Bell.
В одной из школ Пензенской области после установки «Ладошек» обслуживание было перестроено так: оплата обеда или завтрака в школьной столовой — только через «Ладошки», а покупки в буфете можно было по-прежнему оплатить наличными, рассказали родители одного из местных школьников. После начала эпидемии коронавируса покупки в буфете вообще отменили — осталась только столовая с обслуживанием через «Ладошки». У собеседника The Bell сложилось ощущение, что регистрация в системе обязательна — уже на собрании перед 1 сентября родителям выдали логины от личных кабинетов детей, хотя в тот момент ещё не был подписан договор на питание с поставщиком школьного питания.
Но на практике обязательным подключение к «Ладошкам» считают не во всех школах, участвующих в эксперименте. Среди родителей учеников, с которыми поговорил The Bell, нашлись двое родителей из других регионов, которые не стали подписывать согласие на сбор биометрии и подключаться к системе и продолжают платить за обеды наличными, — в их школах с этим проблем нет.
Как «Ладошки» собирают биометрию
«По статистике 90% детей тратят деньги на чипсы, сладости или вообще ходят весь день голодные — ведь родители все равно не узнают. Система безналичной оплаты питания для школьников «Ладошки» помогает решать эту проблему», — объясняется на сайте проекта.
Для того чтобы завести кошелек в «Ладошках», родителям или другим законным представителям школьника требуется подписать согласие на сбор биометрии и обработку персональных данных. Этот процесс значительно усложняет запуск системы, и многие операторы, предоставляющие похожие услуги, пренебрегают этим этапом, говорят в Сбербанке, — но в «Ладошках» «привыкли действовать в законном поле».
В согласии, которое подписывают родители (приложение 10 к правилам системы), перечислены такие данные, которые собирают с учеников:
Создатели сервиса хорошо понимают, что работают на крайне деликатном рынке — в разделе FAQ из презентации «Ладошек», которую распространяют в школах, подробно рассказывается, что это — не «финансовая афера», а оператор программы — дочка «Сбера» — не зарабатывает «сверхприбыли». Отдельно большое внимание организаторы уделяют здоровью: в презентации прописано, что фото ладони не вредит ребенку, а «инфракрасная подсветка сравнима с работой телевизионного пульта». «Плохо воспитанным старшеклассникам» с «Ладошками» будет сложнее отобрать у малышей деньги, убеждает родителей оператор проекта.
Отдельно в FAQ подчеркивается, что данные собираются в соответствии с законом о персональных данных. Собирает их школа, но хранит оператор проекта — «дочка» Сбербанка, небанковская кредитная организация «Расчетные решения». Обрабатывать данные по условиям соглашения может и оператор, и сам Сбербанк. Но биометрические данные в системе не хранятся, полученный сканером рисунок вен в режиме реального времени преобразуется в уникальный цифровой код, который нельзя преобразовать обратно, после чего сам рисунок уничтожается, настаивают в Сбербанке.
Если вдруг родители не согласны подписывать согласие на сдачу биометрии, для них есть другое решение (приложение 10.2): ребенка все равно подключат к системе и соберут его персональные данные, но вместо отпечатка ладони для идентификации будет использована карта.
Если же родители или законный представитель совсем не хотят, чтобы ребенок принимал участие в проекте, они вправе отказаться и ребенок сможет оплачивать питание наличными, ответили в банке в ответе на запрос The Bell.
Чтобы пополнять кошелек, родителям, скорее всего, придется завести счет в Сбербанке: в числе способов пополнить счет для обедов указаны «Сбербанк Онлайн» и банкоматы банка. В теории привязать кошелек можно и к счетам в других банках. Но, как объяснил представитель «Расчетных решений» на форуме banki.ru, автоматическое зачисление денежных средств осуществляется в случае, если пополнение производится через банки, присоединившиеся к системе. Их названия указаны на сайте проекта в разделе со списком кредитных организаций — участников системы. Но пока там значится только сам Сбербанк, других партнеров у проекта нет.
В Минпросвещении на запрос The Bell ответили, что все вопросы по «Ладошкам» находятся в компетенции Сбербанка.
Как «Ладошки» попадают в школу
Местные СМИ нередко позиционируют «Ладошки» как основной способ оплаты школьного питания: например, издание «Заречье» пишет, что с начала нового учебного года «деньги нужно будет перечислять не на счет Комбината школьного питания, как это было раньше, а через специальный личный кабинет, который заведут для каждого школьника». Упоминаний о том, чей это проект и какие есть альтернативы, там нет.
В одном из регионов «Ладошки» появились после того, как о нем узнал глава администрации. После этого Сбербанку предложили сделать пилотный проект в одной из школ, рассказали The Bell в проектном офисе одного из городов. После того как проект признали успешным, «Ладошки» начали вводить и в других школах. Все происходило с согласия родителей, на собраниях у них спрашивали, готовы ли они перейти на систему с использованием биометрии. В итоге не подключились к системе только порядка 5% детей, говорят там. «Введение системы облегчило работу поставщику питания и учет для школы. «Ладошки» сильно увеличили пропускную способность буфета и столовой», — считают в проектном офисе.
Но есть у проекта и свои минусы: во-первых, из-за федерального масштаба проекта он медленно адаптируется к особенностям регионального законодательства и требований местных регуляторов. Во-вторых, хотя «Расчетные решения» не берут комиссию с родителей, проект — все-таки коммерческий, за всю систему платят поставщики еды. Часто это муниципальные организации, которым приходится отдавать комиссию в 3–3,6%, рассказали в проектном офисе. Для поставщиков школьного питания это чувствительная сумма.
Что говорят юристы
По поводу сбора биометрии у детей есть позиция Минкомсвязи, говорит юрист, специализирующийся на теме персональных данных. И она заключается в том, что биометрические данные детей обрабатывать нельзя даже с согласия родителей. В недавнем письме с методическими рекомендациями министерства говорится, что «обработка биометрических персональных данных несовершеннолетних в силу их недееспособности, в том числе с согласия в письменной форме законного представителя субъекта персональных данных на обработку его биометрических персональных данных, не допускается» за некоторыми исключениями, которые определены частью 2 статьи 11 Закона о персональных данных (в госнуждах и в целях госбезопасности).
По закону согласие на обработку персональных данных несовершеннолетних дает законный представитель, но из-за формулировки закона о биометрических персональных данных, требующего письменного согласия самого субъекта, родители дать это согласие за него не могут — на это нет юридических оснований, подтвердил The Bell автор рекомендаций Минкомсвязи, бывший сотрудник министерства Сергей Абрамов.
Методические рекомендации Минкомсвязи — это разъяснения для школ, и они не могут являться основанием для привлечения образовательных организаций к ответственности, признает Абрамов. «В то же время эти рекомендации содержат разъяснения применения закона, положения которого являются обязательными для применения образовательными организациями», — объясняет он.
В Роскомнадзоре The Bell ответили, что рекомендации Минкомсвязи основаны на действующем законодательстве. «Для законного использования биометрических персональных данных необходимо согласие на их обработку в письменной форме от самого субъекта персональных данных и не предусмотрено получение согласия от законного представителя субъекта персональных данных». На каком основании в таком случае работает проект «Ладошки», в ведомстве комментировать не стали.
В Сбербанке считают, что действуют по закону: законными представителями школьников во всех отношениях являются родители или лица, их заменяющие, говорят в банке. «Если предположить, что закон о персональных данных не позволяет родителям давать согласие на обработку биометрических персональных данных школьника при установлении его личности, то по существу надо говорить о правовом препятствии для реализации законных прав и интересов не только школьников, но и родителей», — пояснили в банке. Кроме того, возможность обработки биометрии несовершеннолетних с согласия законного представителя подтверждена рядом судебных решений, сказали в «Сбере».
По закону о персональных данных заставлять давать согласие на обработку насильно — нельзя, но грань здесь тонкая, признают опрошенные The Bell юристы. Если школа дает возможность платить за еду разными способами и выполняет свои обязательства по предоставлению питания, то формально закон будет на её стороне.
Биометрия и не только
У проекта «Сбера» сложная судьба: в 2016 году банк благодаря «Ладошкам» стал финалистом международной премии Global Inclusion Awards в номинации «Лучший банк для детей и молодежи». Но уже на следующий год «Ладошки» раскритиковал Роскомнадзор, а его руководитель Александр Жаров назвал его процедурой биоидентификации детей. В этом же году его взялась проверять тюменская прокуратура, посчитав, что проект собирает избыточное количество данных. Пару лет после этого система почти не обсуждалась, только эпизодически региональные издания сообщали, что и в школы их города пришел инновационный проект.
Но на днях Сбербанк снова взял премию «Лучшие социальные проекты России» — в том числе благодаря «Ладошкам». Интересно, что биометрию на своем сайте «Сбер» больше не упоминает: в пресс-релизе о проекте говорится, что «функционал безналичной оплаты реализован на базе смарт-карты», о сборе рисунков вен ладони не говорится ни слова.
Сбербанк в целом довольно агрессивно собирает биометрические данные клиентов, вольно трактуя нормы закона, считает юрист Константин Бочкарев. Со своей базой биометрии «Сбер» напрямую конкурирует с ЦБ. Еще в 2016 году регулятор объявил о подключении банков к своей Единой биометрической системе (ЕБС). По настоянию регулятора банки в своих отделениях обязаны были просить людей сдать изображение лица и отпечаток голоса, чтобы потом человек мог получать банковские услуги удаленно. Но проект не полетел — и во многом благодаря Сбербанку. Герман Греф называл технологии ЦБ «сыроватыми», сам «Сбер» нехотя подключился к ЕБС лишь в конце 2018 года, продолжив при этом активно собирать свою «значительно более продвинутую» базу биометрии.
Сбербанк — не единственный, кто пытался собирать биометрию с несовершеннолетних, с этой темой был связан не один скандал. Один из них разгорелся в прошлом году, когда стало известно, что университет «Синергия» вместе с компанией Genetic-Test снимает отпечатки школьников из Подмосковья без разрешения родителей. С помощью биометрии в университете проводили тест на профориентацию, в основу которого легла дерматоглифика — учение о том, что характер можно определять по узорам отпечатков, которое не имеет под собой научного обоснования. До недавнего времени в России работали и другие похожие проекты, среди них — InfoLifes предпринимателя Александра Зубарева, который продавал свою бизнес-идею франчайзи (в 2013 году их было 600, писал «Коммерсант»).
Персональные данные несовершеннолетних (без биометрии) активно собирают и другие участники рынка. Крупный «сборщик» данных — «Ростелеком». Вместе с партнером «Дневник.ру» госкомпания запустила проект «РТК-Дневник», чтобы продвигать свои электронные дневники и системы мониторинга успеваемости. Для этого проекта компании собирают не только ФИО и паспортные данные учеников, но и СНИЛС, пол, место жительства, состав семьи, фактический адрес проживания, полис и достижения в учебе, следует из согласия на обработку персональных данных, которое подписывают родители (есть в распоряжении The Bell).
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.