что важнее слух или зрение

Позиционирование
Битва за умы

Слуховое и зрительное восприятие информации

Эл Райс и Джек Траут, соавторы одной из самых влиятельных рекламных книг 20-го века «Позиционирование. Битва за умы», провели обширные исследования, чтобы узнать, как человеческий мозг реагирует на стимулирование слуха и зрительно-ориентированные раздражители.

Визуальное восприятие (Потребителя)

Слуховое восприятие (Потребителя)

Затраты рекламодателя на СМИ: газеты, журналы

Затраты рекламодателя на слуховые медиа: трансляции

Какой из органов восприятия информации более действенный: глаз или ухо?
Мы не слишком много думаем о своих чувствах, мы просто используем их.
Слух, зрение, обоняние и осязание влияют на то, как мы воспринимаем окружающую среду и людей, с которыми мы взаимодействуем. В рекламе прежде всего используются первые два: слух и зрение. Если бы дело дошло до распределения приоритета: от какого можно было бы отказаться в первую очередь? Всякий раз, когда этот вопрос задают людям, можно услышать оба варианта. Отмечается тенденция среди тех, кто без колебаний ответит, что они откажутся от своего слуха, чтобы сохранить зрение, в то время как те, кто больше задумываются о последствиях, склонны поддерживать слух.

Ухо долго помнит, что глаз скоро забывает.
В данной работе авторы книги подчеркивают, что ухо быстрее, чем глаз усваивает информацию. Повторные тесты показали, что ум способен понимать произносимое слово быстрее, чем печатное. Джек Траут заключил: «Мало того, что вы слышите быстрее, чем вы видите, ваш слух длится дольше, чем ваше видение. Визуальное изображение, будь то изображение или слова, исчезает через одну секунду, процесс прослушивания длится в четыре или пять раз дольше.»

Как это может быть полезно для Вашего маркетинга?
По словам авторов данной книги, во многих случаях необходима полная переориентация с визуального на вербальное общение. Для большинства компаний важно сочетание маркетинга на основе зрительного и слухового восприятия, но использование слухового восприятия в маркетинге не представлено значительно. Это дает прекрасную возможность в продвижении для компаний, признающих силу слуха и включающих данный вид восприятия в свою маркетинговую деятельность. Письменный язык перекодирован умом во внутреннюю форму устного языка. Кажется, что ваш ум должен перевести печатные слова в их устные эквиваленты, прежде чем он сможет их понять. Когда люди общаются друг с другом: лично или по телефону, ухо является предпочтительным способом усвоения информации. Когда люди нуждаются в получении быстрого чистого развлечения, они в основном обращаются к слуху. Сравните, например, время, потраченное на прослушивание музыки, со временем, потраченным на изучение искусства или фотографии. Слух по скорости побеждает с огромным отрывом.

Как работает Google Поиск

Если отправить в Google поисковый запрос, почти мгновенно появляются результаты, найденные по всему Интернету. Как Google находит веб-страницы, соответствующие введенному запросу, и определяет порядок расположения результатов поиска?

Конечно, если страница не адаптирована для мобильных устройств, это не значит, что она совсем исчезнет из мобильной выдачи. Удобство работы с ней на мобильных — это только один из многих факторов ранжирования. Но нам важно, чтобы нашим пользователям показывались такие страницы, с которыми им будет удобно взаимодействовать.

Яндекс начинает учитывать юзабилити сайтов

Качество сайта во многом зависит от его удобства в использовании, называемом также «юзабилити» (от англ. usability). Чем удобнее сайт, тем быстрее и проще посетитель может достичь своей цели — например, найти нужную ему информацию или сделать заказ. Неудобный сайт пользователи быстро покидают в поисках более качественных ресурсов с аналогичным содержанием.

Сайты, оптимизированные для Google

Создайте высококачественное содержание для своих страниц, особенно для главной. Это самое важное. Если ваши страницы содержат полезную информацию, они будут привлекать множество посетителей, а веб-мастера будут добавлять ссылки на ваш сайт.

Свяжитесь с нами

Ваше сообщение было успешно отправлено!

Что-то пошло не так, попробуйте обновить и снова заполнить форму.

Источник

Петербургский лор-врач рассказал, почему слух важнее зрения

Какие симптомы подскажут родителям об ухудшении слуха у ребенка, от чего устают уши, и можно ли их чистить? Об этом накануне Международного дня защиты здоровья уха и слуха рассказал заведующий кафедрой оториноларингологии Санкт-Петербургского педиатрического медицинского университета, профессор Павел Павлов.

— Павел Владимирович, обычно специалисты, которые занимаются органами чувств, говорят, что «их» органы — самые важные. Какое место в этом ряду занимает слух?

— Для социальной адаптации слух даже более необходим чем зрение. Ведь если человек рождается без слуха, то у него нет шансов обрести речь, так как это два взаимосвязанных процесса. Поэтому важно начать слуховую реабилитацию глухих и тугоухих детей именно с доречевого периода, чтобы постараться восстановить слух к моменту формирования речи для ее гармоничного развития. Если ребенок достигает того возраста, когда ему нужно говорить и развиваться с плохим слухом, то речь уходит в жесты, и переучивать такого пациента сложно.

— Что может стать причиной ухудшения слуха?

У человека слух может снижаться в результате нарушений в этих двух механизмах. Иногда нарушения могут быть сразу на двух этапах. Тогда это будет называться смешанной тугоухостью. Здесь могут встречаться совершенно разные патологии, они имеют разные причины возникновения, разное лечение и реабилитацию. Если говорить о самом простом звукопроведении, то здесь чаще всего врачи сталкиваются с так называемыми секреторными отитами у детей от двух лет. Наше среднее ухо сообщается с носоглоткой посредством слуховой трубы через которую ухо вентилируется, туда проходит воздух и слизь, которая вырабатывается слизистой оболочкой среднего уха, покидает его по этим трубам, оттекая в носоглотку. Если нарушается функция слуховой трубы, то воздух в ухо не попадает, секрет остается в ухе, перепонка плохо движется и снижается слух.

При таком нечасто встречающемся заболевании, как хронический гнойный отит, происходит деструкция барабанной перепонки, разрушаются слуховые косточки, стенки барабанной полости, что также ведет к потере слуха.

— Как родителям самим обнаружить симптомы ухудшения слуха у ребенка?

— Например, если он все время что-то не слышит или переспрашивает. Если брать более младший возраст, то здесь малыш может не реагировать на какие-то звуковые раздражители. В этом случае родителям нужно быть внимательными в отношении тугоухости, приобретенной в связи с осложнениями каких-то болезней, поскольку врожденная тугоухость теоретически должна выявляться еще в периоде новорожденности. В нашей стране разработана система двухэтапного скрининга, чтобы выявить и решить эту проблему на максимально раннем сроке.

— Как не спутать симптомы тугоухости с обычным любопытством ребенка?

— Это просто. Надо прийти к лор-врачу и сообщить ему, что ребенок постоянно переспрашивает. И чем быстрее это сделать, тем большего результата можно добиться, потому что те же нейросенсорные тугоухости на раннем этапе очень неплохо лечатся. Но если долго тянуть, то зачастую лечение тугоухости может не помочь. Вывод: при любом подозрении снижения слуха у себя или ребенка необходимо сразу обращаться к оториноларингологу для диагностики слуха.

— Есть ли какая-то профилактика потери слуха?

— Это здоровое питание и употребление достаточного количества жидкости, своевременное лечение острых воспалительных и аллергических заболеваний. Необходимо избегать шумных помещений, резких и сильных звуков, защищать органы слуха при звуковых воздействиях, избегать громкой музыки, особенно в наушниках. Если уже есть снижение слуха, то прослушивание музыки в наушниках может усугубить ситуацию.

— Насколько сильно прослушивание музыки в наушниках влияет на слух?

— Влияние, безусловно, есть. Даже разговор по мобильному телефону с громким звуком может повлиять на слух. Как говорится, все хорошо в меру, и человек должен руководствоваться этим правилом и следить за своим самочувствием. Есть два понятия: адаптация и утомление слухового анализатора. То есть если мы слушаем музыку, потом снимаем наушники и все вокруг становится более приглушенным, то слух в таком случае, как правило, быстро восстанавливается. Это слуховая адаптация. Если же мы слушаем музыку так, что потом полдня ничего не слышим, то речь идет о повреждающем воздействии на слух и об утомлении слуха. Наш организм имеет огромные восстановительные резервы, но надо понимать, что они небезграничны.

— Как правильно чистить уши детям?

— Важно запомнить раз и навсегда, что правильно не чистить, а мыть уши. Тогда все будет хорошо. Часто говорят, мы чистим уши «ушными палочками». Таких палочек не существует. Есть ватные палочки, которые нужны женщинам, чтобы, например, поправить макияж, и они ни в коем случае не предусмотрены для чистки ушей. Если ушная сера видна в наружном слуховом проходе, то ее можно подобрать такой палочкой, но не углубляясь, поскольку возможна травма и уплотнение серы вовнутрь и последующее формирование серных пробок.

Источник

Расшифровка Зрение и слух: что важнее?

Правда ли, что в Средневековье люди все узнавали с помощью слуха и только мы начали видеть

В 1942 году в оккупированном немца­ми Париже вышла книга историка Люсь­ена Февра, одного из основате­лей новой исторической школы. Книга называ­лась «Проблема неверия в XVI веке. Религия Рабле», и в ней Февр выдвинул очень смелый тезис: в XVI веке зрение было менее важным способом постигать мир, чем сейчас. В отличие от человека позднего Нового времени, современ­ники Рабле (не те, кто его читал, а те, о ком он писал, то есть социальные низы) полагались на слух и низшие чувства, то есть на осязание, обоняние и вкус. Февр назвал такую конфигура­цию чувств «визуальной отсталостью» (франц. retard de la vue). Эту гипотезу подхватили и развили его коллеги. Через 20 лет, в 1961 году, другой француз­ский историк, ученик Люсьена Февра Робер Мандру, уточнил: в XVI веке слух занимал первое место, осязание — второе, а зрение — всего лишь третье. Репутация зрения тоже была другой и для нас совершенно непривычной: зрению еще не приписы­валось умение наблюдать, свидетель­ствовать, организовывать и классифи­цировать. На первый план в конфигура­ции чувств зрение выходило постепен­но, и так же постепенно складывался новый способ видеть — научный, юридический и художествен­ный, связанный с освоением перспективы. Мандру видел истоки такого зрения в ренессансном развитии науки. В частности, он писал: «Телескоп Галилея и первые микроскопы были инструментами научного прогресса, но с ними появилось и новое видение, более тренированное и дально­зор­кое». То есть научные инструменты и наука вообще меняли то, как мы смотрим.

Самая масштабная попытка объяснить роль зрения в европейской цивилиза­ции принадлежит не историку и не антропологу. Наверняка многие слышали афоризм «The Medium is the message» — «Средство коммуникации и есть само сообщение». Это самая популярная цитата из одноименной книги канадского философа и теоретика коммуникации Маршалла Маклюэна. Она же суммирует идею, которую Маклюэн развивал в своих предыдущих работах. С его точки зрения, средства коммуникации — это лишь технологичные продолжения сенсорных систем человеческого тела, поэтому переходы от одного массового средства коммуникации к другому можно рассматри­вать как переключения между ведущими способами восприятия. Люди Средне­вековья воспринимали мир синтети­чески, с помощью всех органов чувств, пока в XV веке не появи­лись подвижные литеры и типографский станок. Изобретение Иоганна Гутен­берга сделало печатную книгу массовым средством коммуникации и в дальней перспективе привело к тому, что зрение (и чтение) стало основным средством получения и усвоения информации. Вдобавок типографский станок стал символом перехода от устной культуры к письменной: этот переход Маклюэн назвал «великим водоразделом» (англ. great divide), пропастью между Средневековьем и Новым временем.

Более того, сам по себе сюжет о книго­печатании, которое изменило мир, Маклюэн вписывал в более широкую теорию. Если средства коммуника­ции — это такие продолжения наших чувств, то почему бы не попробовать описать всю человеческую цивилиза­цию как смену власти одного чувства властью другого? Маклюэн рассматри­вал чувственную конфигурацию как результат политических и социаль­ных процессов и как артефакт разных способов позна­ния: например, если мы считаем, что слуховая информация важнее тактиль­ной, мы тем самым поощряем приоритет слуха. Допустим, человек Нового времени и вправду в первую очередь полагается на печат­ное знание. Например, он уверен, что книга или газета — это более авторитет­ный источник, чем записка или слухи. И тогда зрение выходит на первый план, а вся остальная информация объявляется не очень надежной. Тогда бессмыс­ленно и обращать внимание на то, что говорят другие сенсорные системы. Соответственно, чем совер­шеннее наши технологии, тем хуже рабо­тает наше чувственное восприятие в целом.

Чтобы это продемонстрировать, Маклюэн рисовал глобальную стадиальную схему. Весь процесс цивилизации делился на четыре этапа. Каждый этап опи­рался на одно средство коммуникации и поощрял одну сенсорную систему. Например, в архаичных бесписьменных культурах коммуникация держалась на звучащей речи — и это поддерживало слух как ведущее чувство. Чтобы послушать сказки или эпос, люди собирались вместе — и заодно это тренировало осязание и обоняние. Изобретение письмен­ности выдвинуло на передний план зрение. Тем не менее долгое время сам способ письма — рукопись, нацара­панная палочкой или пером на глине, воске или пергаменте — был более чувственным и более непосред­ствен­ным, чем печать книги в типо­графии. Люди собира­лись вместе и читали друг другу вслух — тем самым сохраняя слух и осязание. Третья стадия наступает с книгопечата­нием. Даже ремеслен­ное знание — то самое знание с рук, знание на кончиках пальцев — в XVI веке перево­дится в зрительную форму, поскольку как раз в эту эпоху появляются учебники и инструкции. Чтобы читать книгу или рассматри­вать пейзаж, людям уже не нужно соби­раться вместе. То есть новая технология влияет и на коллектив­ность, поощряя дистанцию, уедине­ние и индивидуа­лизм. И четвертую стадию Маклюэн обнаруживал в «электронном обществе» XX века: благодаря изобретению радио и телевидения письменность несколько сдает свои позиции и человек снова начинает полагаться на слух. Облада­тели современных гаджетов могли бы дополнить эту мысль: смартфоны и планше­ты с тачпадами наверняка должны поощрять и тренировать осязание.

Эта соблазнительная теория время пользовалась огромным влиянием. Казалось, что с ее помо­щью легко объяснить особенности самых разных куль­тур. Самые разные ученые пытались связать отсутствие письмен­ности с высо­ким статусом устного знания, а наличие письменности — с приоритетом зре­ния. Например, в лингви­стике были довольно наивные попытки перенести теорию Маклюэна на разные языки и распределить их по разным сенсорным типам. Таким образом, африкан­ские тоновые языки должны были усиливать роль слуха, а отсутствие геометрических терминов в других языках могло сви­де­тельство­вать о том, что зрение для носите­лей этих языков не очень важно. Однако критика со стороны узких специалистов звучала все громче, что вполне понятно: сентенции Маклюэна (вроде того что «китайцы до сих пор представ­ляют собой племенных людей — людей слуха») не могли не вызвать удивления. Для них это были философские обоб­ще­ния, мало подкреплен­ные знанием конкретных обществ.

Сомнения вызывала и однозначная связь между зрением, письменностью и знанием. На этот счет сильные расхождения обнару­живаются уже в класси­ческих традициях. Например, древнееврейская культура трактовала знание и понимание как слыша­ние (собственно, библейское Слово, которое было в на­чале всего, — это звучащее слово), а древнегреческая культура трактовала зна­ние как видение — но при этом греческое видение было совсем не похоже на западно­евро­пейское видение Нового времени. Если же отклониться от за­пад­­­но­европей­ского культурного континуума, обнаружатся еще более инте­ресные ассоциации. Например, у нигерий­ского народа хауса есть всего два тер­мина для чувственного восприя­тия: хауса выделяют зрение и не-зрение, в кото­ром соединены все остальные способы получения информации.

У бесписьменных — то есть сосредо­то­ченных на слуховых данных — индей­цах хопи с юго-запада США или у ин­дейцев десана из Колумбии исполь­зуется очень сложная символика движения и цвета. В общем, то, что у наро­да нет письменности, не говорит о том, что ему чуждо присталь­ное раз­гля­­­дывание и рефлек­сия над визуаль­ной информацией — хотя зрение может и не иметь репутации объективного и рациональ­ного чувства.

Собственно, главная претензия к тео­рии «великого водораздела» — которая, напомню, была сформули­рована не антро­пологом, а филосо­фом — заключается в ее близору­кости. Она хотела быть всеобъемлю­щей, но фактически была сфо­ку­сирована на истории элит в обществах Старого Света. А само деление куль­тур на визуальные и аудиальные просто игнорировало каналы восприятия за пре­делами аристоте­левских пяти чувств. Тем самым классификация Мак­люэна оказыва­лась еще продуктом западноевро­пейской мифологии чувств — и пыталась объяснить многообразие культур в западноевро­пейских терминах.

Маклюэн делал глобальные выводы на осно­вании развития технологий. Про­дуктив­нее ли зайти с другой стороны и смотреть на изменение чувств сквозь призму социальных изменений? Так от большой теории мы переходим на уро­вень конкрет­ного исторического материала. Почти в одно время с Маклюэном об измене­нии чувственных ориентаций в Европе Нового времени стал писать Мишель Фуко. Для него источником изменений стали не новые средства ком­муника­ции, а политические изменения, связанные с необходи­мостью контро­лировать человеческое тело и социаль­ное тело, то есть общество в целом. То есть государство все больше оказывается заинтересо­вано в здоровых и упо­ря­доченных телах: государство дисциплинирует людей, отделяет здоро­вых от боль­ных, полезных от бесполезных. Инструментами служат такие машины контроля, как армия, школа, больница, сумасшедший дом и тюрьма.

А импульсом для изменений стано­вится появление новой анатомии в середи­не XVI века и реформиро­вание медицины. Тогда написанное в учебниках и клас­си­че­ских текстах стало подвергаться сомнению, а затем и корректиро­ваться теми данными, которые естествоиспы­татели наблюдали своими глазами и по­ка­зывали всем желаю­щим в анато­мических театрах и на публич­ных лекциях. В медицине и натуральной истории глаз оказывался главным судьей. Этот глаз можно было усили­вать и воору­жать, чтобы увидеть очень далекое или очень маленькое, — так появ­ляются телескоп и микроскоп.

Так появляются научное наблюдение и художественное созерцание, когда естествоиспытатель или художник изучающе смотрят на натуру, в том числе натуру обнаженную. Историк искусства Джон Бергер первым заговорил о спе­цифическом «мужском взгляде», который был присущ художникам Нового времени: зрение считалось не только аналитическим, но и специфи­чески мужским свой­ством. Оно воплощало рациональность. Женщины же рацио­нальными существами не считались, поэтому обладать высшим интел­лекту­альным свойством не могли. Поэтому в разные периоды им припи­сывали приори­тет из трех низших чувств. То есть чувства и чувственные данные могли использоваться для создания инаковости, непохожести — и по срав­нению с мужчиной, модельным чело­веком, ближайшим иным считалась женщина.

Зрение влияло не только на восприя­тие пространства, но и на восприятие времени. Медленно, но верно глаз отнимал у уха такую важную социаль­ную функцию, как счет часов. В Сред­ние века люди долго ориентировались на звук церковного колокола: весной и летом, во время длинного светового дня, коло­кол отсчитывал конец рабочего времени. Часы, которые сначала появляются на колокольне, а затем стано­вятся личным аксес­суаром, не вытесняли коло­кольный звон, но делали его менее важным: теперь время всегда можно было «посмотреть». Дополнительную поддержку визуализации времени оказала промышлен­ная революция. До середины XIX века в соседних городах или дере­внях церковные и городские часы могли показывать разное время. Но в момент унификация времени становится критически важной: от нее зависят производство и железные дороги. Часы синхронизируют, мину­ты и секунды становятся все важнее. Соответ­ственно, церковный колокол, отсчитываю­щий крупные отрезки от мессы до мессы, теперь бьет только для воцерков­ленных людей: только их слух выделяет удары как важное. Время переводится в визуаль­ную форму — и даже сейчас это работает: хотя наручные часы умирают, мы смотрим время на смартфоне.

Более того, в тех областях, где глаз, каза­лось бы, главенствовал, он царил не без­раздельно. В частных музейных собраниях, выросших из кунсткамер, комнат чудес и барочных кабинетов редкостей, посетитель не только рас­сматривал, но и ощупывал многие экспонаты. В медицине и естествен­ных науках наблюдение усиливалось другими чувствами: симптомы мно­гих болез­ней и качества химических веществ распознавались по запаху, на ощупь и на слух. И наоборот, оконча­тельность видимого то и дело ставилась под воп­рос: с эпохи барокко и до Пер­вой мировой войны европей­цы изучали оптиче­ские иллюзии, обманки, гротес­ки, микроскопи­ческие изображения — и при­ходили к выводу, что мы много чего не в си­лах увидеть ни голым, ни во­ору­жен­ным взглядом.

Источник

Как связаны слух и зрение

Как известно, многим людям легче понять собеседника, если они наблюдают за движением его губ. Ученые пока что не могут понять, каким именно образом мозг объединяет эти два разных типа информации. Но то, что взаимосвязь между слухом и зрением существует — известный факт, о котором мы более подробно поговорим в этой статье.

Наличие связи между слухом и зрением доказал известный эксперимент ученых из США. Для его проведения шестнадцать испытуемых были помещены в темную комнату. Каждому участнику выдали маленькие ушные микрофоны, которые способны улавливать даже небольшие вибрации барабанных перепонок. Ученые предложили им следить взглядом за светодиодом, положение которого постоянно менялось. Результат эксперимента удивил всех: он показал, что барабанные перепонки начинают вибрировать в том числе и без влияния звуковых источников, для этого участникам эксперимента достаточно было лишь перевести взгляд.

Это позволило сделать вывод нейробиологам о том, что наши глаза и уши способны одновременно реагировать на команды, которые поступают из мозга. Этому способствует в том числе и близкое расположение зрительной и слуховой систем — они находятся в средней доле головного мозга, непосредственно в четверохолмии. Последний представляет собой рефлекторный центр различного рода движений, которые возникают под влиянием зрительных и слуховых раздражений.

Почему незрячие люди обладают хорошим слухом?

Связь между этими двумя органами чувств подтверждает и тот факт, что незрячие имеют обостренный слух. Это доказала серия экспериментов, проведенная немецкими учеными при Тюбингенском университете. Результаты исследования показали, что слепые лучше зрячих распознают ускоренную речь. Почему же так происходит? Дело в том, что у слепых людей за умение распознавать речь и окружающие звуки отвечает та часть головного мозга, которая у зрячих занимается зрением. Тут стоит заметить, что зрение считается практически самым важным органом чувств для человека, поскольку для обработки света, попадающего на сетчатую глазную оболочку, отводится большая часть мозга. Ни один другой орган чувств не обладает такими мощностями. Поэтому и получается, что незрячие обладают более острым слухом по сравнению с обычными людьми.

Также обостренное слуховое восприятие зависит от того, в каком возрасте индивид потерял зрение. К сожалению, у незрячих с рождения зрительная кора не восприимчива к слуховой и зрительной стимуляции, поскольку она не успела сформироваться.

Если же человек ослеп уже после формирования нужных связей, он способен их перенацелить для обработки звуковой информации.

Теперь Вы знаете, почему зрение и слух взаимосвязаны. Во-первых, зрительная и слуховая система располагаются в одном и том же среднем отделе головного мозга. Во-вторых, у слепых людей слух улучшается, поскольку за распознавание речи у них отвечает та часть мозговой коры, которая отведена для зрения у обычных людей.

Приходите на диагностику в КазНИИ глазных болезней по адресу: Алматы, улица Толе би, 95а (угол улицы Байтурсынова).
Телефон: +7 (775) 007 01 00; +7 (727) 279 54 36.

Источник