что важнее быть или иметь
Быть или Иметь?
Быть или Иметь?
Эрих Фромм – неофрейдист — попытался соединить фрейдизм с марксизмом, противопоставив «быть» и «иметь» (бытие имению). В книге «Быть или иметь» он утверждает, что для человека важнее быть, а не иметь. В марксизме частная собственность признана главным врагом человечества, а иметь, значит иметь что-то, какую-то собственность. Эта тема трактуется самым разнообразным образом не только в философских трактатах, но и в искусстве, литературе, кино.
Часто можно встретить противопоставление обладания чем-либо и жизни-существования, что последнее важнее первого. Безусловно, определенный резон в таком противопоставлении есть. Мы порой остро-глубоко переживаем обладание или необладание чем-либо. И ставим это переживание на одну доску с жизнью в целом. Фромм как раз и утверждает, что обладание менее значимо, чем сама человеческая жизнь. Это в общем-то правильное направление мысли. В самом деле, если зацикливаться на теме обладания-необладания, то можно прийти к такой ситуации, когда жизнь теряет смысл, если мы не обладаем чем-то (состоянием, любимым человеком, рукой-ногой).
С другой стороны, если человек ничем не обладает, то он как бы аннигилирует, превращается в ничто. Под обладанием здесь имеется в виду всё – знание, культура, материальные блага, общение. Такого необладания и представить трудно. Человек всегда чем-то обладает. Поэтому дилемма – «быть или иметь», с моей точки зрения, – псевдодилемма и лучше от нее отказаться.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Быть или Иметь?
Быть или Иметь? Эрих Фромм – неофрейдист — попытался соединить фрейдизм с марксизмом, противопоставив «быть» и «иметь» (бытие имению). В книге «Быть или иметь» он утверждает, что для человека важнее быть, а не иметь. В марксизме частная собственность признана главным
Установка «иметь»
Установка «иметь» Разумеется, ни одна из этих установок не могла возникнуть в классическом первобытном обществе. Первая («иметь») — потому, что индивид не представлял собой собственника: таковым являлась община в целом; прежде же чем возникла вторая («быть») — у
Обязанность иметь детей
Обязанность иметь детей И благословил их Бог и сказал: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю. Брейшит 1:28 Это первая из 613 заповедей Торы. Талмуд считает, что эта заповедь обязательна только для мужчин (Вавилонский Талмуд, Йевамот 65б). Рабби Меир Симха из Двинска
20. Быть религиозным – значит быть чувствительным к реальности.
20. Быть религиозным – значит быть чувствительным к реальности. Разве не приятно для взгляда это зеленое поле с ярко-желтыми цветами и бегущим по нему ручьем? Я глядел на него вчера вечером; и, видя необыкновенную прелесть и спокойствие сельской местности, человек
Образ 22. Не иметь вещей
Образ 22. Не иметь вещей «Когда ты горюешь о том, что тебе делать с записями, ты фиксируешь на них очень опасную часть самого себя. Все мы имеем эту опасную сторону. Чем сильнее мы становимся, тем губительнее становится эта сторона. Воинам рекомендуется не иметь никаких
Быть разумным — значит быть простым
Быть разумным — значит быть простым Море было очень синим, и заходящее солнце едва касалось верхушек низко висевших облаков. Мальчик тринадцати или четырнадцати лет во влажной одежде стоял у автомобиля, дрожа и притворяясь глухим. Он попрошайничал и очень хорошо играл.
Иметь больше или быть лучше?
Иметь больше или быть лучше? Нужно прежде всего быть лучше, а уже потом хотеть иметь больше. Очень многие люди, которые любят показывать, что у них много вещей, транжирят эти вещи без всякой пользы или вдруг теряют их. Но только очень немногие показывают, что обладают ключом
Быть разумным — значит быть простым
Быть разумным — значит быть простым Море было очень синим, и садящееся солнце едва касалось верхушек низко висевших облаков. Мальчик тринадцати или четырнадцати лет во влажной одежде стоял у автомобиля, дрожа и притворяясь глухим. Он попрошайничал и очень хорошо играл.
Эрих Фромм Иметь или быть?
Эрих Фромм Иметь или быть? Erich Fromm «To Have Or to Be?» © Copyright Эрих Фромм, 1997 © Copyright Войскунская Н., Каменкович И., Комарова Е., Руднева Е., Сидорова В., Федина Е., Хорьков М., перевод с английского Изд. «АСТ», М., 2000Ответственный редактор серии д-р филос. н., проф. П. С. ГуревичСоставитель,
Иметь или быть?
Иметь или быть? Действовать — значит быть. Лао-Цзы Люди должны думать не столько о том, что они должны делать, сколько о том, каковы они суть. Майстер Экхарт Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя
Не иметь ожиданий
Не иметь ожиданий Сколько вашего стресса, крушений надежд, разочарований, гнева, раздражения, отвратительного настроения происходит от одной маленькой вещи?Почти все это исходит от ваших ожиданий и несбывшихся желаний, когда все (неизбежно) оказывается не так, как
Глава 7. Дальнейшее развитие теории возможности и действительности, материи и формы, особенно по отношению к существенным изменениям, или возникновению и уничтожению (Быть или не быть)
Глава 7. Дальнейшее развитие теории возможности и действительности, материи и формы, особенно по отношению к существенным изменениям, или возникновению и уничтожению (Быть или не быть) Физика, книга III, главы 1–3.Метафизика, книга VII, главы 6–9; книга IX, главы 1, 3–9; книга XI,
Иметь или быть?
Книга, которая никогда не утратит своей актуальности. Что важнее: обладание предметами материальной культуры или осмысленное бытие, когда человек осознает и наслаждается каждым мигом быстротекущей жизни? В своей работе «Иметь или быть?» Фромм очень ясно и подробно исследует причины формирования отношений по принципу «Ты мне – я тебе» и наглядно демонстрирует, к чему это в конечном итоге приводит. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Иметь или быть? предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
О различении понятий «иметь» и «быть»
Важность понимания разницы между обладанием и бытием
Противопоставление понятий «иметь» и «быть» чуждо «нормальному человеческому сознанию», их противоположность не бросается в глаза.
Обладание представляется нормальной функцией нашей жизни: чтобы жить, нам нужно иметь какие-то вещи; чтобы ими пользоваться, надо сначала их приобрести. В обществе, где высшей целью является цель «иметь» — и «иметь» как можно больше, где о человеке говорят, что он «стоит миллион», — какая же в таком обществе может быть полярность между «иметь» и «быть»? Напротив, создается впечатление, что сама суть и смысл бытия состоит в том, чтобы обладать чем-либо. То есть кто ничего не имеет, тот ничего собой не представляет (тот и не существует).
Многие крупные мыслители альтернативу «иметь» или «быть» ставили в центр своих философских систем. Будда учит, что не нужно стремиться к обретению собственности тому, кто хочет достичь высшей ступени человеческого развития. Иисус говорит: «Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее. Ибо что пользы человеку приобресть весь мир, а себя самого погубить или повредить себе?» (Лк 9:24–25). Согласно учению Майстера Экхарта, ничем не обладать и сделать свое существо открытым и «незаполненным», не позволить своему эго встать на пути — есть условие обретения духовного богатства и духовной силы. Маркс считал, что роскошь — это такой же порок, как и нищета; что целью нашей жизни должно быть стремление «быть в состоянии» (для чего в немецком языке употребляется вспомогательный глагол sein), а не «иметь состояние» (для чего в немецком языке употребляется вспомогательный глагол haben), то есть быть многим, а не обладать многим. (Я ссылаюсь здесь на подлинного Маркса, радикального гуманиста, а не на те распространенные фальсификации, которые предлагают советские коммунисты.)
Дифференцирование понятий «иметь» и «быть» занимает меня давно. Я всегда искал для него эмпирические основания и пытался сделать это с помощью психоаналитических методов на базе конкретного изучения индивидов и групп. И то, что я обнаружил, позволило мне сделать вывод: различение этих категорий стоит в одном ряду с различием между любовью к жизни и любовью к смерти и представляет собой важнейшую проблему человеческого существования. Я считаю, что данные антропологии и психоанализа дают возможность утверждать, что обладание и бытие — это две совершенно разные формы человеческих переживаний: от наличия и интенсивности той или иной формы зависят различия индивидуальных и коллективных характеров.
Чтобы более выпукло проиллюстрировать различие между двумя формами существования, какими являются обладание и бытие, я приведу два близких по содержанию стихотворения. Они относятся к разным эпохам, но их цитировал покойный Д. Т. Судзуки в своих «Лекциях по дзен-буддизму». Одно из них хокку японского поэта ХVII века Басё (1644–1694), другое принадлежит перу английского поэта XIХ века Теннисона. Оба поэта описали сходные переживания — свою реакцию на цветок, увиденный во время прогулки. В стихотворении Теннисона говорится:
Сквозь древность ты пророс, цветок,
Я из руин тебя извлек
И вот ты на моей ладони —
Головка, корни, стебелек…
О маленький цветок, когда б я мог
Постичь твоей природы корни,
Тебя к груди прижать навек,
Тогда б я понял, что есть Бог
Хокку Басё в переводе звучит так:
Цветы пастушьей сумки
Увидишь под плетнем! [2]
Отношение Басё к цветку совершенно иное. У поэта не возникает желания сорвать цветок, он даже до него не дотрагивается. Он лишь «внимательно вглядывается», чтобы «увидеть» цветок. Вот как комментирует это трехстишие Судзуки: «Вероятно, Басё шел по проселочной дороге и увидел у плетня нечто малоприметное. Он подошел поближе, внимательно вгляделся и обнаружил, что это всего лишь дикое растение, довольно невзрачное и не привлекающее взгляда прохожего. Чувство, которым проникнуто описание этого незамысловатого сюжета, нельзя назвать особенно поэтическим, за исключением, может быть, последних двух слогов, которые по-японски читаются как “kana”. Эта частица часто прибавляется к существительным, прилагательным или наречиям и приносит ощущение восхищения или похвалы, печали или радости и при переводе в некоторых случаях может быть весьма приблизительно передана с помощью восклицательного знака. В данном хокку все трехстишие заканчивается восклицательным знаком».
Теннисону, как представляется, необходимо обладать цветком, чтобы постичь природу и людей, и в результате этого обладания цветок погибает. Басё хочет просто созерцать, причем не только смотреть на цветок, но стать с ним единым целым — и сохранить ему жизнь. Различие в позициях Теннисона и Басё в полной мере объясняет следующее стихотворение Гёте, описывающее сходную ситуацию:
Я выкопал с корнем
Чтоб с милым домом
Гёте прогуливался в лесу без всякой цели, когда его взгляд упал на яркий цветок. У Гёте возникает то же желание, что и у Теннисона, — сорвать цветок. Но в отличие от Теннисона Гёте понимает, что сорвать — значит погубить его. Для Гёте этот цветок совершенно живое существо, которое даже разговаривает с поэтом и предостерегает его. Гёте решает эту проблему иначе, нежели Теннисон или Басё. Он выкапывает цветок с корнями и пересаживает его в свой дивный сад, чтобы сохранить ему жизнь.
Гёте стоит где-то между Теннисоном и Басё, но в решающий момент его любовь к жизни берет верх над простой любознательностью. Совершенно очевидно, что в этом прекрасном стихотворении заключена гётевская позиция, его интерес к исследованию природы. В поэзии Теннисона четко просматривается ориентация на обладание, хотя речь идет не о физическом, а о духовном обладании, скорее о приобретении знания, чем материального объекта. Басё и Гёте относятся к цветку с позиции бытия. Под бытием я понимаю такой способ существования, когда человек ничего не имеет и не жаждет иметь, но счастлив тем, что продуктивно использует свои способности и находится в единстве со всем миром.
Безмерно влюбленный в жизнь, страстный борец против одностороннего и механистического подхода к человеку, Гёте во многих стихах выразил свое отношение к альтернативе «иметь» или «быть». Его «Фауст» — самое драматическое описание конфликта между обладанием и бытием, а Мефистофель — воплощение принципа обладания. Принцип бытия он сводит на нет. В маленьком стихотворении «Собственность» Гёте с величайшей простотой говорит о ценности бытия:
Я знаю, ничем не владею я,
Мое богатство — лишь мысль моя,
Мысль, что родилась в глубинах души,
Тут же на волю излиться спешит.
И каждый миг, что мне послан судьбой,
Различие между бытием и обладанием не сводится к различию между восточным и западным образом мышления. Оно характеризует два разных типа общественного сознания: в одних обществах центральное место занимает личность, а в других все внимание сосредоточено на вещах. Ориентация на обладание характерна для западного индустриального общества, в котором смысл жизни состоит в погоне за деньгами, славой и властью. В обществах, в которых отчуждение выражено в меньшей степени и которые не заражены идеями современного «прогресса» (например, в средневековом обществе, у индейцев зуни и африканских племен), существуют свои мыслители типа Басё. Возможно, через несколько поколений в результате индустриализации и у японцев появятся свои Теннисоны. Дело не в том, что западный человек (как полагал Юнг) не может до конца постичь философские системы Востока (например, дзен-буддизм), а в том, что современный человек не может понять дух общества, которое не ориентировано на собственность и потребительскую жадность. И действительно, сочинения Майстера Экхарта трудны для понимания, как и буддизм или идеи Басё, но в сущности учение Экхарта и буддизм — это лишь два диалекта одного и того же языка.
За последние столетия можно фиксировать некоторое смещение акцентов в употреблении глаголов «быть» и «иметь». Так, например (вопреки языковой норме германских языков), действие все чаще обозначается словосочетанием с глаголом «haben» (иметь).
Существительное — это обозначение вещи. Я могу сказать, что обладаю вещами (имею вещи), например, у меня есть (я имею) стол, дом, книга, автомобиль. Для обозначения действия или процесса нормально употреблять глаголы, например, я существую, я люблю, я желаю, я ненавижу и т. д. Однако все чаще действие выражается через понятие «обладания», то есть вместо глагола употребляется иметь + существительное. Но подобное словоупотребление претит языковой норме, так как процессами и действиями нельзя обладать, их можно только осуществлять (испытывать или проживать).
Давние наблюдения: от дю Маре к Марксу
Спустя столетие после того, как Дю Маре обратил внимание на тенденцию заменять глаголы существительными, Маркс и Энгельс в «Святом семействе» обсуждали эту проблему, но гораздо более радикальным образом. Их критика «Критической критики» Бауэра включает небольшое, но очень важное эссе о любви, где приводится следующее утверждение Бауэра: «Любовь… — это жестокая богиня, которая, как всякое божество, стремится завладеть всем человеком и не удовлетворяется до тех пор, пока человек не отдаст ей не только свою душу, но и свое физическое “Я”. Ее культ, это — страдание, вершина этого культа — самопожертвование, самоубийство».
В ответ Маркс и Энгельс пишут: «Г-н Эдгар Бауэр превращает любовь в “богиню”, и притом в “жестокую богиню”, тем, что из любящего человека делает человека, подвластного любви: он отделяет от человека “любовь” как особую сущность и, как таковую, наделяет ее самостоятельным бытием» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 22–23). Маркс и Энгельс указывают здесь на примечательную лингвистическую тенденцию: употребление существительного вместо глагола. Существительное «любовь» — это только абстракция реальной деятельности, которая называется глаголом «любить». Превращенная в существительное «любовь» оторвана от человека как субъекта действия. Любящий человек превращен в человека любви, любовь превращена в богиню, в идола, на которого человек проецирует свою любовь; в этом процессе отчуждения он перестает испытывать любовь, его способность любить находит свое выражение в поклонении «богине любви». Он перестал быть активным, чувствующим человеком; вместо этого он перевоплотился в отчужденного идолопоклонника, который погибнет, если утратит контакт со своим кумиром.
За два столетия, прошедших после Дю Маре, тенденция заменять глаголы существительными приобрела небывалый размах. Вот типичный, хотя, возможно, и несколько утрированный пример из современного языка. Представим себе некую даму, которая начинает беседу с психоаналитиком следующим образом: «Доктор, у меня имеется проблема, у меня бессонница. Хотя я имею прекрасный дом, чудесных детей и у меня счастливый брак, я испытываю беспокойство». Несколько десятилетий назад вместо «у меня имеется проблема» эта пациентка, вероятно, сказала бы «меня беспокоит», вместо «у меня бессонница» — «я не могу заснуть», а вместо «у меня счастливый брак» — «я счастлива в браке».
Современный стиль речи свидетельствует о наличии высокой степени отчуждения в современной жизни. Когда я говорю «у меня есть проблема» вместо «я обеспокоен», субъективный опыт как бы исключается: «я» как субъект переживания отодвигается на задний план, а на авансцену выдвигается объект обладания. Личное «я» заменено безличным присутствием проблемы. Я преобразовал свои чувства в некий объект, которым я владею, а именно в проблему. Но слово «проблема» — это абстрактное обозначение любого рода трудностей. Я не могу «иметь» проблему, потому что это не вещь, которой можно обладать, скорее, проблема может мною завладеть. Иными словами, я сам себя превратил в «проблему», и вот теперь мое творение владеет мною. Такой способ овладения обнаруживает скрытую завуалированную форму отчуждения.
Можно, конечно возразить, что бессонница — это такой же симптом физического состояния, как боль в горле или зубная боль, и потому мы вроде бы вправе сказать: «у меня бессонница», как и «у меня болит горло». И все же некоторое различие здесь есть: боль в горле или зубная боль — это телесные ощущения, которые могут быть более или менее сильными, однако психическая сторона их выражена слабо. У меня может быть больное горло, поскольку у меня есть горло, и может быть зубная боль, поскольку есть зубы. Бессонница же, напротив, является не телесным ощущением, а неким состоянием психики, когда человек не может уснуть. Если я говорю «у меня бессонница» вместо «я не могу уснуть», то я таким образом обнаруживаю свое желание избавиться от ощущения тревоги, беспокойства и напряжения, которые не дают мне уснуть, и бороться с явлением психического порядка так, как если бы это был симптом физического состояния.
Вопросы и ответы: иметь или быть?
Как и любому священнику, мне часто приходится отвечать на вопросы. И на приходе, и на улице, и на просторах Интернета. И, когда я обдумываю ответы на вопросы, мне всё чаще на ум приходит известная работа философа и психолога Эриха Фромма «Иметь или быть?».
Фромм исследует две философские категории: обладание и бытие, их связь и отличия. С его точки зрения, обладание и бытие – это два основных способа существования человека в мире, отношения ко всему сущему.
«Иметь» – значит, относиться к жизни потребительски, желать обладать чем-то для счастья, для удовлетворения. Иметь машину, иметь любовницу, иметь деньги, власть, славу, здоровье. Накапливать блага и пользоваться ими – вот цель и смысл жизни. Известно, что таковы в общем виде идеалы современного западного (да в немалой степени – и российского) общества.
У человека, живущего по принципу «иметь», изменяется даже язык. Послушайте разговоры вокруг: говорят: «у меня есть проблема со здоровьем» (вместо: «я болен»), «у меня есть любимая» (вместо: «я влюблён»), т. е. человек как бы выключает себя из участия в процессе жизни, из действия как субъекта бытия, человек отстраняется, отчуждается от других людей.
В то же время отношение к миру по принципу «быть» – в корне иное. Человек не стремится сорвать цветок, чтобы «иметь» его в своей вазе (а потом выбросить погибший): он наслаждается видом растущего цветка, радуется его красоте, сажает новые цветы для украшения Божьего мира.
Человек, желающий «быть», не стремится к обладанию властью, деньгами, славой – он считает всё это тленным, ненужным; качество внутренней жизни, богатство души ценится им несравнимо выше количества материальных внешних благ. Древние мудрецы понимали, что счастье не в обладании, а в отсутствии желания обладать, в свободе от вещей.
Вернёмся к вопросам священнику. Из опыта нашей жизни видно, что подавляющее большинство людей относится к религии тоже по принципу «иметь». Соответственно строится сама формулировка вопроса: «батюшка, у меня есть проблема. «. И начинается описание этой проблемы. Т. е. человек изначально отделяет себя от своей проблемы, он как бы стоит в стороне и ждёт, чтобы священник решил отчуждённую проблему и вернул ему «исправленный» вариант, которым можно будет пользоваться.
Это очень напоминает визит к врачу. Пациент приходит, садится, излагает проблему: где болит и как сильно. Врач, наклонив голову над бумагой, строчит рецепт. Человек заходит в аптеку, протягивает рецепт, получает таблетку. Съедает таблетку – выздоравливает. Проблема решена.
Но если врач предложит начать курс обследования, длительный, на годы, курс лечения, реабилитации, если посоветует изменить вредный образ жизни на полезный, оторваться от телевизора и встать на лыжи? Как обычно реагирует на такие советы пациент? Он недоволен, он уходит искать иного врача, который бы исцелил сразу. И дёшево.
Как это проявляется конкретно в религии? Обычно проблема религиозного потребительства выглядит так: у меня проблемы со здоровьем – что нужно сделать, куда обратиться, чтобы религия (Православие) решила мою проблему? Поставить ли свечку, заказать ли требу, «сходить» ли на исповедь-причастье-соборовАнье, креститься ли, съездить ли к мощам «для приложения». Т. е. человек ищет технологию, конкретные методы исцеления с помощью религии. В данном случае человека не интересуют проблемы религиозного «бытия»: как соотнести свою личность с Личностью Бога, как найти Божью любовь и вернуть Ему свою, как спастись для Царствия Божия. Нет, человека-потребителя религиозных услуг вообще не интересует Личность Бога, для него Бог безличен, важна лишь сила, исходящая от «бога», помогающая решить проблему.
Это чисто языческое восприятие религии (пусть и часто в православной обёртке): Бог – не живой «Ты», а «Нечто», дающее помощь в обмен на жертву, на оплату (свечка, деньги за требу, труд поездки в монастырь). И результат такого отношения тоже вполне в духе потребления. Если человеку, в результате использования им «православных» методов исцеления, помогло (человек выздоровел на святом источнике, к примеру), то человек запоминает взаимосвязь: святой источник – исцеление, и начинает прорабатывать эту ситуацию и в дальнейшем: предлагает своим больных родным и знакомым съездить на тот же источник, ибо «ему помогло»; начинает верить, что суть православной веры в принципе сводится к поклонению святым источникам, и не желает больше слушать ни о чём другом. Т.е. человек приобретает веру. «во святой источник» (или, например, в мощи блаженной Матроны – самый популярный бренд сегодняшнего «православия для народа»). Недаром самые продаваемые в светских магазинах «православные» книги – это оккультные «Исцеления молитвой», «Исцеления постом», «Исцеления крестом», «Исцеления колокольным звоном», псевдодуховные, смешанные с целительством и шарлатанством творения «отца» Вадима, «матушки» Фотинии.
Если же технология не срабатывает (не помогают ни молитвы, ни поездки, ни свечки, ни сорокоусты), то нередко человек делает вывод, что Бог глух, слеп и жесток, Ему безразличны «мои страдания». (В вопросах такая формулировка очень распространена: используются расхожие фразы: «как дать Богу понять, что мы хотим. «, «Вы тут говорите о Божьей любви, а я вам сейчас расскажу, как Бог меня «любит». «, «за что мне Бог послал такие страдания?!»).
И тогда человек начинает искать другого «бога», как истинный язычник, он отвергает «слабого» бога и обращается в своих поисках к «сильному» богу. Это может быть заезжий экстрасенс, «сильная» бабка-шептунья, поп-бесогон, любитель массовых отчиток, секта харизматов, «исцеляющая» больных «чудотворным пиджаком». Или же в самом Православии ищется нечто особенное: песочек с могилки «Славика Чебаркульского», камушек с Голгофы, «закваска» из Иерусалима, «сильная» молитва задержания.
Ответа священника в данном случае ждут соответствующего: удовлетворения конкретного запроса – куда поехать, что сделать и сколько раз. Печально, когда священник, не задумываясь, даёт такие «удовлетворяющие» советы. Если же пастырь пытается обратить внимание спрашивающего на неправильное отношение того к Богу, к вере, к спасению, то чаще всего человек возмущается, что его «не обслужили» по потребностям, «прогнали злые попы». Затем человек идёт и жалуется по начальствам (среди некоторых «православных» встречаются любители бежать к благочинному или епископу с доносами).
Один священник рассказывал такой случай из своей практики: люди пришли в храм, желая окрестить ребёнка, но не тут-то было: батюшка попался не из тех, кто молча берёт деньги и бежит макать младенца в купель, пока родители не передумали. Нет, батюшка предложил им прийти в ближайшее воскресенье на огласительную беседу. Видя их категорическое нежелание, он сказал им, что, может, лучше тогда не крестить ребёнка, пусть сам сознательно примет Крещение, когда вырастет? В ответ на это возмущённые родители поехали на приём к архиерею с жалобой, что священник не желает крестить младенцев, считает, что это надо делать лишь во взрослом возрасте. Батюшка потом недоумевал: «значит, прийти на беседу им, живущим по соседству с храмом, лень, а съездить на другой конец города для скандала – не лень. «.
Этот рассказ очень ярко иллюстрирует потребительское отношение к религии наших крещёных православных атеистов, которых у нас 80%, как говорят любители статистики.
Очень часто приходится отвечать на вопросы, связанные с межличностными и семейными отношениями. Меня такие вопросы всегда приводят в недоумение: например, люди, прожив вместе 20-30 лет, родив и воспитав детей, вдруг начинают спрашивать: а как мне дать понять мужу (жене) то-то и то-то, а стоит ли мне разводиться, если он смотрит в интернете сайты знакомств или эротические фильмы. Совершенно непонятно, как священник, абсолютно никогда не видевший данных людей (особенно, когда вопрос задают на сайте), может дать совет тем, которые вполне без его рекомендаций встретились, женились, прожили вместе годы. Только разрушить может, а не помочь. Но когда людям напоминаешь об их свободе, об ответственности их самих за свои поступки, об их «бытии», люди нередко с раздражением воспринимают ответ, как попытку священника просто уйти от решения их проблем.
Нередок в вопросах семейной жизни лейтмотив: в моих проблемах виноваты. они. Я стал верующий, а они. Муж не таков, дети не подчиняются, семья рушится, но почти никто не видит и не желает увидеть и услышать простую истину: а где ты сам в это время? Каково твоё участие в семейном конфликте? Действительно ли ты – невинно страдающая сторона или, как минимум, все стороны приложили свою «руку» к разрухе в доме? Так не начать ли с изменения отношения к себе – перестать жалеть лишь одного себя и начать жалеть других? В книге Харпера Ли «Убить пересмешника» мудрый адвокат Аттикус говорил своей дочке Глазастику: «Чтобы понять других – надо попытаться влезть в их шкуру». Но для этого надо перестать «иметь» и начать «быть».
Но почему-то (и это замечают очень многие) именно мы, православные, не желаем «влезать в чужую шкуру» – обычно мы предпочитаем «снять скальп» со своих оппонентов, и не только в семье, но и везде, где мы оказываемся. Все дружно говорят, что самые скандальные форумы – православные. Почему-то некоторые сугубо ортодоксальные считают, что отстаивание истины требует оскорбления оппонента, будь то несогласный православный (или даже священник, а то и епископ), или протестант, иудей, католик, мусульманин. И как, оказывается, напротив, банальная доброта и неконфликтность обращают к человеку сердца его мнимых противников, которые видят свет доброй души и забывают о мелочных разногласиях.
Есть ещё одна распространённая группа вопросов, которую можно условно назвать «типиконная» или «вопросы об уставе». Как только приближается очередной пост (или Новый год), то сайты и форумы заполняются стандартными вопрошаниями: как соблюдать мне пост, «а вот в календаре написано «сухоядение»..», «а как мужа обмануть, чтобы пост супружеский не нарушать. «. Т. е. те вопросы, которые требуют личного участия духовника, конкретной меры воцерковлённости, здоровья, рассудительности данного человека выносятся на общее, схематическое решение. И каждый раз приходится объяснять, что начинающему воцерковляться человеку не следует примерять на себя (и особенно на своих нецерковных близких) «схиму» Типикона.
Очень часто со скорбью видишь, что многие женщины ради мнимого внешнего благочестия (соблюдения поста в постели) готовы разрушить семью, лишиться мужа, толкнуть его к прелюбодеянию – ради фарисейского понимания Божьих законов. Человек пытается «иметь праведность», исполнять закон (и других заставлять), но не заповеди. Забывается, что главные заповеди Божьи – о любви к Нему и ближним, о том, что все подвиги и труды без любви, которая должна быть результатом этих трудов, – «медь звенящая» и «ничто».
Священник в таких случаях неумеренной «ревности о посте» должен напомнить человеку об этом, о том, что всё в церковной жизни, все правила должны служить «бытию», спасению в любви, а не являться бременем неудобоносимым, источником самоудовлетворения в гордыне. Всем следует заучить хорошую поговорку: «когда в доме появляется «праведник», остальные превращаются в мучеников».
Т.е. вопросы священнику в основном сводятся к следующим категориям потребления: «у меня есть проблема – что должен посоветовать священник, что должны сделать окружающие для решения моей проблемы, и как я должен получить помощь». И редчайшими исключениями (но очень радостными) видятся такие вопросы, которые всецело относятся к понятию «быть»:
«В 2002 году я получил серьезную травму позвоночника в автокатастрофе и в результате парализован и в подвижности очень ограничен. Соответственно, жизнь продолжается благодаря помощи друзей и добрых людей. Свое положение оцениваю, как, по неведомому мне промыслу Божьему, необходимость для спасения окружающих и меня самого.
Вопрос: как можно для себя прояснить – каков промысел Божий в моем случае; каким образом могу отплатить за оказываемую бескорыстную помощь окружающим меня людям и, по возможности, чем помочь, не имея подвижности?».
Вот истинно христианское отношение к жизни: не «за что» мне от Бога такая обида, а что я должен сделать для благодарения. Но как редки такие светлые вопросы на фоне обид, претензий, ропота на Бога. Обычно вопросы сразу предполагают тупик: в моих проблемах виноват Бог – пусть или решит мои проблемы или убирается. И трудно ответить такому вопрошающему, не желающему изменяться, а лишь хотящему «прогнуть мир под себя».
Только остаётся напомнить слова Самого Христа:
«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16, 24-26).