что в голландии 17 века считалось аферой
Задолго до GameStop и Dogecoin: история тюльпаномании — самого известного экономического кризиса в Голландии
Главный символ Нидерландов создал один из первых финансовых пузырей, который стал источником наживы для одних, и катастрофой для других.
3 февраля 1637 года в голландском городе Харлеме сорвалась сделка по продаже луковиц тюльпанов — покупателей не устроила высокая цена. Это незначительное событие запустило цепную реакцию, вызвавшую самый известный экономический кризис в истории Нидерландов, и стало кульминацией голландской тюльпаномании.
На рубеже 16-17 веков тюльпаны покорили всю Западную Европу, но лишь в экономически успешной Голландии они совершили переворот в общественном сознании. Растения стоили целые состояния, став символом роскошной безбедной жизни, но обладать ими хотели даже бедняки. В погоне за вожделенными цветами люди не жалели никаких денег, чем охотно пользовались цветоводы и спекулянты, поднимавшие цену на товар. Они считали, что тюльпаны помогут сколотить им состояние, но в итоге остались ни с чем.
Впервые тюльпаны попали в Западную Европу в конце 1500-х годов из Турции. Уникальный восточный цветок, не похожий ни на одно из местных растений, привлёк народное внимание. Первым владельцем тюльпанов в Голландии считают учёного-ботаника Карола Клизиуса, получившего луковицы в дар от фламандского посла в Османской империи. В 1593 году он стал главой только что созданного ботанического сада при Лейденском университете и высадил в нём луковицы. Летом 1594 года Голландия увидела первые цветущие тюльпаны.
Новые цветы неплохо росли на лёгких голландских почвах, но поначалу вызывали лишь научный интерес у ботаников и некоторых садоводов-любителей. Они лично знали друг друга и бесплатно обменивались луковицами тюльпанов. Продавать растения было некому — Нидерланды, став независимыми от Испании, переживали небывалый экономический подъём, местные бизнесмены лишь начинали зарабатывать капитал и пока не могли тратиться на очень дорогие тюльпаны.
Вскоре Клизиус заметил, что у некоторых тюльпанов цвет лепестков порой меняется с одноцветного на разноцветный, с красивыми огненными и перистыми узорами. В 19 веке выяснилось, что эта цветастость — симптом вируса мозаики, опасной болезни, ослабляющей растения и снижающей их способность к размножению, но тогда никто об этом не знал, и больные растения с необычным узором заинтересовали голландцев. Спрос на тюльпаны начал расти.
В 1610-е вдоль шоссе Вагенвег близ Харлема, а затем и по всей стране, появились первые тюльпанные фермы. Растений стало так много, что садоводы экспортировали их в германские княжества и Францию, где в те годы украшали женские декольте живыми тюльпанами. Немцы платили хорошо, но ненадёжно — из-за постоянных войн и восстаний спрос был нестабилен. По той же причине в Голландию въезжали беженцы из Германии, и многие из них возделывали тюльпаны и желали заработать на этом.
К 1630-м период первоначального накопления капитала в Голландии закончился, а экономика восстановилась после непродолжительного кризиса 1620-х. В стране появилось много богатых бизнесменов, сколотивших состояния на торговле через Голландскую Ост-Индскую компанию. Они селились в роскошных купеческих поместьях, утопавших в роскошных цветочных садах, и уже могли позволить себе скупать предметы роскоши.
Свободные деньги появились и у людей попроще — ремесленников, торговцев. Стараясь не отставать от богачей, они тоже обратили внимание на тюльпаны. Популярности им придавала и тогдашняя мода на восточную экзотику в Нидерландах. Очень кстати пришлась даже вспышка чумы, прошедшая по Голландии в 1630-е годы — многие получили наследство от умершей родни и хотели тратить дополнительные деньги на желанные цветы. В тот момент садоводы поняли, что теперь могут заработать на растениях и дома.
Рынок продажи тюльпанов в Голландии поначалу был плохо организован, не регулировался никакими гильдиями, и новые участники легко входили в него. В этой сфере появились сотни продавцов, и чтобы выделиться на общем фоне, они активно выводили новые, более красивые сорта, приносившие продавцам наибольшую прибыль. После заражения вирусом мозаики их узоры становились ещё причудливее, и спрос на них возрастал.
К 1634 году в стране увлечение тюльпанами стало повальным. Почти всё население Голландии, от богачей до обитателей социального дна, принялось скупать и выращивать ценные растения. Голландцы забросили свои ремёсла, сконцентрировавшись лишь на торговле луковиц и цветов, ставших самым популярным и доходным товаром в стране.
Золотая приманка соблазнительно висела перед людьми, и они один за другим бросались к витринам с тюльпанами, как мухи к мёду. Дворяне, горожане, земледельцы, механики, мореплаватели, лакеи, горничные, даже трубочисты и старьёвщицы баловались тюльпанами.
Тюльпаны стали так ценны, что иногда заменяли деньги. Летом 1633 года житель городка Хорн продал свой дом за три луковицы, следом за ним владелец фермы обменял её на несколько луковиц.
В голландском климате тюльпаны цветут в первой половине весны, в июне старая луковица погибает, предварительно заложив в почву луковицы следующего поколения. Их выкапывали примерно с июля и пересаживали на новое место до середины осени. В остальное время трогать луковицы нельзя — они бы погибли. Получалось, что торговать ими удавалось лишь несколько месяцев в году.
Чтобы иметь заработок в остальное время, цветоводы придумали заключать договора на поставку луковиц в будущем и обязывались продать их покупателям летом. По мнению историка Майка Дэша, «получилось то, что сегодня назвали бы фьючерсным рынком». Для Голландии это не было в диковинку — к началу 16 века здесь уже несколько десятилетий торговали фьючерсами на рыбу и зерно.
Тогдашнее голландское общество делилось на закрытые общины, в которых царило высочайшее доверие, и сделки обычно совершали внутри этих общин. Все договора заключали под заверение нотариуса и поручительство уважаемых членов общины. Но при этом сама мысль, что договор можно нарушить, казалась кощунственной, а мошенничество в кальвинистском обществе считалось тяжким грехом. Поэтому лишь в некоторых случаях продавцы брали с покупателей денежный задаток.
В торговлю фьючерсами активно вмешались спекулянты, наживавшиеся на их перепродаже. Не имея интереса к цветам, они стремились быстрее получить прибыль без вложений. Спекулянты по несколько раз перепродавали один и тот же контракт на товар, которого ещё даже не существовало, и создавали ложное представление, что любой продавец без труда найдёт себе покупателя.
Торговля шла повсюду, а летом 1636 года она обрела новую форму. В Харлеме, Лейдене и прочих городах создали «коллегии» — местные клубы любителей тюльпанов. Эта организация скопировала принципы работы Амстердамской фондовой биржи. Поначалу коллегии собирались в приходских церквях, но потом переместились в гостиницы, таверны, публичные дома. Коллегии на первых порах собирались дважды-трижды в неделю, но по мере наступления тюльпаномании работали почти круглосуточно.
Богачи редко посещали коллегии, обычно там заседала беднота, стремившаяся заработать на мелких спекуляциях и посредничестве. Дорогие сорта тюльпанов были не по карману беднякам, и потому здесь торговали малоценными сортами. Работа коллегий сопровождалась обильными алкогольными возлияниями, что помогало в работе с несговорчивыми клиентами.
Интерес к рынку подогрело и нововведение от правительства. Если раньше люди для покупки цветов брали денежные ссуды в банках, то теперь они могли получить персональную ссуду на основе векселей. Это позволило продавцам ещё сильнее поднять цены, теперь уже почти никак не связанные с реальной стоимостью товара.
Торговля тюльпанами развивала и другим сферам цветочной индустрии. Люди зарабатывали, в том числе, на изготовлении и продаже цветочных ваз. В ту эпоху их делали небольшими и узкими, чтобы в каждую вазу влезало лишь по одному тюльпану. Благодаря этому спрос на вазы оставался высоким.
Пик тюльпаномании пришёлся на зиму 1636-1637 годов. В начале ноября 1636 года цены на растения резко обвалились из-за вспыхнувших в Тюрингии крестьянских восстаний. Голландцы лишились важного рынка сбыта и стали активнее распродавать фьючерсы дома. После этого луковицы стали дорожать.
Уже к 25 ноября цены обновили октябрьский максимум, в декабре выросли вдвое, а к Рождеству обошли ноябрьский минимум в 18 раз. Дорогие сорта тюльпанов стали недосягаемы для большинства голландцев, и началась продажа непопулярных растений. Вскоре их стоимость тоже выросла.
Switzer и некоторые другие сорта подорожали сразу в 12 раз. Луковицы даже самых непопулярных сортов стоили в десять раз больше годового дохода квалифицированного рабочего. Самый известный и красивый сорт Semper Augustus, особенно сильно поражавшийся вирусом мозаики, стал стоить 12 тысяч гульденов за луковицу. Этого хватило бы, чтобы купить особняк на амстердамском Гранд-канале с большим каретным сараем и садом площадью в 25 квадратных метров.
В обществе царила уверенность, что цена на фьючерсы продолжит расти, ведь спрос никогда не упадёт. Спекулянты активно скупали договора и перепродавали их друг другу, рассчитывая на прибыль летом. Цветоводы прекрасно знали, что луковицы на деле стоят куда дешевле, и не переживали за свои доходы, понимая, что если покупатель не сможет оплатить заказанный товар, его всё равно ждёт уплата отступных.
Реальность оказалась иной, и 3 февраля 1637 года тюльпанный финансовый пузырь лопнул. Это произошло на обычном цветочном аукционе в Харлеме, где лишь один из покупателей согласился купить заказанные ранее луковицы по цене в 35% от изначальной, остальные же и вовсе отказались от покупки. Они объявили, что для них это чересчур дорого.
Слух о случившемся в Харлеме быстро разлетелся по Нидерландам, и покупатели стали массово отказываться оплачивать заказ. Продавцы и спекулянты не ожидали такого поворота событий. Они в панике начали распродавать контракты и цветы, но цена на товар стремительно падала, вогнав их в убытки. Людям пришлось продавать луковицы за гроши, но и в таких условиях им было сложно найти покупателей.
Положение покупателей было ненамного лучше. Отказ от выполнения контракта в тогдашней Голландии сделал бы их изгоями в глазах своей общины, но и платить они не могли — не было столько денег. Стороны не шли на компромисс, и чтобы найти выход из положения и заработать хоть что-нибудь, 23 февраля 1637 годах на встрече в Амстердаме цветоводы постановили, что товары, заказанные после 30 ноября 1636 года, оплачиваются по цене в 10% от изначальной. За заказы раньше этого срока надо было платить полностью. Это предложение не имело юридической силы, и покупатели отвергли его, требуя полной отмены всех контрактов без оплаты.
Продавцы искали поддержки у правительства страны, но оно умыло руки, предоставив право решать этот вопрос местным властям. Те тоже не знали, как поступить, а ситуация осложнялась тем, что многие чиновники и сами участвовали в махинациях. В Харлеме, где конфликт разгорелся наиболее остро, городские власти в марте вынесли решение в пользу покупателей, в апреле — в пользу продавцов, а затем вовсе отменили все свои указы и попросили помощи у правительства страны.
Многие, кто в течение короткого сезона вышли из более скромных слоёв общества, были отброшены назад в свою первоначальную безвестность. Крупные торговцы были доведены до нищеты, и многие представители знатных родов видели, как их состояние было безвозвратно разрушено.
Паника среди цветоводов и спекулянтов нарастала, и начались поиски виноватых. Кальвинисты обвиняли во всём меннонитов и евреев, в воздухе запахло погромами, но весной 1637 года суд Голландии остановил действие всех контрактов, чтобы власти на местах собрали всю информацию о них и выносили собственные решения по каждому случаю в отдельности. Местные власти проигнорировали это решение, заставив продавцов разбираться с покупателями в частном порядке.
Кредиторы преследовали должников по стране, а те отказывались платить и уже не считали это чем-то зазорным. Такая ситуация вызвала кризис доверия в голландском обществе и навсегда уничтожила прежнюю доверительную атмосферу в местных общинах.
Споры из-за оплаты длились месяцами, пока в мае 1638 года руководство Харлема, а затем и остальных городов, постановило, что покупатели должны уплатить продавцам долг в 3,5% от изначальной суммы, после этого освобождаясь от преследования. Это было невыгодно всем, и участникам конфликта оказалось проще разойтись миром.
Разорившиеся продавцы и спекулянты стали объектом насмешек голландской сатиры. История тюльпаномании обрастала выдуманными подробностями и мифами. Все эти рассказы имели одну цель — высмеять спекулянтов, потерявших деньги из-за собственной жадности и авантюризма.
Несмотря на это, после кризиса интерес к тюльпанам в Голландии не иссяк. Уже к 1640-м годам цены на тюльпаны пришли в норму, став примерно в шесть раз ниже, чем в докризисную эпоху. Из-за снижения прибылей снизилось количество тюльпанных ферм, а к середине 17 века они остались лишь в Харлеме и его окрестностях. Технология возделывания цветов там постоянно улучшалась, и в 18 веке голландское тюльпановодство стало эталоном для европейских цветоводов, считавших стажировку в Нидерландах залогом процветания. К 19 веку спрос на тюльпаны вновь начал расти, новые поля и фермы появились по всей стране.
«Сломанные» тюльпаны, ставшие причиной финансового пузыря, уже давно вышли из моды. К 1660-м сорт Semper Augustus, особенно восприимчивый к вирусу, утратил популярность и в Голландии, и по всей Европе. Спустя век за десять луковиц этого сорта давали гульден, а в середине 18 века он уже совсем вышел из употребления. После Второй мировой войны пёстрые тюльпаны — рассадники вируса — вытеснили из коммерческих хозяйств. В настоящее время из сортов тюльпана, участвовавших в тюльпаномании, в Нидерландах возделывают лишь Zommerschoon.
Тюльпаны по сей день остаются одним из главных символов страны. В Нидерландах выращивается 60% всех тюльпанов в мире, а на западе страны учёные-селекционеры выводят новые сорта тюльпанов — их количество достигло 3500.
Более того, тюльпаны ещё около двух веков оставались центральной темой в искусстве голландских художников, но при этом почти нет натюрмортов с тюльпанами, написанных в 1630-1640-е годы. Арт-критик Daily Telegraph Аластер Сук полагает, что тюльпанный кризис настолько поразил голландское общество, что оно даже не хотело посвящать картины этим растениям.
В 1630-40-х годах действительно произошёл перерыв в производстве цветочных картин, и я не могу это объяснить.
В 21 веке историки пересмотрели мнение к тюльпанному финансовому пузырю. Профессор европейской истории раннего Нового времени в Королевском колледже Лондона Энн Голдгар считает, что и масштабы, и последствия тюльпаномании слишком преувеличены. По её данным, большинство тюльпанов не стоили больше 300 гульденов, а финансовые потери после кризиса были не так велики, чтобы разорить голландских богачей. Голландская экономика не настолько сильно зависела от спекуляций с тюльпанами, чтобы пострадать из-за кризиса.
В 1637 году в Амстердаме зафиксировали двукратный рост банкротств по сравнению с 1635 годом, но лишь некоторые из банкротов занимались спекуляциями с тюльпанами. Многие из продавцов фьючерсов скупали земельные наделы, что говорит об отсутствии у них проблем с деньгами. Самая известная жертва тюльпанного пузыря, художник Ян ван Гойен, купил фьючерс 4 февраля 1637 года, в самый разгар кризиса, но на деле он разорился не из-за этого, а из-за махинаций с землёй.
Тюльпанный кризис поразил голландское общество другим путём, наглядно доказав, что огромные состояния, заработанные не тяжёлым трудом, а сомнительными махинациями, недолговечны. Именно поэтому через несколько лет, по словам Голдгар, в нидерландском обществе зародился миф о разрушительном кризисе, высмеивающий тех горе-продавцов, которые за несколько месяцев заработали баснословные состояния и стремительно лишились всего.
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.
«Тюльпаномания»: биржевой пузырь, которого не было
Научное издание Smithsonian опубликовало материал о том, что «тюльпаннную лихорадку», которую принято считать первым биржевым пузырём, выдумали голландские кальвинисты. Люди гнались за прибылью, но не настолько массово, как это описывается в учебниках и художественных произведениях. И эта гонка уж точно не вызвала крах экономики и промышленности. Мы подготовили русскоязычную адаптацию этой статьи.
Всеобщее безумие
Когда на Ближнем Востоке вырастили первые тюльпаны, весь мир сошёл с ума. Некоторые сорта стоили дороже золота. Существует легенда о том, что матроса обвинили в уголовном преступлении и посадили в тюрьму лишь за то, что он перепутал клубень редкого тюльпана с обычной луковицей и съел его на обед. Одна луковица редкого сорта Semper Augustus, с цветами из красных и белых лепестков, стоила, как особняк в фешенебельном районе Амстердама, с личным тренером и садом в придачу. Так как стоимость тюльпана на рынке выросла, началась волна спекуляции — торговцы подняли цены на луковицы до небес. А потом, как это обычно и происходит с биржевыми пузырями, рынок тюльпанов «лопнул», оставив сотни продавцов без выручки.
Динамика индекса фьючерсных (зелёным) и опционных (красным) цен на луковицы в 1635—1637 годы по Томпсону. Изображение: Wikimedia Commons
На протяжение нескольких десятилетий экономисты ставят историю про «тюльпаноманию» в пример опасности и нестабильности свободного рынка. Писатели и историки написали сотни книг про абсурдность событий. На эту тему даже сняли фильм, он называется «Тюльпаннная лихорадка», его сюжат основан на книге Деборы Моггч.
Есть только небольшой нюанс: эта история — неправда.
Чтобы понять правду, нужно разобраться в истории
Что же происходило на самом деле и как получилось, что история спекуляции тюльпанов в Голландии была настолько искажена? Энн Голдгар, профессор ранней современной истории Королевского колледжа Лондона, обнаружила правду, когда изучала архивы, для создания книги «Тюльпаномания: Деньги, честь и знания в Голландии Золотого Века».
«Я всегда шучу, что книга должна называться «Тюльпаномания: это скучнее, чем вы думаете», — говорит Голдгар, — людям нравится эта легенда, так как они думают, что могут извлечь из неё урок. Я считаю это мнение ошибочным».
Прежде чем ставить «тюльпанную лихорадку» в один ряд с пузырём Южного Моря, который случился в 1700-х годах в Англии, с железнодорожным пузырём XIX века, с пузырями доткомов и биткойнов, стоит изучить несколько доводов профессора Голдгара и понять, что происходило в голландском обществе на рубеже XVII века.
Стоит начать с того, что страна пережила крупный демографический сдвиг, во время войны за независимость с Испанией. В этот период купцы прибыли в крупные портовые города: Амстердам, Гарлем, Делфт и начали торговлю, в том числе знаменитую Голландскую Ост-Индийскую компанию. Это принесло огромный доход Голландии, даже несмотря на военное положение в стране. Во главе новой независимой нации стала городская олигархия, состоящая из богатых купцов, в отличие от других европейских стран той эпохи, которые контролировались дворянством. В результате новые лица, идеи и деньги помогли революционизировать голландскую экономику в конце 16 века.
Так как экономика изменилась, изменились социальные взаимодействия и культурные ценности. Растущий интерес к естественной истории и любовь к экзотике среди купечества вызвали рост цен на товары с востока, в том числе из Османской империи. Людям всех социальных классов пришлось развиваться в новых направлениях, которые появились с притоком новых товаров. Например, рыбный аукционер создал рукопись «Книга Китов» и эта работа позволила ему встретиться с президентом Голландии. Голландский ботаник Клузиус создал ботанический сад в Лейденском университете в 1590 году и тюльпан быстро поднялся на почётном месте.
«Дикорастущие тюльпаны, найденные в долинах Тянь-Шаня, начали разводить в Стамбуле в 1055 году, а в XV веке они уже стали символами османов. Например, у султана Мехмеда II было 12 садов с тюльпанами, на содержание которых требовалось 920 садоводов» — пишет в книге «Тюльпаны» Анна Паворд, корреспондент по садоводству интернет-издания The Independent.
Голландцы вывели, что тюльпаны могут быть выращены из семян и отростков материнской луковицы. Чтобы из семечки выросла луковица и цветок зацвёл, требуется от 7 до 12 лет. А уже созревшая луковица может стать тюльпаном через год. Особый интерес для ботаника Клузиуса и «тюльпановых спекулянтов» представляли «разбитые луковицы». Лепестки у тюльпанов, которые вырастали из этих луковиц, были не однотонными, а разноцветными. Предугадать, как будет выглядеть будущий цветок было невозможно. Натуралисты придумывали способы, как воспроизвести такие луковицы и бутоны, так как спрос на этот редкий вид постоянно рос. Как выяснилось позже, такой эффект получался из-за того, что луковицы болели. Они были хилыми и редко давали цветы.
«Высокая рыночная стоимость тюльпанов, про которую пишут авторы, изучающие «тюльпаноманию», была вызвана ценами на особо красивые «разбитые луковицы», — пишет экономист Питер Гарбер, — так как предугадать, как будет выглядеть цветок, проросший из такой луковицы, было невозможно, «тюльпаноманию» можно охарактеризовать, как азартную игру среди производителей, которые стремились вырастить бутоны всё более необычной раскраски».
Печатный отчёт об итогах аукциона в Алкмаре 5 февраля 1637 года. Изображение: Wikimedia commons
Голландские спекулянты тратили все деньги на луковицы, а потом выращивали цветы, среди которых, возможно, только один принесёт прибыль. «Как предметы роскоши, тюльпаны хорошо вписываются в культуру больших капиталов и нового космополитизма» — пишет Голдгар. Тюльпаны требовали экспертности, опыта оценки красоты и экзотики и, конечно же, больших денег.
Начало легенды
Вот, где миф вступает в игру. Согласно популярной легенде, «тюльпаномания» охватила все уровни голландского общества в 1630 году. «Стремление голландцами обладать редкими луковицами было настолько большим, что обычная промышленность была заброшена, а население, вплоть до самых низших слоёв, стало торговать тюльпанами» — пишет шотландский журналист Чарльз Маккей в популярной работе 1841 года «Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы». Согласно этой работе, все, от самых богатейших купцов, до беднейших трубочистов, скупали луковицы тюльпанов и перепродавали их по более высокой цене. Больше всего компаний по продаже тюльпанов было в конце 1636 года, а в феврале рынок начал трещать по швам. Всё больше и больше людей разорялись, в надежде купить заветные луковицы, и всё больше торговцев, оставшись в долгу, становились банкротами. По крайней мере, так всегда считалось.
«На самом деле, в это были вовлечены немногие люди и экономические последствия были не настолько значительными, — пишет Голдгар, — я не смогла найти в архивах информацию о хотя бы одном одном банкроте. Если бы действительно было массовое уничтожение экономики, как говорит миф, найти данные не составило бы труда».
Эти доводы не означают, что всё в истории про «тюльпаноманию» вымысел. Торговцы действительно участвовали в бешенной торговле тюльпанами и платили немыслимые деньги за несколько луковиц. А когда покупатели не смогли заплатить торговцам столько, сколько заранее обещали, рынок развалился и вызвал небольшой кризис. Но только потому что это подорвало социальные ожидания.
«В данном случае, сложность состоит в том, что почти все рыночные отношения строились на доверии. Покупатели обещали выкупить луковицы у торговцев, а потом говорили «Мне всё равно, что я обещал это купить. Теперь этот товар мне не нужен». Суды не хотели в это вмешиваться и поэтому некому было заставить людей платить, за товар» — говорит Голдгар.
Но «тюльпаномания» не влияла на все слои общества и не вызывала крах промышленности. «Отсутствие данных о банкротах не позволяет сделать твёрдый вывод, но результаты проведённого исследования говорят о том, что спекуляция луковицами тюльпанов, была не настолько массовой и сумасшедшей, как принято считать» — пишет экономист Питер Гарбер.
Кто распространил миф?
Если «тюльпаномания» не была таким бедствием, зачем же её выставили в этом свете? Можно предположить, что в этом виноваты обиженные христианские моралисты. С большим богатством приходит волна социального беспокойства. «Невероятный уровень успеха вскружил им головы. Все невероятные истории, подтверждающие экономическую разруху: про моряка, брошенного в тюрьму и про трубочистов, пытающихся разбогатеть, пришли из пропагандистских брошюр. Их распространили голландские кальвинисты, боявшиеся, что тюльпановый бум приведёт к социальному гниению. Их убеждение, что это богатство было ужасным, дошло и до наших дней» — пишет историк Саймон Шам, в книге «Конфуз богатства: Интерпритация голландской культуры в Золотом Веке».
«Некоторые идеи неискоренимы, например та, что Бог не любит хитрецов и насылает на них чуму. Вот что могли сказать люди в 1630 году, — говорит Энн Голдгар, — идея, что хитрость — грех дожила до современного общества. Гордыня предшествует падению».
Голдгар не осуждает режиссёров и писателей, за неверную интерпретацию прошлого. Она недовольна неверными выводами историков и экономистов, которые те сделали в своих трудах, ещё больше распространив идею «тюльпаномании». «У меня не было никакой возможности узнать, что эта история — ложь, пока я не подняла старые архивы. Это было неожиданным сокровищем», — говорит Голдгар.