что было в 5 главе мертвых душ
Кратко «Мёртвые души» Н. В. Гоголь.
Поэма «Мёртвые души» — это подробный обзор особенностей и парадоксов российского общества, в котором автор утрирует и выставляет на показ пороки и пагубные привычки помещиков и чиновников первой половины XIX века.
В название произведения Николай Васильевич заложил «двойной» смысл: говоря о мёртвых душах, он имел в виду не столько погибших по факту и существовавших по документам крепостных, но живых героев — помещиков пустых, продажных, никчёмных людишек.
Очень краткий пересказ поэмы «Мёртвые души».
События, свидетелем которых становится читатель поэмы, происходят в XIX веке. Чиновник в отставке Павел Иванович Чичиков приезжает в провинциальный городок, чтобы хитростью скупить «мёртвые души» крепостных у здешних помещиков. Чичиков мошенник, он собирается провернуть хитроумную аферу за счёт душ, существующих только на бумаге.
Прежде всего, аферист располагает к себе местную аристократию: он умел вовремя польстить и со всеми был обходителен, обладал при этом приятной внешностью и умел поддержать беседу на любую тему. Затем проныра наносит визиты помещикам: Собакевичу, Плюшкину, Коробочке, Манилову и Ноздрёву.
У каждого из них, кроме подозрительного Ноздрёва, мошеннику удаётся купить документы на умерших крестьян. Чиновники дают добро на сделку, но неожиданно помещица Коробочка выдаёт Чичикова, рассказав о сделке с ним своей знакомой. По городу прокатывается волна сплетен и негодования — очаровательный приезжий-то аферист!
Переволновавшись, умирает прокурор. Сам Чичиков, простудившись, три дня не появляется в свете. О том, что его раскусили, Чичикову рассказывает Ноздрёв. Мошенник скоропостижно собирает вещи и покидает гостиницу, в которой остановился. На выезде из города ему встречается похоронная процессия: горожане прощаются с прокурором. Чичикова никто не пытается остановить, и он скрывается в неизвестном направлении.
Главные герои:
Чиновники:
Второстепенные герои:
Краткое содержание поэмы «Мёртвые души» подробно по главам.
Глава 1. Чичиков приезжает в город N.
Бывший чиновник, ныне в отставке, Павел Иванович Чичиков задумал подзаработать нечестным путём, для исполнения задуманного плана ему необходимо насобирать мёртвые души, то есть документы на крепостных, которых уже нет в живых.
Чичиков мгновенно очаровывает всю провинциальную аристократию, его принимают за уважаемого и приятного человека. На званом вечере у главы города господина Чичикова знакомят с помещиками Собакевичем и Маниловым. На приёме у почтмейстера мошенник заводит знакомство с помещиком Ноздрёвым.
Глава II. Поместье Манилова.
Через неделю пребывания в городе N. Чичиков посещает деревню помещика Манилова. Доверчивый Манилов дарит Чичикову ненужные (мёртвые) души безвозмездно.
Глава III. Ночёвка у старушки Коробочки.
Чичиков, направляясь к Собакевичу, заблудился и попросился на постой к помещице Коробочке. Утром он с большим трудом уговаривает боязливую старуху уступить ему её мёртвые души.
Глава VI. Визит к Ноздрёву.
Покинув недоверчивую Коробочку, Чичиков останавливается в небольшом трактире, чтобы перекусить. Сюда же приходит Ноздрёв и его зять Мижуев. Ноздрёв зазывает Чичикова в гости. В его имении аферист тоже пытается купить мёртвые души, но буйный и вредный Ноздрёв отказывает ему. Господа сильно ссорятся, чуть ли не до драки. Чичиков буквально убегает из имения Ноздрёва.
Глава V. Договор с Собакевичем.
Выезжая от Ноздрёва в деревню Собакевича, Чичиков сталкивается своей бричкой с каретой неизвестных ему дам. Он замечает среди них миловидную блондиночку, а позже выяснится, что это была дочь губернатора. В имении Собакевича Чичиков долго уговаривает помещика продать ему мёртвые души, и тот соглашается.
Глава VI. Имение Плюшкина.
Выясняется, что у жадного Плюшкина много мёртвых душ. Крестьяне мрут и бегут от скупого помещика. Плюшкин продаёт гостю умершие души и тот отправляется назад в город.
Глава VII. Оформление бумаг на мёртвые души.
Утром следующего дня Чичиков спешит оформить необходимые документы. По пути ему попадается Манилов, в палате они встречают Собакевича. Знакомства помогают мошеннику быстро подписать бумаги, затем он и чиновники отправляются к почтмейстеру отметить удачную сделку. После празднования Чичиков уезжает в гостиницу.
Глава VIII. Торжественный приём у губернатора.
Город N гудит, обсуждая «богача» Чичикова, купившего за раз столько крестьян. Никто не в курсе, что приобретённые им души мертвы.
Аферист является на приём к губернатору. Там он вновь видит его дочь, с которой случайно пересёкся в главе V. Чичиков пытается ухаживать за девущкой, но она не заинтересована в его внимании. Неожиданно среди гостей появляется Ноздрёв и начинает рассказывать о покупке
Чичиковым мёртвых душ. Его слова принимают за пьяный бред. Чичиков пугается и покидает бал. Вскоре в город прибывает Коробочка, которая делится со своей знакомой историей о продаже мёртвых душ приезжему Чичикову.
Глава IX. Афера Чичикова раскрыта.
Весь город узнаёт правду о сделках Чичикова. Чиновники боятся наказания за помощь в осуществлении аферы и решают оставить всё в тайне. Губернатор получает известие, что в его краях скрывается беглый преступник. Все подозрения падают на Чичикова. Чиновники срочно собираются у полицмейстера.
Глава X. Экстренное собрание чиновников. Ноздрёв вводит Чичикова в курс дела.
Пока «герой» сплетен болеет и не может покинуть гостиницу, чиновники активно обсуждают его биографию. Кто же такой этот странный гость города? Почтмейстер говорит о том, что, возможно, он — капитан Копейкин и делится историей об этом герое. На нервной почве умирает прокурор. Чичикову становится лучше, он, не зная о городских пересудах, едет к губернатору, но его не впускают.
Остальные чиновники тоже ведут себя с ним крайне подозрительно. Чичиков находится в недоумении, пока к нему в номер не приходит Ноздрёв. Он рассказывает мошеннику, что по всему городу ходят нехорошие слухи о его незаконных сделках. Чичиков спешит собрать вещи, чтобы как можно скорее покинуть город N.
Глава XI. Чичиков покидает город N.
На следующее утро Чичиков покидает гостиницу. По пути из города он пересекается с похоронной процессией. Горожане провожают в последний путь прокурора. Чичикова никто не пытается задержать. В конце поэмы автор повествует о детстве и воспитании главного героя, поясняя, как тому пришла в голову идея покупки мёртвых крепостных.
Краткая характеристика героев поэмы «Мёртвые души».
Всё повествование в поэме построено на подробном разборе образов чиновников на Руси и непростой жизни крестьянства. Из характеристик главных персонажей произведения складывается образ России XIX века.
Образ Чичикова в поэме «Мёртвые души».
Главного героя, Павла Ивановича Чичикова, поэмы можно смело назвать представителем зарождающегося на Руси класса предпринимателей. Образ его многогранен, он качественно выделяется на фоне других персонажей своей деятельностью и активностью. Для всех он загадка — даже внешность Чичикова о нём мало говорит. И не красив и не уродлив, и не стар и не слишком молод…
Нелегко понять и внутренний мир героя Гоголя. Он многолик, подстраивается под любого собеседника, что позволяет ему без особых усилий втереться в доверие к местным чиновникам и помещикам и моментально занять нужное ему положение в незнакомом обществе. Ещё с юных лет Чичиков научился получать выгоду с тех людей, которые побогаче его самого.
Отец объяснил герою, что к деньгам нужно относиться очень бережно и ценить каждую копейку — эта вещь надёжнее всего. Чичиков с ранних лет уяснил, что именно деньги прокладывают путь ко всему желанному и необходимому в жизни.
Всю свою карьеру герой зарабатывал денежные средства не честными путями. Активно пользуясь своими качествами: очаровательным обманом, возможностью при исполнении брать взятки и откаты, способностью умом продумывать всевозможные махинации. Любыми способами герой шёл к личному обогащению, игнорируя нормы морали и нравственности.
Характеристика Манилова в поэме «Мёртвые души».
Образ Коробочки в поэме «Мёртвые души».
Всё, что ей волнует — быт и двор, на которых свет сошёлся клином. Гоголь с помощью характеристики этой героини раскрывает читателю целый «вид» ограниченных и бесперспективных людей.
Образ Ноздрёва в поэме «Мёртвые души».
Гоголь причисляет Ноздрёв а к помещикам, в которых нет серьёзности. Этот герой отличается энергичностью, но его энергия направлена на сиюминутные удовольствия, а не на развитие хозяйства. Ноздрёв игрок и пьяница, легкомысленный балагур с праздным отношением к жизни.
Характеристика Собакевича в поэме «Мёртвые души».
характер, ум и хитрость. Собакевич изворотливый помещик, который готов грядущим на Руси переменам и реформам.
Образ Плюшкина в поэме «Мёртвые души».
Кратко об истории создания поэмы «Мёртвые души».
Николай Васильевич Гоголь посвятил работе над поэмой «Мёртвые души» значительную часть своей писательской жизни. Он не раз переделывал и переписывал свой труд. Сначала поэма была задумана как юмористическое чтиво, но в процессе создания автор сосредоточился на серьёзных проблемах российского общества и полностью изменил концепцию произведения.
Гоголь планировал написать три части «Мёртвых душ». Первая должна была обличить пороки крепостного общества, вторая — подарить героям поэмы возможность искупления и роста, третья — описать будущее России.
Краткое содержание «Мертвые души» глава 5
Перед вами краткое содержание 5 главы произведения «Мертвые души» Н.В. Гоголя.
Очень краткое содержание «Мертвых душ» можно найти здесь, а представленное ниже – довольно подробное.
Общее содержание по главам:
Глава 5 – краткое содержание.
Чичиков долго не мог прийти в себя от посещения Ноздрева. Был недоволен помещиком и Селифан, поскольку коням не дали овса. Бричка летела во весь опор, пока не столкнулась с коляской с шестериком коней и почти над головами не раздались крик дам и ругань кучера. Селифан хоть и чувствовал свою оплошность, однако стал препираться с чужим кучером.
В это время сидящие в бричке дамы — старуха и молоденькая светловолосая девушка — со страхом наблюдали за всем происходящим. Чичиков засмотрелся на шестнадцатилетнюю красавицу. Наконец стали разъезжаться, однако кони стояли друг против друга как вкопанные и никак не хотели расходиться. Ими занялись прибежавшие из близлежащей деревни мужики. Пока разводили и разные стороны коней, Павел Иванович смотрел на молоденькую незнакомку и даже хотел с ней заговорить, однако, пока собирался, коляска уехала, увозя с собой красавицу.
Поскольку Чичиков уже давно вышел из того возраста, когда мгновенно влюбляются, а потом долго стоят, провожая возлюбленную страдающим взглядом, он распорядился ехать дальше. Однако он задумался о незнакомке, решив, что она хороша тем, что только что из пансиона. Пройдет совсем мало времени, и оказавшись на попечении разных маменек и тетушек, она научится врать и «станет наконец врать всю жизнь».
Скоро показалась деревня Собакевича, и мысли Чичикова вернулись к привычному предмету. Поместье было велико, справа и слева простирались два леса — березовый и сосновый. Дом с мезонином напоминал военное поселение немецких колонистов. Двор был окружен толстой деревянной решеткой. Помещик хлопотал более о прочности, нежели о красоте. Даже деревенские дома были основательны и прочны, без каких-либо узорных украшений.
Сам хозяин внешне напоминал среднего медведя. Природа здесь не долго мудрствовала:
хватила топором раз — вышел нос, хватила другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, выпустила на свет, сказавши: “живет!”
Увидев гостя, Собакевич коротко сказал: «Прошу!» — и повел его во внутренние покои.
Гостиная хозяина была увешана картинами с изображением греческих полководцев в полный рост. Чичиков познакомился с женой Собакевича — Феодулией Ивановной — высокой дамой, прямой, как пальма.
Около пяти минут длилось молчание, после чего гость первым начал разговор о председателе палаты, на что услышал в ответ, что председатель «такой дурак, какого свет не производил».
Перечисляя городских чиновников, Собакевич ругал каждого и каждому давал нелестное определение. За обедом хозяин хвалил подаваемые блюда и ругал кухню других помещиков и городских чиновников.
Собакевич рассказывает Чичикову о Плюшкине, который восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже какого-нибудь пастуха. Павел Иванович узнает, что сосед Собакевича — редкий скряга, всех своих крестьян он переморил голодом, а иные сами убежали.
Осторожно гость разузнал, в какой стороне и где располагается поместье Плюшкина.
После плотного обеда хозяин и гость уединились в гостиной, где Чичиков заговорил о своем деле. Собакевич быстро сообразил, что покупка мертвых душ несет какую-то выгоду гостю, поэтому сразу же заломил по сто рублей за душу. Когда Павел Иванович возмутился, хозяин стал перечислять достоинства каждого умершего крестьянина. В процессе жесткого торга сошлись на двух рублях с полтиной за каждую душу. Гость попросил список купленных им крестьян, и Собакевич собственноручно поименно с указанием похвальных качеств стал переписывать мертвые души. Когда записка была готова, хозяин потребовал с Чичикова еще и задаток в пятьдесят рублей. Новые приятели опять стали торговаться и сошлись на двадцати пяти рублях. Получив деньги, Собакевич долго рассматривал ассигнации на свет и посетовал, что одна из них старая.
Уезжая от Собакевича, Павел Иванович был недоволен, что пришлось так много отдать денег за мертвых крестьян. Он приказал Селифану ехать в поместье Плюшкина.
Далее автор рассуждает о способности бойкого русского ума придумывать различные прозвища, которые как нельзя лучше передают характер человека или явления.
Глава пятая
Чичиков довольно сильно испугался, и, хотя деревня Ноздрева осталась далеко позади, он со страхом оглядывался назад, с трудом переводя дыхание. Он вспоминал Ноздрева нехорошими словами и одновременно с этим радовался, что так легко выпутался из ситуации. Селифан тоже был возмущен поведением барина, а в особенности тем, что коней отказались кормить овсом. Кони, казалось, тоже плохо думали о Ноздреве. Но мысли всех были неожиданно прерваны: бричка Чичикова столкнулась с коляской, в которой сидели две дамы: одна старая, другая молодая, необыкновенно красивая, что не могло ускользнуть от глаз Чичикова. В то время, пока слуги возились с повозками, Чичиков внимательно разглядывал молоденькую незнакомку, несколько раз пытался с ней заговорить, но разговора не вышло. Когда повозки были разделены, каждый поехал в свою сторону. Чичиков с сожалением проводил взглядом удалявшуюся повозку, в которой ехала девушка «с тоненькими чертами лица и тоненьким станом».
Любой человек хоть раз в жизни встречает на своем пути явление, не похожее на все, что приходилось ему видеть ранее, и тогда пробуждается в нем особое чувство, отличающееся от всего, что чувствовал прежде. Так же неожиданно в этой повести появилась и скрылась хорошенькая блондинка, образ которой запечатлелся в душе Чичикова.
Как человек взрослый и осмотрительный, он понимал, что та свежесть, придававшая девушке неповторимое очарование, скоро рассеется. Она непременно окажется под влиянием маменек и тетушек, которым удается в один год наполнить свежую головку «всяким бабьем», станет чопорной и надутой, будет думать, как бы не сказать чего лишнего, а потом вконец запутается и начнет врать. И в то же время Чичиков пожалел, что не разузнал о проезжающих побольше. Ведь если за ней числилось солидное приданое, то она могла стать «лакомым кусочком». Но показавшаяся впереди деревня Собакевича рассеяла мысли Чичикова и заставила обратиться к своему постоянному предмету.
Деревня показалась ему довольно велика; два леса, березовый и сосновый, как два крыла, одно темнее, другое светлее, были у ней справа и слева; посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темными или, лучше, дикими стенами, – дом вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов.
Двор окружен был крепкою и непомерно толстою деревянною решеткой. Помещик, казалось, хлопотал много о прочности. На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тоже срублены были на диво: не было кирчёных стен, резных узоров и прочих затей, но все было пригнано плотно и как следует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. Словом, все, на что ни глядел он, было упористо, без пошатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке.
Сам Собакевич показался Чичикову похожим на медведя средней величины – его даже звали Михайлом Семеновичем. На нем был надет медвежьего цвета фрак и длинные панталоны. Ходил он неуклюже и постоянно наступал кому-то на ноги. Телосложения он был довольно крепкого, «шеей не ворочал вовсе» и редко смотрел на человека, с которым разговаривал.
Войдя в гостиную, Собакевич показал на кресла, сказав: «Прошу!». Гостиная была украшена картинами с изображением греческих полководцев во весь рост. Не успели гость и хозяин заговорить, как в комнату степенно, прямо держа голову, вошла хозяйка – высокая дама в чепце с лентами. «Это моя Феодулия Ивановна!» – представил жену Собакевич, и Чичиков поспешил поцеловать ее ручку, заметив, что она пахнет огуречным рассолом. Феодулия Ивановна движением головы, свойственным королевам, попросила мужчин садиться, затем села сама, укрывшись платком, и ни разу во время разговора не повела ни глазом, ни бровью. Когда все сели, возникла пауза, во время которой Чичиков успел оглядеть всю комнату и заметить, что все, что в ней находилось, было таким же прочным и неуклюжим, как и сам хозяин. Каждый предмет как будто хотел сказать: «И я тоже Собакевич!»
Чичиков, как обычно, завел разговор о достоинствах чиновников, но оказалось, что Собакевич считает всех их общих знакомых – председателя палаты, губернатора, полицеймейстера и остальных – мошенниками и дураками: «Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья». Все это удивило Чичикова, и он не стал вспоминать других чиновников.
– Что ж, душенька, пойдем обедать, – сказала Собакевичу его супруга.
– Прошу! – сказал Собакевич.
Засим, подошедши к столу, где была закуска, гость и хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка. Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. На четвертое место явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке.
– Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками. – Эдакой няни, – продолжал он, обратившись к Чичикову, – вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!
– У губернатора, однако ж, недурен стол, – сказал Чичиков.
– Да знаете ли, из чего это все готовится? вы есть не станете, когда узнаете.
– Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны.
– Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца.
– Фу! какую ты неприятность говоришь, – сказала супруга Собакевича…
– Что ж, душа моя, – сказал Собакевич, – если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, – продолжал он, обращаясь к Чичикову, – это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это все не то, это все выдумки, это все. – Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. – Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье – фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. – Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки.
«Да, – подумал Чичиков, – у этого губа не дура».
– У меня не так, – говорил Собакевич, вытирая салфеткою руки, – у меня не так, как у какого-нибудь Плюшкина: восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже моего пастуха!
– Кто такой этот Плюшкин? – спросил Чичиков.
– Мошенник, – отвечал Собакевич. – Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом.
– Вправду! – подхватил с участием Чичиков. – И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве?
– Неужели как мухи! А позвольте спросить, как далеко живет он от вас?
– В пяти верстах! – воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение. – Но если выехать из ваших ворот, это будет направо или налево?
– Я вам даже не советую дороги знать к этой собаке! – сказал Собакевич. – Извинительней сходить в какое-нибудь непристойное место, чем к нему.
– Нет, я спросил не для каких-либо, а потому только, что интересуюсь познанием всякого рода мест, – отвечал на это Чичиков.
За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось комом в желудке. Этим обед и кончился; но когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал в себе тяжести на целый пуд больше. Пошли в гостиную, где уже очутилось на блюдечке варенье – ни груша, ни слива, ни иная ягода, до которого, впрочем, не дотронулись ни гость, ни хозяин. Хозяйка вышла, с тем чтобы накласть его и на другие блюдечки. Воспользовавшись ее отсутствием, Чичиков обратился к Собакевичу, который, лежа в креслах, только покряхтывал после такого сытного обеда и издавал ртом какие-то невнятные звуки, крестясь и закрывая поминутно его рукою. Чичиков обратился к нему с такими словами:
– Я хотел было поговорить с вами об одном дельце.
Собакевич слегка принагнул голову, приготовляясь слышать, в чем было дельце.
Чичиков начал издалека, пустившись в пространные рассуждения о сложности государственного механизма и роли, которую играют в нем ревизские справки. «Собакевич все слушал, наклонивши голову», и ничего не отражалось на его лице.
– Вам нужно мертвых душ? – спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как бы речь шла о хлебе.
– Да, – отвечал Чичиков и опять смягчил выражение, прибавивши: – несуществующих.
– Найдутся, почему не быть. – сказал Собакевич.
– А если найдутся, то вам, без сомнения. будет приятно от них избавиться?
– Извольте, я готов продать, – сказал Собакевич, уже несколько приподнявши голову и смекнувши, что покупщик, верно, должен иметь здесь какую-нибудь выгоду.
«Черт возьми, – подумал Чичиков про себя, – этот уж продает прежде, чем я заикнулся!» – и проговорил вслух:
– А, например, как же цена? хотя, впрочем, это такой предмет. что о цене даже странно.
– Да чтобы не запрашивать с вас лишнего, по сту рублей за штуку! – сказал Собакевич.
– По сту! – вскричал Чичиков, разинув рот и поглядевши ему в самые глаза, не зная, сам ли он ослышался, или язык Собакевича по своей тяжелой натуре, не так поворотившись, брякнул вместо одного другое слово.
– Что ж, разве это для вас дорого? – произнес Собакевич и потом прибавил: – А какая бы, однако ж, ваша цена?
– Моя цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. Я полагаю с своей стороны, положа на руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!
– Эк куда хватили – по восьми гривенок.
Собакевич, как истый торговец, представлял свой товар не просто как умерших людей, а как ценных мастеровых: сапожников, плотников, кирпичников и т.д., как будто забыв, что их уже нет. Наконец гость и хозяин сошлись в цене и решили завтра же отправиться в город и оформить купчую. Чичикову пришлось выплатить задаток, но он потребовал расписку. Прощаясь, гость попросил хозяина никому не говорить о сделке, и тот согласился.
Поведение Собакевича возмутило Чичикова, и он покидал имение в дурном расположении духа. Он считал, что знакомый человек не должен брать такие деньги за людей, которых уже нет в живых. Когда бричка выехала со двора, он оглянулся и увидел, что хозяин провожает его взглядом, как будто хочет узнать, куда он поедет. Поэтому к Плюшкину Чичиков отправился обходным путем. Когда бричка доехала до середины деревни, он подозвал к себе первого попавшегося мужика, тащившего на плече бревно, и спросил у него, как можно доехать к Плюшкину. Крестьянин сказал, что не знает такого. Но когда Чичиков уточнил, что этот барин – скряга, и плохо кормит мужиков, крестьянин вскрикнул: «А! заплатанной, заплатанной!»
Было им прибавлено и существительное к слову «заплатанной», очень удачное, но неупотребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим. Впрочем, можно догадываться, что оно выражено было очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во все свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а все сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, – одной чертой обрисован ты с ног до головы!
Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами, рассыпано на святой, благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли. И всякий народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженье его часть собственного своего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступное, умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово.