что было в 1169 году на руси
День в истории: 850 лет назад Киев захвачен и подвергнут разграблению
Середина 12 века на Руси стала временем борьбы за киевский великокняжеский стол различных коалиций потомков Владимира Мономаха, в которую, впрочем, вмешивались и представители других ветвей Рюриковичей.
В первом раунде этой борьбы (1146 — 1154 гг.) основными претендентами были один из младших сыновей Мономаха Ростово-Суздальский князь Юрий Долгорукий, и его племянник Переяславский князь Изяслав, сын Мстислава Владимировича Великого.
Второй раунд этой борьбы (1158 — 1161 гг.) завершился получением великого княжения другим сыном Мстислава Великого — Ростиславом. В составе противостоящих друг другу коалиций, правда на вторых ролях, действовали сыновья двух враждовавших великих князей: Владимиро-Суздальский князь Андрей Юрьевич Боголюбский и Волынский князь Изяслав Мстиславович. Однако их главное столкновение было еще впереди. Битва за Микророссию. Исторические корни украинского церковного сепаратизма
У этих чисто военно-политических событий был и важный экономический аспект: это активная колонизация Суздальского ополья. Основной поток переселенцев в регион направлялся с юга. Прежде всего из разоряемых княжескими междоусобицами и набегами половцев окрестностей Киева. Мигранты принесли с собой в Залесскую землю привычную топонимику — названия городов и рек (Переяславль, Звенигород, Трубеж, Ирпень и т.д.).
Привлекательность ополья объяснялась тем, что это был своего рода удаленный лесостепной анклав, плодородные почвы которого позволяли активно развивать здесь земледелие. Вскоре этот регион становится главным источником продовольствия для Великого Новгорода. Все это обеспечивало надежную материальную базу для притязаний Суздальских князей.
В 1167 г. скончался великий князь Ростислав Мстиславович, который напрямую, либо через союзы номинально контролировал всю территорию Руси. Киевляне, вопреки принятым нормам, согласно которым на киевский стол претендовал старший в роду потомок великих князей, пригласили на княжение племянника умершего князя Ростислава — волынского князя Мстислава Изяславича.
Эту кандидатуру поддержал ряд князей из династии Мстислава Великого, как единственный оставшихся в живых его сын, так и внуки — двоюродные братья Изяслава. Сам Изяслав предпочел не быть обязанным родственникам, надеявшимся на земельные пожалования, а опирался, помимо собственных сил, на помощь галичан, поляков и городенцев (гродненцев).
Однако гораздо больше было тех, кого такой выбор нового великого князя не устраивал. Очередная междоусобица была неминуема.
Первый конфликт нового великого князя с Андреем Боголюбским возник вокруг Новгорода, в котором вместо союзника суздальского князя стал княжить призванный новгородцами старший сын Мстислава, Ростислав. Три орла для Порошенко
Вторым звоночком стал киевский поместный собор 1168 г. на котором разбирался конфликт между настоятелем Киево-Печерского монастыря и Киевским митрополитом, по поводу правил соблюдения поста. Оказалось, что великий князь занял сторону митрополита, а Андрею Боголюбскому был ближе Печерский игумен, который позволял есть скоромное, если среда или пятница выпадала на праздничный день.
Однако Мстислав Изяславич, отличающийся воинственностью и личной храбростью, сперва попытался найти лучшее применение кипучей воинской энергии своих многочисленных родственников и организовал две масштабных кампании против половцев.
Однако эти меры не изменили ситуации. Мстислав все больше конфликтовал с окрестными князьями, и своими племянниками, сыновьями предыдущего великого князя Ростиславовичами, и с чернигово-северскими Ольговичами, и с рядом других владетелей. И в тот момент, когда эти конфликты были готовы вылиться в открытое противостояние, на сцене появляется Андрей Боголюбский, который, впрочем, все равно предпочел действовать чужими руками оставаясь в тени.
Современный исследователь Андрей Пятнов, посвятивший этим событиям специальное исследование, так описывает мотивацию Владимиро-Суздальского князя:
«Столь выгодной ситуацией, когда против киевского князя были настроены и Ростиславичи, и Ольговичи — ключевые силы политической жизни Южной Руси того времени, воспользовался Андрей Юрьевич Боголюбский. Решающими факторами, заставившими его двинуть силы на Киев, стали желание установить свой контроль над Киевом и активность Романа Мстиславича в Новгороде, которую Андрей надеялся пресечь, изгнав его отца из Киева. Основной опорой владимирского князя стали Ростиславичи и северские Ольговичи, которые стремились к смене киевского князя».
В итоге в коалиции, выступившей по инициативе Андрея Боголюбского на Киев, приняли участие десять поименно названных князей со своими дружинами, среди которых князья Смоленские, Овручский, Вышгородский, Северские. Помимо них летописи называют полочан, муромцев и рязанцев. Во главе войска стоял сын Суздальского князя Мстислав Андреевич и его боярин Борис Жидиславич. Это была весьма внушительная сила. А вот упомянутые в Никоновской летописи чехи, поляки, венгры и литва едва ли принимали участие в этих событиях. Их присутствие, вероятно, предавало последующей картине киевских бедствий вселенский размах.
Войска союзников осадили Киев, и значительно уступающий им в силах Мстислав Изяславич не решился на полевое сражение. Спустя два дня он бежал к себе на Волынь, где мог получить поддержку своих западных союзников. А вот брошенный им город ждала печальная участь. Почему ректор Киево-Могилянской академии не знал о существовании украинцев
По свидетельству Ипатьевской летописи «и грабили два дня весь город — Подолье и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда горящим церквям, убиваемым и связываемым христианам. Жен уводили в плен, разлучая силою со своими мужьями, младенцы рыдали, видя матерей своих. И взяли множество богатства, церкви обнажили, иконы и книги, ризы и колокола, вынеся всё Смоляне и Суздальцы, и Черниговцы, и Олегова дружина. Зажгли монастырь Печерский Святой Богородицы поганые, но Бог молитвами Святой Богородицы уберег от этого. И были в Киеве у всех людей стенание и печаль, и скорбь безутешная и слезы непрестанные. Все же это сделалось по грехам нашим».
По итогам этой кампании киевский престол получил младший брат Андрея Боголюбского — Переяславский князь Глеб Юрьевич. Но уже на следующий год Мстислав вернулся Волыни и вновь занял Киев, однако в том же 1170 году умер. На следующий год умер и его соперник в борьбе за киевский стол Глеб Юрьевич (возможно, как и его отец Юрий Долгорукий был отравлен). После этого Андрей Боголюбский вступил в конфликт за великокняжеский престол со своими бывшими союзниками Ростиславовичами, а в 1174 г. владимиро-суздальский князь погибает в результате заговора.
Традиционно событиям 1169 г. как и фигуре Андрея Боголюбского в целом, в историографии предается исключительное значение.
Идею о том, что после (и вследствие) событий 1169 г. Киев «навсегда утратил право называться столицею отечества» выдвинул еще Карамзин. Соловьев так же видел во взятии Киева событие «поворотное», которое стало «поводом к разделению Северной и Южной Руси». А Ключевский порицая князя, утверждал, что «в лице князя Андрея великоросс впервые выступал на историческую сцену».
Но если русские историки во взятии Киева пытаются разглядеть только отправной пункт длительного исторического процесса сепарации единой русской общности, то для украинского историка и политика Михаила Грушевского события 1169 г. «Это первые исторически известные проявления соперничества с формирующейся украинской народностью народности великорусской (которая тоже формировалась тогда) в лице ее князей — первые случаи, где последняя начинает демонстрировать свою силу».
С тех пор эта точка зрения тиражировалась в украинской националистической историографии.
Апофеозом подобных претензий стала знаменитая иллюстрация Михаила Фартуха к четырехтомной «Истории Украины для детей» писателя и украинского активиста Антона Лотоцкого. Эта книга впервые была издана во Львове в 1934 г., и затем неоднократно переиздавашемуся в диаспоре в Канаде, а затем уже и на независимой Украине. В параграфе повествующим о событиях 1169 г. под рисунком, изображающим воинов, врывающихся в город, стоит подпись: «Москали разрушают Киев».
Важно подчеркнуть, что вопреки многим упоминанием в популярной литературе, Андрей Боголюбский лично не командовал взявшими Киев войсками, и вовсе не участвовал в этом походе.
Во-вторых, конечно же, бросается в глаза небывалое обращение русских войск с городом. Небывалое для Киева, другим русским городам не так везло в усобицах. Впрочем и Киев будет вновь взят и разграблен в 1203 г. смоленским князем Рюриком Ростиславичем. Москва, Орда и Дональд Трамп
Но прежде всего к приведенному выше яркому описанию разграбления Киева нужно относиться критично. Если мы считаем драматическим преувеличением участие в походе на город венгров, чехов, поляков и литвы, то стоит ли безоговорочно принимать масштаб последовавших разрушений? Ведь летописец, как духовное лицо, прежде всего ставил перед собой дидактическую задачу — нарисовать поистине апокалиптическую картину наказания грешников.
Естественно, что нет никаких оснований приписывать жестокость победителей следствию некоей неприязни, вражды между «северянами» и «южанами». В разорении Киева помимо суздальцев и их соседей участвовали и различные «южане», и «западники», перечисляемые источниками. Вероятнее всего мы сталкиваемся в этом случае со спонтанной вспышкой агрессии, хорошо известной в военной истории.
Масла в огонь действительно мог подлить мотив мести, за суздальцев, убитых киевлянами после смерти Юрия Долгорукого, 12 годами ранее. Но и в их истреблении нельзя усмотреть никакой племенной вражды — современный исследователь Антон Горский справедливо указывает, что «такие же беспорядки вспыхнули в Киеве после смерти князя Святополка Изяславича в 1113 году, когда горожане разгромили двор его тысяцкого Путяты Вышатича и сотских, хотя Путята был местным киевским боярином, а не каким-то пришлым чужаком»
Публицист князь А.М.Волконский. в брошюре 1920 г. «Историческая правда и украинофильская пропаганда» обратил внимание на то, что в «Слове о полку Игореве» совершенно не отразилась вражда между различными частями Руси, якобы проявившая себя в 1169 г. и только окрепшая после разорения Киева.
Как известно, князь Игорь, один из участников взятия Киева в 1169 в составе собранной Андреем Боголюбским коалиции, после неудачного похода на половцев оказался у степняков в плену. « Тогда великий князь киевский Святослав «изронил золотое слово, орошенное слезами», и стал звать всю родню-князей «вступиться за обиду, за землю Русскую, за раны Игоря, смелого Святославича». Зовет он Ярослава галицкого, Рюрика и Давида смоленских, зовет Романа и Мстислава волынских и князя Всеволода зовет. «Великий князь Всеволод, — говорит он последнему, — прилететь бы тебе издалека, чтобы отцовский золотой престол поблюсти. Ты можешь Волгу веслами разбрызгать, а Дон вычерпать шеломами…» В России появилась первая биография обличителя украинского сепаратизма – Николая Ульянова
Кто этот князь, которого зовут на помощь из Киева, поэтически преувеличивая его могущество? Это Всеволод III Большое Гнездо (+1212), брат того самого Андрея, который разорил Киев, властный продолжатель политики своего брата по усилению северного центра Руси. И кто этот неизвестный даровитый певец, зовущий северского князя? Он южанин, дружинник великого князя черниговского. »
Точно так же лишены оснований попытки представить конфликт киевлян и суздальцев, следствием неких глубинных социально-политических различий.
Как отмечает Антон Горский представления о том, что Андрей Боголюбский был основателем самодержавного строя, унаследованного затем московской державой, и существующего в России чуть ли не до наших дней в источниках XII века не находят основания. Эта интерпретация была предложена намного позже — во времена Ивана Грозного, в «Степенной книге», а затем некритично воспринята историками XIX столетия.
Указания летописи на то, что Боголюбский хотел быть «самовластцем» (калька с греческого «автократор»), следует воспринимать целиком — «самовластец быти всеи Суждальской земли», т.е. не хотел дробить ее на уделы. Говоря о княжестве Боголюбского, Горский констатирует «Политическая система там была в целом такой же, как и в остальных частях Древней Руси». То же самое касается и социальных отношений, на которые делал акцент Ключевский.
Ну и, наконец, следует коснуться статуса Киева после 1169 г. Еще знаменитый советский археолог Борис Рыбаков полагал, что город «продолжал жить полнокровной жизнью столицы богатого княжества и после 1169 г.». Ни о каком резком упадке, наступившем в результате катастрофического разгрома говорить, не приходится. Это случится уже в следующем столетии, после разорения города Батыем. А до тех пор он будет сохранять в том числе и политическую роль центра Руси и оставаться для Рюриковичей объектом притязаний и яблоком раздора — еще Ярослав Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо и отец Александра Невского, даже в условиях Батыева Погрома будет пытаться овладеть Киевом. А сам Александр даже получит на него ордынский ярлык.
Таким образом событие, получившее в украинской исторической традиции скандальную славу, на самом деле не имело ничего даже отдаленно напоминающего формулу «москали разрушают Киев».
Взятие Киева (1169)
| Взятие Киева Андреем Боголюбским | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Феодальная раздробленность на Руси | |||||||||
 Миниатюра из Радзивилловской летописи. На миниатюре, в частности, изображено пленение жены киевского князя Мстислава Изяславича, Агнешки Болеславовны. | |||||||||
| |||||||||
| Противники | |||||||||
| Андрей Боголюбский Ростиславичи Ольговичи союзники | Мстислав Изяславич союзники | ||||||||
Киевский поход 1169 года — военная кампания эпохи феодальной раздробленности на Руси, в результате которой коалиция из одиннадцати русских князей, возглавляемая Мстиславом Андреевичем, сыном владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, взяла штурмом Киев и подвергла его трёхдневному разграблению.
Содержание
Предыстория
К середине XII века на смену относительно единому Древнерусскому государству пришёл период феодальной раздробленности. Русь фактически распалась на отдельные земли, в большинстве из которых утвердились собственные династии Рюриковичей. Наиболее влиятельными из русских княжеств были Владимиро-Суздальское, Волынское (до 1199 существовало отдельно от Галицкого княжества), Смоленское и Черниговское. Соперничество между этими четырьмя регионами во многом определяло ход всех княжеских междоусобиц.
Тем не менее, Киев оставался столицей Руси и считался общим владением княжеского рода. Занять его стремились все сильные князья. Киевское княжество с этого времени стало именоваться «Русской землей» — в узком смысле слова и собственной династии оно не имело: все его столы занимались князьями, приходившими из других земель. Тот, кто контролировал Киев, получал титул «великого князя», и мог претендовать на главенство в династии Рюриковичей. При этом даже с учётом уменьшения реального политического влияния Киевская земля оставалась одним из наиболее развитых и густонаселенных регионов Руси. Поскольку в Киеве жил митрополит и находились главные храмы и монастыри, он являлся неоспоримым культурным и религиозным центром всей Руси.
После его смерти — 14 марта 1167, княжеские междоусобицы вспыхнули с новой силой. На киевский престол, по своему положению семейного старшинства, могли претендовать Владимир Мстиславич, Святослав Всеволодич и Андрей Боголюбский. Однако, киевские бояре пригласили на княжение Мстислава Изяславича, князя Волынской земли. Ему принадлежала слава победителя половецких ханов, он активно помогал своему дяде Ростиславу удержать за собой Киев и был по сути его соправителем. А потому, заручившись поддержкой Ярослава Галицкого и мобилизовав небольшую дружину, Мстислав Изяславич легко овладел городом.
Большим достижением Мстислава Изяславича на великокняжеском столе стала успешная борьба с половцами. В 1168 году киевский князь возглавил масштабный поход, в котором объединённые силы черниговских, волынских, переяславских и других князей, разгромили половецкие кочевья над Орелью и Снопородом и забрали много пленных и скота. Была организована также охрана торговых караванов, которые ходили Залозным, Солёным и Греческим шляхами, где их перенимали половцы. Летописец с восторгом описывает эти походы: «вложил Бог хорошую мысль в сердце Мстиславу».
Однако, как и следовало ожидать, вскоре после вокняжения Мстислава остальные влиятельные князья образовали против него временную коалицию. Её составили Ростиславичи и Ольговичи, а возглавил владимиро-суздальский князь Андрей Юрьевич Боголюбский, который до того не проявлял особого интереса к киевским делам.
Состав участников
Нейтральным по отношению к конфликту остался князь Святослав Всеволовович черниговский, старший в ветви Ольговичей. [3]
Ход осады и штурм
Сбор всех сил состоялся в Вышгороде. 9 марта 1169 года в «Фёдоровы недели» войско подошло к Киеву. Силы Мстислава Изяславича были маленькими, накануне он отослал дружину на помощь своему сыну в Новгород. По совету той части дружины, которая была в Киеве, князь вырвался из города на третий день осады и отправился на Волынь собирать помощь. После этого осаждающие войска вошли в город и подвергли его страшному разгрому. В летописи он описан так:
и два дня грабили весь город, Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали с них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смольняне, и суздальцы, и черниговцы, и Ольгова дружина. А поганые зажгли монастырь Печерской Святой Богородицы, но Бог молитвами Святой Богородицы оберег его от такой беды. И было в Киеве стенание, и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это случилось из-за наших грехов.
Из Киева во Владимир была вывезена святая икона Божией Матери, которая впоследствии будет названа «Владимирской иконой Пресвятой Богородицы» и станет величайшей русской святыней.
Дальнейшие события
Киевский престол был передан младшему брату Андрея Боголюбского — Глебу Юрьевичу Переяславскому. В 1170 году Боголюбский послал войска под руководством своего сына Романа на второй форпост Мстислава — Новгород. Формальной причиной послужил спор за «Двинскую пошлину», которую получал Новгород от финно-угорских племен и которую с 1169 года двинцы начали платить Суздалю. 22 февраля 1170 объединенная армия суздальцев, муромцев, полочан, переяславцев и других окружила город, однако Новгород выстоял. Тогда Андрей Боголюбский применил экономическую блокаду против Новгорода и через полгода новгородцы попросили мира и князя на престол.
Между тем Мстислав, собрав войска в начале 1170 года пошел на Киев. Глеб Юрьевич, не имея сил защищаться и поддержки местного населения, отошёл в Переяславль и послал к половцам за помощью, а его соперник вошёл в город. Однако и пребывания Мстислава в Киеве оказалось коротким. В очередной раз оставив великокняжеский стол и направляясь на Волынь за новыми войсками, Мстислав заболел и умер. По распоряжению Боголюбского киевский стол заняли Ростиславичи. Однако они не собирались подчиняться указам Андрея, заявив ему: «Мы до сих пор почитали тебя как отца; но если ты прислал к нам с такими речами, не как к князю, но как к подручнику, то делай, что задумал, а Бог нас рассудит».
Пытаясь окончательно подчинить себе Киев, Боголюбский послал туда крупное войско. В ночь на 19 декабря 1173 года под Вышгородом это войско было разбито армией под руководством Мстислава Ростиславича и луцкого князя Ярослава Изяславича. В 1174 году Андрей был убит в результате заговора собственных бояр. На владимирский стол после непродолжительной войны между родственниками Андрея взошёл Всеволод «Большое Гнездо». К концу века он добился положения неформального лидера среди всех русских князей, но не предпринимал попыток лично сесть в Киеве, предпочитая быть арбитром в спорах за него между южнорусскими князьями.
Последствия
Связь между киевским княжением и статусом самого сильного князя отныне стала необязательной. В последующее время старшие суздальские и волынские князья предпочитали передавать Киев своим второстепенным родственникам, а черниговские и смоленские — чаще правили лично. Борьба за Киев почти не прекращалась. В январе 1203 года город подвергся второму разгрому, на этот раз от рук смоленского князя Рюрика Ростиславича. Исключением из общей картины стало княжение Мстислава Романовича Смоленского, при котором произошла первая встреча Руси с монголами, и русские князья смогли совместно выступить против них в неудачной битве на Калке. Однако затем борьба возобновилась с новой силой, продолжаясь вплоть до самого Батыева нашествия.
В дореволюционной историографической традиции, восходящей к В. Н. Татищеву и Н. М. Карамзину, нежелание Андрея занять киевский стол трактовалось как перенос столицы Руси из Киева во Владимир или как разделение Руси на две части: Киевскую и Владимирскую. В современной литературе это мнение обычно отвергается, как не имеющее под собой фактической основы. Гегемония Андрея продолжалась очень короткое время. Признание старейшинства зависело теперь только от личности того или иного князя, а не прилагалось к его городу. Номинально Киев всё равно остался старейшим столом. К князьям, когда-либо в течение жизни побывавших на нём, продолжал прилагаться титул князей «всея Руси». При этом в реальности значение города неуклонно падало. Накануне и первое время после монгольского нашествия в Киеве уже не было князей, и управление осуществлялось наместниками.
Оценка события в историографии
По мнению Грушевского, во взятии Киева в 1169 году есть две черты, отличающие названное событие от прежних междоусобий: это разорение Киева и тот факт, что победитель остался княжить на севере. Никогда еще не было на Руси такого горя, говорит историк, чтобы свои же разорили Киев. [6]
К 850-летию сожжения Киева
12 марта 1169 года войсками под командованием сына Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского был захвачен, разграблен и сожжен Киев – столица древней Киевской Руси. Может, потому что последняя уже почти столетие существовала лишь «на бумаге»? По причине губительных разборок местных, что «олигархов», князей и бояр, что средневековых «активистов»-«майданщиков».
Современные украинские «историки» и политики, особенно после победы путча на Майдане, очень любят возводить свою «великую, европейскую и незалежную» державу в качестве правопреемницы в том числе и Киевской Руси. От имени которой, якобы незаконно, теперь выступают «клятые москальские узурпаторы» – типа, не имеющие к настоящей «исконной древне-русскости» ни малейшего отношения.
Естественно, в рамках такого взгляда и описанное выше событие со взятием и разрушением Киева силами Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского трактуется едва ли не как «первая московско-украинская война». В которой ненавистные москали и отвели душу, разрушив сосредоточие «исторического духа Руси-Украины», как ее принято именовать в псевдоисторических опусах бандеровского толка.
На самом деле, конечно, такая трактовка не имеет под собой ни малейшего основания. Даже не только потому, что Москва на то время представляла собой, грубо говоря, лишь «большую деревню», жители которой даже помыслить не могли о будущем огромном значении места их жительства.
Просто для начала в походе на Киев принимала участие коалиция из целых 11 князей. Среди которых, кроме вышеупомянутого Андрея Боголюбского, были даже князья Вышгородский и Переяславский. Хороши «москали», правда, один из которых правил нынешним пригородом столицы Украины, а другой – районным центром столичной области менее, чем за 100 км от «матери городов русских»!
Да и сам князь Андрей был сыном еще более известного князя Юрия Долгорукого, бывшего в свое время (даже дважды) и Великим Князем Киевским, и, в свою очередь, являвшегося сыном действительно незаурядного Киевского князя Владимира Мономаха.
Ну так занимавший киевский престол в 1169 году князь Изяслав Мстиславович являлся точно таким же внуком Владимира Мономаха, как и воевавший с ним Андрей Боголюбский. А сын Изяслава, Роман, прежде чем стать Великим князем Галицко-Волынским (за что его особенно чтят современные галичане – и прочие «свидомые» граждане «незалежной»), успел покняжить и во вполне «москальском» Новгороде.
Просто время тогда было такое. Престолонаследние в княжествах Древней Руси регулировалось не по принципу «майората», передачи власти по старшинству от отца к сыну – а по куда более архаичному и доживавшему последние века «лествичному праву». Когда княжеские «столы» занимались по принципу «ротации» между братьями.
То есть, если умирал (или погибал) прежний князь – его полномочия переходили к младшему брату (до полного исчерпания оных). Ну а осиротевший сын мог рассчитывать лишь на милость своих дядьев, которые могли дать ему какое-то местечко в «кормление».
Конечно же, естественная родительская забота о родных детях подвигала мало-мальски влиятельных князей стараться обеспечить передачу власти своему сыну, а не братьям. Отсюда возникали «непонятки», часто заканчивающиеся междоусобными войнами.
Ну а первопричиной такой феодальной раздробленности, конечно же, стала не очень умная родительская забота действительно великих киевских князей – Владимира Крестителя и Ярослава Мудрого, делавших всех своих сыновей «правящими» князьями отдельных провинций.
В итоге после смерти Владимира Святого в 1015 году Киевская Русь погрузилась в многолетнюю гражданскую войну с последующим расколом на две части. И то, всего на две только потому, что добрый десяток наследников Владимира пал жертвой междоусобных стычек. Самые известные жертвы которых – святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб, не сопротивлявшиеся убийцам, посланными их братом, князем Святополком.
В итоге в живых (и при власти) остались двое – Ярослав, позже прозванный «Мудрым», и его брат Мстислав Черниговский, названный «Храбрым». Во избежание слишком уж большой крови они решили поделить страну на две части. Но в 1034 году Мстислав погиб на охоте, не оставив наследников – и Ярослав до 1054 года стал единоличным властителем Руси.
К сожалению, при всей его мудрости, у этого князя не хватило ума ограничить права на наследование всех своих сыновей, кроме старшего. Как поступали в большинстве стран Европы, Византии. А, например, в Османской империи вступивший в должность султан просто по закону был обязан казнить всех своих братьев – иногда это даже делал старый султан, убирая возможных претендентов на трон своего преемника.
Естественно, проявлять такую жестокость на Руси и не требовалось. Были и другие методы – например, примененные тем же Андреем Боголюбским, который просто отправил большинство своих младших братьев в почетную ссылку в Византию.
А что – «культурная столица» тогдашней цивилизации, деньги на приличное содержание с Родины присылаются – живи себе в свое удовольствие, только не вмешивайся в дела брата-венценосца. И, главное – не становись «знаменем» заговора против него со стороны недовольных бояр.
Как бы там ни было – но со смертью Ярослава Мудрого в 1054 году говорить о «величии Киевской Руси», как единого и сильного государства, во всяком случае, можно было разве что «в прошедшем времени». Наличные князья «размножались делением» в геометрической прогрессии – и каждому хотелось чувствовать себя «великим и незалежным» властителем.
Единственная причина, по которой на Руси тогдашними властюлюбцами не начал педалироваться национализм (например, по мотивам «превосходства», скажем, «кривичей» над «вятичами») было то обстоятельство, что по «лествичному праву» каждый «рюрикович» мог надеяться стать князем практически в любом городе довольно-таки большого государства.
Так что взращивать на пустом месте межнациональную ненависть между жителями разных регионов единой Руси, в чем так поднаторели ныне киевские бандеровские элиты, в то время не рисковали.
Ко всему прочему, к борьбе властных амбиций олигархов-князей добавлялись и амбиции еще и бояр. Которые, в отличии от своих «сюзеренов», перемещались с княжества в княжество редко – предпочитая держаться имевшиеся у них вотчины. А потому чаще занимались интригами по выбору «удобного» князя – и попыткам избавиться от князя «неудобного».
Причем, попытки эти реализовывались не только путем мятежей, измены и последующего изгнания очередного «рюриковича». Тот же Юрий Долгорукий, например, в 1157 году был отравлен киевскими боярами на пиру.
Ну а, кроме того, довольно значительную роль в те времена играли и «духовные предшественники» современных «активистов»-«майдаунов». Разве что с отличием в том, что проводимые ими средневековые «Майданы», под названием «Вече» происходили относительно регулярно – чуть ли не по любому важному поводу.
А так там было почти тоже самое – что и в Киеве в 2004 и 2014 годах. Взвинченность и агрессивность толпы (противников в лучшем случае били, в худшем – убивали, или, скажем, топили в реке, как это практиковалось в Новгороде), и такой же «апофеоз» мнимой демократии – когда принималось то решение, за которое громче кричали. То есть, побеждали те, у кого были крепче кулаки и голосовые связки – а не те, которых поддерживало большинство горожан.
Выставлять объединенные силы против внешних врагов тоже удавалось нечасто – и, обычно, в коалицию входили всего лишь несколько «рюриковичей» из всех возможных. При этом, нередко, другие их «родственники» в это же время приглашали в союзники тех же половцев или печенегов, против которых воевали остальные русичи.
«Финалом» такой «великой державности», о которой с умилением вспоминают нынешние украинские «свидомые», стала битва при Калке со всего двумя «туменами» (номинально – 20 тысяч бойцов, с учетом предшествовавших потерь – еще меньше) войска Чингисхана. Двинувшиеся им навстречу дружины русских князей, формально куда более многочисленные, отлично вооруженные и обученные – были наголову разбиты.
Потому что не имели единого командования – в итоге каждый князек вел себя по принципу «кто в лес – кто по дрова». Правда, за свою «незалежность» вся эта «братия» понесла заслуженную кару – монголы их изощренно казнили. Не надо было монгольских послов перед этим убивать – неуважение к «дипломатической неприкосновенности» никогда ни к чему хорошему не приводит…
А в 1237-40 годах Киевская Русь в ходе монголо-татарского нашествия была окончательно завоевана. Но, по большому счету, то, что это случилось лишь в эти годы – «не наша заслуга, а вражеская недоработка». Поскольку уже после Ярослава Мудрого эту державу можно было брать «голыми руками» – при наличии, конечно, относительно заметных сил и минимальной дисциплины у завоевателя.
Разумеется, уже тогда немало князей наверняка задумывалось о необходимости укрепления власти на Руси – вместо того «бардака», который тогда там творился.
Определенные попытки в этом направлении делал и Владимир Мономах, и Юрий Долгорукий – и, особенно, сын последнего Андрей Боголюбский. Который, фактически, сделал Владимиро-Суздальское княжество своей «родовой вотчиной» – с которой не имел ни малейшего желания никуда «съезжать». Даже на вроде бы вожделенный для многих его «коллег по княжеской шапке» Киев.
У него и так уже действительно великая, без кавычек, держава была – то самое Владимиро-Суздальское княжество, контролировашее значительную часть просторов Северо-Восточной Руси. И, главное, хорошо контролировавшееся самим Андреем Боголюбским – с опорой не на «олигархов»-бояр, а на «младшую дружину», предтеч более позднего дворянства, верных наместников в отдельных городах и другую «властную вертикаль».
Не стань он жертвой боярского заговора, вся история Древней Руси могла сложиться по-другому. Киев, конечно, уже так никогда бы и не возвратил себе статус реальной столицы (и поделом!) – но потенциальная единая Русь могла бы на равных потягаться с теми же монголо-татарами.
А потому, исходя из последнего тезиса, не тянет и особо сочувствовать стенаниям тогдашних (да и нынешних тоже) летописцев: «Ах, какой ужас – Киев впервые подвергся сожжению и разграблению со стороны русских же князей!».
Спору нет, война – это грязное дело, большой грабеж по определению. Но в те времена так воевали (и грабили) практически все без исключения стороны! В том числе – в древнерусских княжеских разборках.
К примеру, еще в 945 году в качестве мести за убийство древлянами князя Игоря, его вдова, великая без кавычек княгиня Ольга, сожгла древлянскую столицу Искоростень. Чуть больше столетия спустя сыновья Ярослава Мудрого также «походя» захватили и сожгли Минск. Подобной участи и позже подвергались многие другие города Киевской Руси.
Ну так и чем Киев был лучше?! Тем, что его население и бояре считали себя «пупом земли», а потому – и «неприкосновенными»? Ну так и получили в 1169 году наглядный урок – относительно того, что пустая гордыня пользы не приносит. Надо было требовать от своих князей не «соблюдения своих прав и привилегий» – а упрочения сильной единодержавной власти на Руси, пусть и с упразднением анархической «демократии».
Так что 850 лет назад киевлян просто «поставили на место». Которое заключалось (и заключается) в том, что они сами по себе абсолютно ничего не представляют. Даже не из-за какой-то там враждебной роли «внешних врагов». Они ведь сами «майданократией» собственного «приготовления» в защиту боярской и «вечевой» «вольницы» лишили себя опоры на минимально действенную государственность в своей якобы стране – вместе с ее защитой во всех сферах жизни.
Что, в общем, происходит все возрастающими темпами и на наших глазах – особенно последние 5 лет после победы мятежа на киевском Майдане.