что было с лениным во время войны
Куда увезли тело Ленина из Мавзолея во время Великой Отечественной и как его сохраняли
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
То, чем нельзя было рисковать
Спустя неделю после нападения немцев на СССР, была создана специальная комиссия, которая должна была заняться вопросом обеспечения безопасности тела Владимира Ильича. Немецкая сторона прекрасно знала о том, насколько большой урон можно нанести общему боевому духу Красной армии, уничтожив Мавзолей вместе с его содержимым. Красную площадь переделали до неузнаваемости, соорудив фанерные дома, над Мавзолеем сколотили второй этаж, полностью переделав городскую архитектуру. О том, что где-то в этом районе должна быть Красная площадь и Мавзолей, можно было догадаться, только восстановив схему города по изгибу реки. Но маскировка не была достаточной мерой, а рисковать товарищем Лениным было нельзя.
Созданная комиссия рассматривала самые разные варианты. Предлагалось засыпать мавзолей песком на два метра, хотя бы его центральную часть. То есть фактически похоронить тело, но специалисты пришли к выводу о том, что это все равно не убережет забальзамированное тело при попадании бомбы. Оставался один вариант – эвакуация глубоко в тыл.
Ехать предстояло в Тюмень, Збарский и сотрудники его лаборатории должны были ехать вместе с объектом, за сохранность которого отвечали. Это было наиболее резонным решением, ведь профессор должен был лично следить за состоянием мумии и на месте решать о необходимости принятия экстренных мер.
Оперативно создали еще одну комиссию, которой предстояло проверить поезд спецрейса «Москва-Тюмень». Был проверен каждый болт и каждый винтик, составлен акт о техническом состоянии поезда, причем делали это чекисты, а не сотрудники железной дороги, как это происходило обычно, даже если речь шла о спецрейсах. Всего было снаряжено три поезда. В первом находилась охрана и ехала она впереди примерно на один перегон, затем следовал второй основной поезд с телом вождя. Вместе с ним ехали сотрудники лаборатории и другой рабочий персонал. В третьем снова была охрана.
Второй поезд был оснащен специальными амортизаторами и устройствами для поддержания низкой температуры и необходимого уровня влажности. Збарский несколько раз останавливал поезд для того чтобы убедиться в исправности установок. К этому времени тело Ленина уже пролежало в мавзолее 17 лет без никаких перемещений, а тут его было нужно везти сначала на машине, а потом и поездом, причем достаточно длительное время. В мавзолее стабильная температура не выше 16 градусов, а за окном поезда плюс 37. Стоит только догадываться на какой риск шли те, кто брал на себя ответственность за перевозку мумии.
Встреча в Тюмени
Остановки спецрейса тоже были секретными, даже руководство станции ставилось в известность уже после того как поезд останавливался на перроне. В Тюмени же не было никаких «спец» промышленных и военных объектов, поэтому столь большое внимание к секретности в охране объекта породила массу слухов. Тюменцы были уверены, что в их городе делают «катюши», но хватило несколько месяцев для того чтобы весь город знал о том, что к ним привезли вождя. Забавно, но рассекретили информацию случайно сами же чекисты, когда в местном ателье заказали костюм в стиле 20-х годов без примерки. Впрочем, есть несколько вариантов относительно того откуда была утечка информации.
В целом же путешествие через всю страну прошло без каких-либо происшествий, на месте же все было готово к встрече ценного груза. Впрочем, о том, что конкретно везут в Тюмень не знал даже первый секретарь горкома. Его лишь предупредили о том, что из Москвы к ним будет эвакуирован крайне важный объект. В этом не было ничего удивительного, за годы войны только в Тюмень было перевезено более 20 промышленных предприятий.
Тело поместили в здании бывшего училища, тут же поселился Збарский, который приехал вместе со своей семьей – ему предстояло обеспечить сохранность тела на период эвакуации. Задача эта была непростой и крайне ответственной одновременно. Строжайшая секретность и постоянная охрана были еще одной частью плана по сбережению тела вождя. Для этого формировались внутренние караулы из охраны кремля, внешняя охрана была доверена тюменским «безопасникам». Из Москвы было направлено целое воинское подразделение для обеспечения безопасности тела вождя.
Получается, что церемония смены караула происходила как в Москве у пустого Мавзолея, так и в Тюмени в застенках здания без свидетелей. О том, что Мавзолей на самом деле пуст, не должен был знать никто. Временный мавзолей тоже обладает своей уникальной историей. Ему больше сотни лет и первоначально в нем располагалось реальное училище, позже оно стало носить имя Александровского, после того как в нем побывал цесаревич, после здесь же открыт техникум этого же направления, который в последствии стал высшим учебным заведением. Здесь получали образование видные деятели, в том числе и революционеры, и творческие личности.
Ленина перенесли на второй этаж. Для сохранения температурного режима заделали два окна, Збарский же неустанно следил за состоянием тела и ежедневно докладывал Сталину о ситуации и сохранности тела вождя. Ему было велено докладывать обо всех ЧП. Причем в разряд чрезвычайного происшествия попадало все, даже снежок, брошенный в окно здания.
Збарский, будучи человеком интеллигентным и образованным, не мог сидеть сложа руки, имевшаяся же работа для человека его квалификации была явно недостаточной. Он попросился на работу в школу, мотивируя это тем, что хочет приносить пользу стране, хотя бы такую, коль уж он не может воевать.
Збарский стал преподавать математику в старших классах, ребята были в восторге от нового учителя, от его широты взглядов и эрудированности. Многие из выпускников Збарского выбрали математику в качестве основного предмета при поступлении в учебные заведения. А вот свою учительскую заработную плату он перечислял в фонд обороны, тем самым помогая приближать победу, хотя бы так, из тыла.
Кстати именно Збарский и его педагогическая деятельность стали одной из причин раскрытия тайны эвакуации тела Ленина. Многие тогда задавались вопросом о том, что такой человек как Збарский забыл в Тюмени, да еще и приехал из Москвы. Несмотря на то, что он старался вести себя как обычный школьный учитель, такой «сюртук» ему был явно тесноват, и это не могло не остаться незамеченным. К тому же среди школьников были те, кто был эвакуирован из Москвы, они то и рассказали, что Збарский участвовал в бальзамировании товарища Ленина. Тут-то все и встало на свои места.
Впрочем, такие слухи быстро прекратились, видимо тюменцы понимали, что это тайна не от них, а их общая, для сохранности символа революции и вечно живого Ленина. К тому же иметь в городе второй Мавзолей было огромной честью.
Збарский и его коллеги все годы несли это бремя ответственности на своих плечах, решали бытовые вопросы. Так в этот период в городе были перебои с электричеством, к зданию училища проложили отдельный кабель напрямую, для того чтобы обеспечить необходимый климат.
Возвращение в Москву
Когда стало ясно, что окончание войны близко и Победа не за горами, в 1943 году в Тюмень приезжает специальная комиссия. Она убеждается в том, что тело Ленина на самом деле сохранилось без изменений и облик Ильича точно такой же, каким его и помнит советский народ.
Приказ о возвращении тела Владимира Ильича в Мавзолей, вышел в конце марта 1945 года. Так, Тюмень сохранила тело вождя на протяжении трех лет и девяти месяцев. Тело привезли обратно в апреле, но постановление об открытии Мавзолея для посещения Сталин подписал лишь в сентябре.
О том, что вождь совершил столь длительное путешествие, посетители Мавзолея даже не догадывались. А вот те, кто обеспечил его сохранность, благодарностей от родины так и не дождались, впрочем, ничего не обычного. Збарский, несмотря на то, что помимо огромной лепты в сохранение мумии, он был еще и академиком медицинских наук, лауреатом сталинской премии, Героем Социалистического труда, был арестован и провел за решеткой больше двух лет. Попал под амнистию в 1953 году, его даже реабилитировали, но после этого долго он не прожил. На момент когда с дела была снята секретность, профессора уже не было в живых, поэтому многие нюансы и секреты так и остались секретными для потомков.
Долгое время в здании бывшего училища не было никаких опознавательных знаков о том, что это второй мавзолей. Еще бы, ведь информация была секретной. Но вот сторожа училища постоянно жаловались на то, что слышат картавый голос ночами, на самостоятельно распахивающиеся двери и другие странности.
Еще в 1964 году тюменский секретарь написал письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить установить мемориальную доску на здании, а в самом кабинете, где хранилось тело Ленина, создать кабинет марксизма-ленинизма. Что ответили на это письмо – не известно, вполне допустимо, что оно так и осталось без ответа, ведь в стране происходили перемены с поста ушел Хрущев, до тюменских ли мемориальных досок.
Впрочем, тюменские чиновники не теряли надежд, в 1986 году аналогичное письмо было направлено на имя Михаила Горбачева. Причем письмо было за подписью Купцова – горкома, при котором и происходили эти поистине исторические события. В этом же письме Купцов сообщал важные и доселе неизвестные факты о том, как происходило обустройство временного мавзолея, на что именно обращали внимание. Горбачев не остался безучастным и меньше чем через месяц пришел ответ с …отказом. Московские чиновники ссылаются на тот факт, что документы о транспортировке тела Ленина имеют гриф «секретно», да и было это более 40 лет тому назад, а потому это невозможно и нецелесообразно.
Ответ такого рода не устроил, особенно если учесть тот факт, что по стране полно зданий с мемориальными табличками, гласящими о том, что здесь был Ленин, хотя он забегал туда чуть ли не на пару минут. А тут такое важное событие, культовое для всей страны. Но как бы отреагировал советский народ на то, что власть предпочла перестраховаться и вывезла товарища Ленина из столицы. Не сочтут ли предательством?
Сейчас на стене университета есть мемориальная табличка, а в самом здании «Ленинская комната». Кстати, все зашло настолько далеко, что даже обсуждаются мнения о том, чтобы вернуть тело вождя социалистической революции обратно в Тюмень.
Последствия длительного путешествия
Несмотря на то, что специальная комиссия в 1943 году не нашла никаких изменений на мумии, специалисты уверены, что такая транспортировка и нахождение в неспециализированном помещении, не могло пройти бесследно. Еще в 1942 году на мумии была обнаружена плесень, причем самая опасная – черная. Согласно нормам такой объект с черной плесенью нужно сжечь или протравить соляной кислотой. Немыслимо бы было творить это с символом коммунизма. Потому советские ученые сотворили чудо. Или у них просто не было выбора.
Перепробовали все и нашли способ победить заразу, ведь в 1943 году комиссия не нашла единого изъяна на мумии и сочла, что он сохранен в первозданном виде.
Некоторые тюменские специалисты считали, что именно черная плесень виновата в том, что им не разрешили открыть музей имени Ленина в столь культовом здании, дескать, плохо следили за ценным объектом. Многие из таких просителей не совсем понимали, что страна менялась, менялись и ее ценности.
В любом случае эвакуация мумии – это уникальный пример того как удалось сохранить ценное для народа наследие, причем не разводя лишнюю панику, ставя в известность о том, что Владимира Ильича эвакуировали. У специалистов того периода хватило и профессионализма и характера, для того чтобы завершить это рискованное предприятие успешно.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Биография Владимира Ульянова (Ленина)
Советский государственный и политический деятель, теоретик марксизма, основатель Коммунистической партии и Советского социалистического государства в России Владимир Ильич Ульянов (Ленин) родился 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1870 года в Симбирске (ныне Ульяновск) в семье инспектора народных училищ, ставшего потомственным дворянином.
Его старший брат Александр — революционер-народоволец, в мае 1887 года был казнен за подготовку покушения на царя.
В том же году Владимир Ульянов окончил Симбирскую гимназию с золотой медалью, был принят в Казанский университет, но через три месяца после поступления был исключен за участие в студенческих беспорядках. В 1891 году Ульянов экстерном окончил юридический факультет Петербургского университета, после чего работал в Самаре в должности помощника присяжного поверенного.
В августе 1893 года он переехал в Санкт-Петербург, где вступил в марксистский кружок студентов Технологического института. В апреле 1895 года Владимир Ульянов выехал за границу и познакомился с группой «Освобождение труда», созданной в Женеве русскими эмигрантами во главе с Георгием Плехановым. Осенью того же года по его инициативе и под его руководством марксистские кружки Петербурга объединились в единый «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». В декабре 1895 года Ульянов был арестован полицией. Провел более года в тюрьме, затем выслан на три года в село Шушенское Минусинского уезда Красноярского края под гласный надзор полиции.
Участниками «Союза» в 1898 году в Минске был проведен первый съезд Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП).
Находясь в ссылке, Владимир Ульянов продолжал теоретическую и организационную революционную деятельность. В 1897 году издал работу «Развитие капитализма в России», где пытался оспорить взгляды народников на социально-экономические отношения в стране и доказать, что в России назревает буржуазная революция. Познакомился с работами ведущего теоретика немецкой социал-демократии Карла Каутского, у которого заимствовал идею организации русского марксистского движения в виде централизованной партии «нового типа».
После окончания срока ссылки в январе 1900 года выехал за границу (последующие пять лет жил в Мюнхене, Лондоне и Женеве). Там, вместе с Георгием Плехановым, его соратниками Верой Засулич и Павлом Аксельродом, а также своим другом Юлием Мартовым, Владимир Ульянов начал издавать социал-демократическую газету «Искра». С 1901 года он стал использовать псевдоним «Ленин» и с тех пор был известен в партии под этим именем.
В 1903 году на II съезде российских социал-демократов в результате раскола на меньшевиков и большевиков Ленин возглавил «большинство», создав затем большевистскую партию.
С 1905 года по 1907 год Ленин нелегально жил в Петербурге, осуществляя руководство левыми силами. С 1907 года по 1917 год находился в эмиграции, где отстаивал свои политические взгляды во II Интернационале.
В начале Первой мировой войны, находясь на территории Австро-Венгрии, Ленин был арестован по подозрению в шпионаже в пользу Российского правительства, но благодаря участию австрийских социал-демократов был освобожден. После освобождения уехал в Швейцарию, где выдвинул лозунг о превращении империалистической войны в войну гражданскую.
Как Ленин проиграл свой «последний и решительный бой»
150 лет назад на свет появился человек, который, как, наверное, никто, повлиял на умы и судьбы своих современников и потомков. Для одних он — величайший освободитель и путеводная звезда, для других — законченный доктринёр и кровожадный тиран. Еще один взгляд на Владимира Ленина — как на трагическую жертву собственной одержимости.
«Я буду беспощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией!»
Ему нравилось повозиться с детьми и домашними питомцами, он любил пропустить кружечку немецкого пива, пострелять на охоте зайцев, с ветерком прокатиться на велосипеде. Но единственное, что по-настоящему увлекало этого невысокого, 165 сантиметров роста, коренастого, широкоплечего, рыжеволосого человека с грассирующим «р», — политика, неутомимое стремление к власти. Не для того, чтобы обогащаться и млеть в лучах славы. Он был равнодушен к материальным благам. Подолгу носил много раз латанную одежду и обувь, питался скромно, в первые недели революции, как все в Смольном, — селедкой и черным хлебом. Жил в не соответствующей положению главы государства тесной квартире. Терпеть не мог славословия в свой адрес, своих портретов в газетах. Был чуток к простым людям — обслуге, охране, посетителям.
Власть интересовала Ленина исключительно как способ осуществления идеи, владевшей им с юности, — создать рабоче-крестьянское государство, принадлежащее трудящимся и управляемое ими в их собственных интересах. Республика производителей — так называл он свою мечту, свое детище. Холеричный, вспыльчивый, авторитарный Ильич, одной своей верой в победу поднявший Октябрьское восстание, не останавливался ни перед чем, чтобы продлить жизнь своему единственному ребенку — власти Советов рабочих и крестьян. Моральных барьеров, ограничительных принципов Ленин не признавал, едко, безжалостно высмеивал взывавших к нравственному порядку и любил приговаривать: цель оправдывает средства, на войне как на войне.
На выборах нового всероссийского протопарламента, Учредительного собрания, в ноябре 1917-го победили левые эсеры: снискав более 20 миллионов голосов, они вдвое обошли ленинскую партию большевиков. Но для Ленина это ничего не значило, через полгода он воспользуется убийством германского посла графа Мирбаха, чтобы расквитаться с эсерами арестами и расстрелами.
По Брестскому миру, который Ленин силой своего колоссального авторитета продавил в одиночку, вопреки позиции партии и Советов, Россия потеряла почти 800 тысяч квадратных километров с населением 56 миллионов человек, тысячами предприятий и 40% промышленных рабочих. Но Ленина участь оккупированных врагами соотечественников не беспокоила: главное — спасти революцию в России, раздуть пожар революции всемирной, а там и обязательствами по мирному договору можно пренебречь.
Чем утопичнее образ рабоче-крестьянского государства и мировой революции, тем фанатичнее настрой первого советского вождя.
— Вы только уничтожаете. Все эти ваши реквизиции, конфискации есть не что иное, как уничтожение, — бросил ему в лицо старинный знакомый — революционер Георгий Соломон.
— Верно. Мы уничтожаем, но помните ли вы, что говорил Писарев, помните? «Ломай, бей все, бей и разрушай! Что сломается, то все хлам, не имеющий права на жизнь, что уцелеет, то благо». Вот и мы, верные писаревским — а они истинно революционны — заветам, ломаем и бьем все… Мы все уничтожим и на уничтоженном воздвигнем наш храм, и это будет храм всеобщего счастья! Но буржуазию мы всю уничтожим, мы сотрем ее в порошок! Правда и истина лишь в коммунизме, который должен быть введен немедленно. Я буду беспощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией!
Через неделю после убийства Мирбаха следует расправа над царской семьей. «Уничтожение царя явилось по сути дела террористическим актом, целью которого было посеять панический страх в сердцах врагов, но также, и, возможно, для Ленина это было гораздо важнее, — посеять страх в рядах людей, сражавшихся на стороне большевиков. Этим актом он рассчитывал внушить им, что назад пути нет, что теперь они стали соучастниками преступления и, если им не удастся истребить белых, их ждет погибель, смерть», — отмечает Пейн.
Еще через пару месяцев, в ответ на убийство председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого и покушение эсерки Фанни Каплан на самого Ленина, большевики отвечают тем же «беспощадным массовым террором против врагов Революции». Только в Петрограде и Кронштадте за сутки без следствия и суда расстреливают тысячу заложников, в течение месяца еще 300: бывших офицеров царской армии и полицейских, помещиков, купцов и ремесленников, ученых, студентов и священнослужителей, эсеров и кадетов.
Сначала «краса и гордость» революции, матросы-балтийцы, расстреливают демонстрации в поддержку Учредительного собрания и разгоняют «Учредиловку» (когда Ленину рассказали, как матрос Железняк прикончил ее словами «караул устал», смешливый вождь расхохотался до слез). Но спустя три года кронштадтцы, нахлебавшись красного террора и голода, сами требуют новых свободных выборов, свободы слова, печати и собраний, свободы мелкого предпринимательства, роспуска карательных отрядов, контролирующих промышленность, освобождения арестованных и заключенных за участие в рабочих и крестьянских волнениях против большевиков. Одним словом, — возвращения к добольшевистской норме жизни. И на этот раз войска, посланные Лениным, громят «красу и гордость», и в ожесточенных боях и последующих репрессиях погибают более 3 тысяч моряков.
Для Ленина нет неприкосновенных, только попутчики — до тех пор, пока они не покушаются на ленинские идеи, ленинскую диктатуру, ленинскую программу. Любой, кто вставал преградой ленинской цели, был обречен на проклятье и уничтожение — будь то близкие друзья, как лидер меньшевиков Юлий Мартов, кумиры — как социалист Георгий Плеханов, соратники — как матросы Кронштадта и целые сословия — царской аристократии, крупных капиталистов, мелких торговцев, интеллигенции, духовенства… Ничего личного — просто политика. Читаем у Роберта Пейна: «[Социалистка Анжелика] Балабанова затронула тему расправы над группой меньшевиков, приговоренных к смертной казни за контрреволюционную деятельность. Она сочувственно относилась к приговоренным, не скрывая этого.
— Неужели вы не понимаете, — ответил Ленин, — что, если мы не расстреляем несколько меньшевистских вожаков, мы в будущем окажемся перед необходимостью расстрелять десять тысяч рабочих?
Она обратила внимание на то, что он говорил это без тени личной неприязни к тем несчастным людям. В нем не было никакой к ним ненависти, но и равнодушия тоже. Для него уничтожение врагов как бы являлось трагической необходимостью. Но у Балабановой возникло подозрение, что это, скорее, стало для него привычкой, рефлексом, срабатывающим всякий раз, когда на его пути возникало препятствие».
Ленинский «рефлекс» бескомпромиссно делить людей на «своих» и «чужих», бессердечно расправляясь с «чужими», стоил стране порядка 10 миллионов жизней. Таким был кровавый итог первых пяти лет большевизма — гражданской войны, красного террора, голода и болезней.
«Не мог выразить самой простой, примитивной мысли»
Однако насладиться мирной жизнью ему не суждено. Против Ленина поднялся супостат, который оказался сильнее Антанты и Белой гвардии, мятежных моряков и крестьян — Голем, порожденный им самим: советское государство. Предоставим слово Роберту Пейну: «Государство, созданное Лениным, могло функционировать только с помощью огромной армии чиновников. С наступлением мира идеологических работников стали повсюду вытеснять административные работники. Идеалисты революционной эпохи потихоньку исчезали, и теперь в бесчисленных комитетах заседали армии чиновников и партийных функционеров. Новый государственный аппарат был ничуть не лучше того, что существовал при царе — чиновники работали так же спустя рукава, процветали взяточничество и коррупция. Словом, все пороки старого капиталистического режима постепенно становились спутниками новой, социалистической, республики. До предела обюрократившийся государственный аппарат погряз в бумажной волоките.
Наблюдая, что творится, Ленин приходил в бешенство… Он громил государственных чиновников за безграмотность, тупость, несоответствие занимаемым должностям; за злоупотребление властью, неповоротливость административных органов, за горы бумажной волокиты. Он говорил обо всем этом со знанием дела, еще бы, ведь он сам был создателем этого государства… Он рассылал чиновникам письма, призывая их помнить, что они служат народу и потому должны вести себя, как его слуги, а не как хозяева. Но чиновники среднего уровня по-прежнему с привычным равнодушием относились к потребностям общества, чиновники высшего ранга вели себя ничуть не лучше. Такой пример: трем важным чиновникам из высшего эшелона власти — Цюрупе, Курскому и Авенесову было поручено наладить производство электроплугов. Последовали месяцы долгих обсуждений, составления документации, выработки и утверждения планов; было написано множество писем, исписаны груды бумаг. Наконец работа увенчалась „успехом“ — было выпущено пять экспериментальных электроплугов, тогда как требовалось две тысячи».
В лексиконе Ленина — новые выражения: «бюрократическое болото», «сладенькое чиновно-коммунистическое вранье», «коммунисты-бюрократы, погрязшие во лжи»… Он требует от чиновников компетентности, управленческой культуры, эффективности, он настаивает на сокращении аппарата, который после последней переписи вырос на 12 тысяч единиц, он грозит расстрелами за ложь в отчетности. «Еще годиков пять надо поучить», — говорит он сослуживцу летом 1921 года.
Но все тщетно. Сил на еще одну войну у него больше нет. Он, формально — обладатель огромной власти, беспомощен против государственного спрута. Он, его демиург, больше ему не нужен. Ленину лишь немного за пятьдесят, но чувствует он себя и выглядит как измученный испытаниями старик: крайняя степень физического и эмоционального истощения, чудовищные головные боли, тошнота, бессонница, обмороки. Весь изборожденный морщинами, апатичный, он подолгу сидит, глядя в одну точку, не в силах собраться и что-либо сделать.
В конце мая 1922 года — первый серьезный приступ болезни. Онемение правой стороны тела, потеря памяти и речи, способности к счету, ухудшаются зрение и слух. В течение лета, на отдыхе и лечении в подмосковных Горках, Владимир Ильич быстро овладевает собой, строчит привычное: «величайшая ошибка думать, что НЭП положит конец террору, мы еще вернемся к террору и к террору экономическому», «чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам расстрелять, тем лучше, надо именно теперь [в период засухи и голода] проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»…
В октябре он выходит на работу, руководит заседаниями Центрального комитета партии и правительства — Совета народных комиссаров. Держит почти полуторачасовую речь на немецком языке перед участниками заседания Коминтерна, еще через неделю — перед московским Советом… Но выступления даются Ильичу с трудом: силы быстро оставляют его, от напряжения и усталости он весь в поту. Это были последние его публичные выступления. В конце декабря — следующий паралич. Самостоятельно писать Ленин уже не может, но речь сохраняется, и он спешно, по несколько минут в день, диктует стенографистке знаменитое «Письмо к съезду», где дает нелицеприятные характеристики Сталину: «Товарищ Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».
Избранный в апреле того же года генсеком ЦК, Сталин по должности отвечает за режим Ленина и контролирует его. Владимиру Ильичу еще после первого удара запрещено подолгу работать, в любом виде «заниматься политикой», встречаться с соратниками. Под предлогом заботы о здоровье и жизни Ильича рвущийся к власти Сталин устраивает вождю мирового пролетариата политическую тюрьму.
Однако Ленин постепенно идет на поправку. Супруга, Надежда Крупская, посвящает его в детали московской политической жизни. Сталин приходит в бешенство и осыпает Крупскую площадными оскорблениями и угрозами вплоть до присылки в Горки отряда ГПУ: «Спать с Лениным еще не значит разбираться в ленинизме! Если будете раскольничать, мы дадим Ленину другую вдову!»
По свидетельству очевидцев, Надежда Константиновна «рыдала и каталась по полу». Ленину становится известно о конфликте. В «Письме к съезду» он добавляет недвусмысленное: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно: более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности».
Некоторые пишут об успехах в физическом и интеллектуальном восстановлении под диктатом несгибаемой ленинской воли: пробовал ходить, заново учился говорить. Но художник Юрий Анненский, побывавший в Горках незадолго до смерти Ильича, еще откровеннее в описании угасающего вождя: «Полулежавший в шезлонге, укутанный одеялом и смотревший мимо нас с беспомощной, искривленной младенческой улыбкой человека, впавшего в детство».
В 6 вечера 21 января 1924 года начался последний, четвертый инсульт. Сознание навсегда покинуло Ленина, дыхание стало прерывистым, судороги свели все тело до такого напряжения, что невозможно было согнуть ногу в колене. Столбик градусника уперся в потолок и показывал 42,3. В 6.50 лицо окрасилось багровым цветом, затем страшно побледнело, последовал глубокий вздох — и руки упали. Жизнь кончилась.
«Разрушения настолько обширны, что уму непостижимо, как можно было жить»
О содержании ленинского «Письма к съезду» Сталин узнал незамедлительно, непосредственно от стенографистки. Распорядился сжечь, но остались копии. Письмо до съезда, состоявшегося уже после ухода Ленина, в мае 1924-го, все-таки дошло, под давлением делегатов его огласили. По воспоминаниями Льва Троцкого, основного политического соперника Сталина, тот «в конце концов совершенно потерял равновесие и, приподнявшись на цыпочках, форсируя свой голос, с поднятой вверх рукой стал хрипло кричать бешеные обвинения и угрозы, вызвавшие оторопь во всем зале». И все-таки Троцкий проиграл: Сталин перетянул на свою сторону видных партийцев Каменева, Зиновьева, Бухарина, за своего предводителя стоял партийный аппарат. Одолев сонмища врагов, Ленин проиграл «своему» ученику и выдвиженцу — именно тогда, когда от его, ленинского, слова и дела больше всего зависело, куда двинется заложенный им гигантский корабль Советского Союза.
И Троцкий, и Пейн впрямую обвиняют Сталина в отравлении Ильича: дескать, однажды отказав Ленину в цианистом калии, Сталин хитроумно приобрел спасительное алиби, а позже в нужный момент «убрал» вождя руками подчиненных соглядатаев. Еще одна скандальная версия: Ленин умер от последствий наследственного сифилиса. Доказать или опровергнуть эти предположения давно не представляется возможным: необходимые анатомические исследования не проводились, внутренности покойника достаточно быстро кремировали.
Но даже если сифилис и Сталин не поспособствовали смерти основателя советского государства, дни его жизни — и физической, и политической — были сочтены. Доктора, проводившие вскрытие, были шокированы чудовищными масштабами поражения ленинского мозга: атеросклероз настолько изуродовал сосуды, что они лишились просветов и, по образному сравнению врачей, из трубочек превратились в шнурки, при постукивании пинцетом заизвесткованные сосуды издавали костяной звук, участки мозга размягчились и превратились в кисты, мозговая оболочка — в мутную жижу желто-оранжевого цвета. «Разрушения настолько обширны, что уму непостижимо, как можно было жить с ними», — дивились медики.
— Роберт Пейн, «Ленин. Жизнь и смерть», издательство «Молодая гвардия», Москва, 2008 г.,
— Евгений Гусляров, «Ленин в жизни», издательство «ОЛМА-ПРЕСС», Москва, 2004 г.,
— Александр Майсурян, «Другой Ленин», издательство «Вагриус», Москва, 2006 г.