что было на болотной площади в москве
Болотный бунт 6 мая 2012
Болотная площадь стала местом выступления оппозиции с декабря 2011 года после выборов в Государственную Думу шестого созыва. Формальными причинами для выступлений оппозиционеры называли фальсификации на избирательных участках, и, как следствие этого, нечестные выборы. Однако своего апогея ситуация достигла 6 мая 2012 года, за день до инаугурации президента Владимира Путина. Именно в этот день произошли самые жестокие за последние десятилетия столкновения протестующих с полицией.
Предпосылки
Вечером 4 декабря 2011 года, когда завершилось голосование за прохождение партий в Госдуму, начались первые протесты в Петербурге и Москве. Движущим ядром протестов тогда было националистическое движение «Русские», которое подало заявку на митинги за месяц. После оглашения результатов выборов в ГД, согласно которым четыре парламентские партии (Единая Россия, КПРФ, ЛДПР и Справедливая Россия) сохранили за собой места, протесты приняли политическую окраску. Оппозиция, приняв за чистую монету мнение ОБСЕ и ПАСЕ о нелегитимности выборов, собирала молодежь в соцсетях под лозунгами «за честные выборы!» и «нет фальсификациям».
Акции белоленточников (у протестующих были белые ленты на одежде) продолжались всю зиму. Новые лозунги, уже антипутинской направленности стали звучать уже после выборов президента 4 марта 2012, на которых победу одержал в первом туре на тот момент премьер-министр Владимир Владимирович. На следующий же день, как и всю неделю после, в Москве проходили митинги с числом участников от пяти до тридцати тысяч человек. Согласно некоторым источникам, особенно иностранным, события декабря 2011 — марта 2012 года окрестили «Снежной революцией».
Что случилось 6 мая 2012
6 мая, за день до инаугурации Владимира Путина, оппозиционеры и их сторонники собрались на Болотной площади на акцию под названием «Марш миллионов», чтобы выразить свой протест против будущего президента страны. Надо отметить, что митинг был согласован с властями и проходил под лозунгом «За честную власть! За Россию без Путина!».
Маршрут значился от Калужской площади до Болотной площади. Главным организатором этого действа был глава «Левого Фронта» Сергей Удальцов. Организационный кружок, сделавший все зимние митинги, к тому времени окончил свою работу, поэтому к Маршу миллионов 6 мая 2012 не имели отношения Борис Акунин, Леонид Парфёнов и Сергей Пархоменко. Пока готовилась акция протеста в мае шли разговоры о сливе протеста и о немногочисленности будущего митинга. Действительно, сама организаторская работа велась довольно-таки вяло.
Часть радикально-настроенных молодых людей в масках и платках на лице решила не участвовать в забастовке и прорвала кордон полиции, вбежав на площадь перед кинотеатром «Ударник» на подходе к Большому Каменному мосту. В полицейских тогда полетели дымовые шашки, бутылки и файеры. В столкновениях с радикалами некоторые ОМОНовцы пострадали, именно тогда начались первые задержания.
Всего в столкновениях пострадали около 40 протестующих и 30 сотрудников МВД, из которых 12 – ОМОНовцы.
По официальным данным, полицией были задержаны 436 человек.
Болотное дело
После столкновений на Болотной площади 6 мая 2012 Следственный Комитет России возбудил уголовное дело по факту «призывов к массовым беспорядкам». Всего фигурантами уголовного дела стали 30 человек, из них вину полностью или частично признали пять человек. Первыми осужденными стали Максим Лузянин, Константин Лебедев и Михаил Косенко.
Из этих тридцати одиннадцать было амнистировано в конце декабря 2013 согласно президентскому указу. В феврале 2014 года еще семь обвиняемых получили тюремные сроки до 4-х лет, а одна участница получила условное наказание.
Что касается Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, то их дело выделили в отдельное производство, 24 июля 2013 года суд признал их виновными в организации массовых беспорядков и приговорил к 4,5 годам колонии общего режима каждого.
25 августа началось слушание по делу последнего, тридцатого, фигуранта «болотного дела» Ивана Непомнящих.
Протесты против Путина. Как всё начиналось
Юбилей. 10 лет назад, 5 декабря 2011 года началась хоть и короткая, но очень яркая эпоха, которую позже стали именовать периодом протестного движения в России. В тот вечер в Москве на Чистопрудном бульваре совершенно неожиданно случился первый митинг «За честные выборы», организатором которого выступило движение «Солидарность». Первый после «маршей несогласных». «Выборы — фарс!», «Вернём стране выбор!», «Вернём народу власть!» — вот только немногие лозунги того декабрьского мероприятия, приуроченного, как несложно догадаться, прошедшим накануне так называемым выборам в Госдуму 6-го созыва.
Впрочем, это не помогло, а только раззадорило протестантов и следом по всей стране покатилась волна оппозиционных акций и шествий. Митинг на Болотной площади 10 декабря 2011-го, гигантское шествие на проспекте Сахарова 24 декабря, митинг 14 января 2012-го опять на Чистых прудах, вновь на Болотной 4 февраля, митинг на Пушкинской площади 5 марта, акции «Белая площадь» и «Белое метро» 1 и 8 апреля соответственно, акция «Белое кольцо». И как квинтэссенция протестов — знаменитый «Марш миллионов» на Болотной, завершившийся спровоцированными силовиками массовыми беспорядками и последующими посадками. С тех пор оппозиционеров стали именовать «белоленточниками», а в защиту заключённых сформирован «Комитет 6 мая». Тогда же, кстати, пошли и ответные «путинги» (в частности, на Поклонной горе), куда автобусами свозили бюджетников, а в группах массовок в VK анонсировали раздачу нескольких сотен рублей за участие.
Были и «Народные гуляния», и замечательные «Контрольные прогулки с писателями» по бульварам, и трогательный #ОккупайАбай. Был и повторный «Марш миллионов» в июне 2012-го, а потом ещё и в сентябре. В конце года прошли выборы в Координационный совет оппозиции, результатом которых стало сфабрикованное уголовное дело в отношении Рустема Адагамова и его последующая эмиграция. Были и иные, менее значимые мероприятия, захватившие 2013-й год и отчасти 2014-й. А потом всё постепенно стало сдуваться, лишь изредка давая точечные всплески вроде «Марша мира» или «Марша правды».
Лично для меня конец 2011-го и начало 2012-го — очень атмосферное, светлое и даже уютное время, пронизанное настоящим, а не навязанным сверху гражданским единением и вдруг откуда ни возьмись вырвавшейся свободой. Многие скажут — средний класс зажрался и, пресытившись хлебом, возжелал зрелищ. А как иначе? Это живое общество живых людей. Тогда всё казалось возможным — и честные выборы, и естественная сменяемость власти, и свобода выражать свои мысли и побуждения.
Это был шанс прекратить наступление того самого поистине средневекового морока, который мы все имеем «удовольствие» лицезреть сегодня. Увы, не хватило ни воли, ни энергии.
Какими мы были ничтожествами, или Болотная как вакцина. Колонка Олега Кашина
На Болотной (этим словом столько всего называют, что надо уточнять — на Болотной-Болотной, то есть именно на «том самом» митинге 10 декабря 2011 года) я встретил польского журналиста Вацлава Радзивиновича и, показав ему на уходящую за горизонт (ну почти) толпу, сказал — вот, мол, революция! И Вацлав согласился — да, говорит, это седьмая или восьмая революция, при которой я присутствую.
Я, считая себя знатоком истории, со знанием дела уточнил: а предыдущие какие — Киев-2004, Тбилиси-2003, Белград-2000? Нет, говорит Вацлав, Гданьск-1970, Люблин-1970, Гданьск-1979, Гданьск-1980 — и так далее до самого 1989 года. Мне это покажется смешным, и историю про поляка, у которого вся мировая история состоит исключительно из польских событий, я буду какое-то время рассказывать своим знакомым как смешной анекдот.
Но когда через несколько месяцев на очередной Болотной (уже не на Болотной, а где-то на бульварах) я снова встречу Вацлава, смешно мне не будет, и я спрошу его, когда нам ждать генерала Ярузельского с военным положением — за те месяцы мне уже будет понятна концепция многих идущих друг за другом «революций», когда как будто на глазах творится история, а потом оказывается, что ничего не изменилось, кроме крепче закрученных гаек.
Не могу сказать, что мне неловко за тот революционный восторг в конце 2011 года — хорош бы я был, если бы посреди того всеобщего порыва бегал вокруг остальных, дергал бы их за рукав или за полу пиджака и кричал: не верьте никому, не участвуйте, обманут, будет хуже; тот опыт, строго говоря, потому и бесценен, что и я, и остальные сумели на практике убедиться, что будет, если верить, если участвовать, если надеяться.
Я для себя тему Болотной закрыл полтора года спустя, обманом пробравшись на сцену и спев там песню Летова (невнимательные современники до сих пор относят тот эпизод к общей кринжегенности протестов, но нет, сразу после песни я дал несколько интервью, в которых прямым текстом объяснил свой поступок именно как жест презрения к лидерам на сцене), и, переболев еще одной общей для очень многих тогда болезнью, — когда сидишь и думаешь, а что было бы, если бы мы не послушались тех, кто сговорился с мэрией и АП, и пошли бы на площадь Революции, — успокоился или, по крайней мере, убедил себя, что успокоился.
Сейчас все смеются над фотографией первых ельцинских дней, когда новые правители России — с Ельциным еще вместе Руцкой и Хасбулатов, там же молодые реформаторы во главе с Гайдаром, — стоят у Кремлевской стены, одетые в одинаковые серые пальто и меховые шапки, пошитые, очевидно, в каком-то цековском ателье, хозяевами которого они себя обнаружили вдруг, придя к власти. Наверное, стоит уточнить, что фотография сделана 23 февраля 1992 года, это день первого большого митинга красно-коричневой (так называли альянс тогдашних коммунистов и националистов) оппозиции, неожиданно жестоко разогнанного ОМОНом.
Потом будет палаточный лагерь у Останкинского телецентра, также жестоко разогнанный, потом еще более кровавый первомай 1993-го, октябрьские события того же года, много чего еще, и сейчас, пришпилив засушенную бабочку Болотной специальной булавкой, мы кладем ее под стекло, где декабрь 2011-го и май 2012-го оказываются в одном ряду и с чуть ли не миллионными демократическими митингами поздней перестройки, и с красно-коричневыми протестами девяностых, и с медведевских времен стояниями на Триумфальной, и с позднейшими «навальнистскими» протестами вплоть до митингов последней зимы, когда, как теперь кажется, митинговую Москву если не убили окончательно, то очень надолго заморозили. 2021 год требует вакцинных метафор — что ж, может, нас время от времени прививают революцией, чтобы ее не было, и каждый раз общество делится на прививочников и антипрививочников, глядящих друг на друга то ли с ненавистью, то ли с тем сочувствием, которое, в общем, хуже ненависти.
В свое время я много переживал, писал и говорил о проникновении кремлевской агентуры в протестную среду — до того допереживался, что сам стал для многих людей протеста образцом прокремлевской рептильности. Думаю, это нормально; бывают задачи, над которыми студент бьется часами, ничего не выходит, а потом выясняется — недостаточно условий, одна строчка в задачнике, например, не пропечаталась. Вот у нас, наверное, тот же случай — недостаточно условий, чтобы делать выводы, и даже главная, вскрывшаяся через год после Болотной сенсация того декабря — про посиделки заговорщиков в мэрии с «вискарем», — на самом деле тоже может значить, что угодно.
Мы до сих пор не знаем, чего тогда хотел Кремль, до сих пор не знаем, какими были реальные политические риски и перспективы, связанные с протестами, и какой из группировок во власти подыгрывали мы, стоя на той площади — ястребам, нуждавшимся в наглядной угрозе, или либералам, искавшим доказательство запроса на перемены.
Организаторы Болотной очевидным образом делились тогда на опытных и неофитов — одни к тому времени уже десять или больше лет митинговали, заседали, что-то делали, давно убедившись, что у них ничего не выйдет; другие, я в том числе, подключились, имея в виду, что да, старые лидеры несостоятельны, но и новых ведь нет, и некому ими быть, кроме нас. Это сейчас понятно, какими ничтожествами были и те и другие (и какие угодно третьи), но тогда это, по крайней мере, не бросалось в глаза.
Сейчас мне кажется, что хотя бы понимать свою тогдашнюю, да и сегодняшнюю несостоятельность — это само по себе большой успех, но наверняка и это иллюзия.
Наверное, можно было бы свериться с тем же Вацлавом Радзивиновичем, который видел много революций и понимает все гораздо лучше нас, но его еще в 2015 году выгнали из России, лишив аккредитации под каким-то надуманным предлогом — зная склонность российского начальства ко всевозможной эзотерике и суеверным приметам, до сих пор уверен, что Вацлава потому и выслали, что боялись, а вдруг увидит русскую революцию.
Не увидит. И я тоже.
Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов.