что было 18 июня 1815
Этот день в истории: 18 июня 1815 года — битва при Ватерлоо
18 июня 1815 года в Бельгии у населенного пункта Ватерлоо французская армия императора Наполеона I потерпела поражение от союзных сил под командованием Веллингтона и Блюхера. Эта битва стала последним крупным сражением наполеоновских войн в Европе.
В самом начале своих знаменитых «Ста Дней» Наполеон обратился к России, Англии, Австрии и Пруссии с предложением мира на условиях status quo. Однако члены Венского конгресса их отвергли и 13 марта, ещё до триумфального вступления Наполеона в Париж, союзники объявили императора вне закона, а уже 25 марта юридически была оформлена седьмая коалиция. Началась мобилизация союзных армий, что для Франции фактически означало новую войну против всей остальной Европы.
Страна была истощена предыдущими кампаниями, так что к 10 июня Наполеон имел в своём распоряжении 198 000 человек, из которых только 128 000 можно было использовать в бою. В то же время союзники сразу выставили 700 000 человек и планировали довести их число до миллиона. У Наполеона был лишь один единственный призрачный шанс избежать поражения — постараться разбить союзные армии по частям. Для этого ему было необходимо разгромить прусскую и англо-голландскую армию до окончания их полной мобилизации. Причем сделать это нужно было до того, как на военном европейском театре снова окажется Россия.
Понятно, что в этих условиях Наполеон действовал со всей возможной быстротой. 14 июня он неожиданно вторгся в Бельгию и стремительно напал на прусскую армию Блюхера. Казалось, что гений императора снова творит чудеса — даже осложнения из-за измены генерала Бурмона, который бежал к пруссакам не смогли помешать первому успеху. Пока Ней сковывал действия Веллингтона у Катр-Бра, сам Наполеон 16 июня навязал сражение Блюхеру у Линьи. Прусская армия потерпела поражение и лишь задержка 1-го французского корпуса спасла ее от полного уничтожения.
17 июня французская армия остановилась на отдых. Наполеон поручил маршалу Груши армию в 33 000 человек и велел преследовать Блюхера, отступившего в неизвестном направлении. Сам Наполеон двинулся на север, на Брюссель — не предупредив, однако, об этом Груши. Английская армия заняла позицию в 22 километрах от Брюсселя, на высотах Монт-Сен-Жан.
На этом военная удача оставила французского императора. Он решил без промедления напасть на армию Веллингтона, совершенно ошибочно рассчитывая на то, что уже в ходе битвы корпус Груши присоединиться к нему добивать англичан, после того как покончит с Блюхером. При этом сам Груши о планах императора понятия не имел — у него только был четкий приказ преследовать прусскую армию, которую он в итоге потерял. Зато Веллингтон наоборот, связь с Блюхером имел и вступая в сражение точно знал, что пруссаки двигаются ему на помощь. Это обстоятельство оказалось для французов роковым.
18 июня 1815 года в 11.35 на на Мон-Сен-Жанском плато у местечка Ватерлоо началось последнее сражение Наполеона Бонапарта — французская армия пошла в атаку на английские позиции. Сражение кипело целый день до вечера и закончилось полным поражением французов. Как и рассчитывал Веллингтон в самый критический момент битвы на поле боя появился 4-й прусский корпус во главе с Блюхером и ударил французам во фланг. Только тут Груши наконец получил приказ срочно двигаться к Ватерлоо, но было уже поздно — пруссаки связали его корпус боем у Варва. Все попытки Наполеона и Нея стабилизировать ситуацию к успеху не привели — к 8 часам вечера сражение было проиграно.
Французы потеряли в битве при Ватерлоо 240 орудий, 2 знамени, весь обоз, 25 000 убитыми и ранеными и 8000 пленными. Противники потеряли меньше: Веллингтон потерял 15 000 убитыми и ранеными, Блюхер — 7 000 (1200 убито, 4 400 ранено и 1400 пленено). Самым тяжелым для французов было то, что в сражении полегла почти вся наполеоновская гвардия. После поражения и отступления с поля боя союзники начали активное преследование, что привело французскую армию в окончательное расстройство. Наполеону к этому времени удалось собрать (кроме корпуса Груши) не более 3 тысяч человек — силы, с которыми нельзя было ни защищать столицу, ни продолжать войну.
Худой мир Сражение при Ватерлоо в исторической памяти современной Европы
18 июня 1815 года началась и закончилась поражением Наполеона битва при Ватерлоо — последнее крупное сражение императора. Обескровленная Франция прекратила борьбу с союзниками. На континенте воцарился мир. Что значит Ватерлоо для Европы в XXI веке? Примирились ли между собой бывшие противники или продолжают пикировку средствами искусства и дипломатии? Стала ли победа над Наполеоном, завершившая долгую эпоху войн, символом примирения? Что важнее для европейцев — сведение исторических счетов или наслаждение зрелищной реконструкцией баталий?
Последняя битва Наполеона не забыта: историки, поэты и военные все еще спорят о ее ходе и смысле. Ей посвящены десятки тысяч книг, статей, картин и фильмов (не говоря уж о песне, сделавшей ABBA мировыми звездами). И дело тут не столько в военно-политической значимости баталии, сколько в ее символичности — как последней битвы и поражения величайшего полководца Европы. О Ватерлоо вспоминали, призывая к продолжению борьбы после поражения нации («Речь 18 июня», которой Шарль де Голль из Лондона придал импульс французскому Сопротивлению) — и к усилению международной солидарности перед лицом нового диктатора (речь Уинстона Черчилля «Их звездный час», прочитанная в тот же день 1940 года).
А еще Ватерлоо поставило точку в 23-летней эпопее наполеоновских войн, — на континенте воцарился долгий мир, продержавшийся почти 40 лет, до Крымской войны. Немаловажно, что бурный период 1789-1815 годов в исторической памяти бывших противников живет как славная эпоха реформ и побед (Франция) и роста национального самосознания (Германия, Испания, Россия). Наполеоновские войны, в отличие от конфликтов XX века, перестали быть болевой точкой памяти — грубо говоря, там почти нечего стыдиться и есть чем гордиться.
Месть де Голлю
Столетняя годовщина Ватерлоо прошла незамеченной на фоне боев Первой мировой. Только после установления новой эпохи европейского мира (после 1945 года), когда начала складываться единая Европа, усилился интерес «миру» XIX века. Но по мере приближения 150-летней годовщины битвы при Ватерлоо (1965 год) обострились национальные амбиции Франции и Великобритании: теряя свои колониальные империи, они с упоением обратились к воспеванию славного боевого прошлого.
Елизавета II на официальном приеме в честь годовщины битвы (Лондон, 12 июня 1965 года)
Тем не менее за рубежом Великобритания изо всех сил разыгрывала карту Ватерлоо как символа европейского единства. Дело в том, что Шарль де Голль в 1960-е годы дважды успешно блокировал вхождение Соединенного Королевства в Общий рынок. Французский президент красноречиво убедил лидеров Бенилюкса, Италии и Германии, что британцы станут «троянским конем Америки» в Европе. Неудивительно, что годовщина Ватерлоо стала отличным поводом для культурной дипломатии на континенте.
В мае 1965 года королева Елизавета II стала первым британским монархом, посетившим Германию после Первой мировой войны. Выступая с речью в Бонне, она особо отметила вклад немецких солдат в победу над Наполеоном. Хотела королева и возложить венок к колонне Ватерлоо в Ганновере, но из страха перед гневом французов федеральный канцлер отговорил ее от этого жеста. Тогда 600 военных музыкантов Британской армии Рейна устроили у колонны концерт под аплодисменты публики и бундесверовцев, радующихся тому, что Германию снова считают «братом по оружию», а ее военные преступления забыты.
Чтобы повторить этот успех в Брюсселе, британский посол в Бельгии предложил устроить в Ватерлоо парад с участием двух тысяч английских военных. Узнав об этом, де Голль отказался принять участие в празднествах под предлогом плотного графика: он-де готовится отмечать 900 лет со дня нормандского завоевания Англии. Подобная реакция, а также страх перед тем, что Ватерлоо будет использовано фламандскими националистами для мобилизации своих сторонников в борьбе за автономию, заставил официальный Брюссель и Гаагу ограничить планы англичан скромным приемом в посольстве и богослужением в память погибших солдат всех народов. Впрочем, службу посетило несколько венценосных особ со всей Европы, высокие гости из Германии и Нидерландов, — этого было достаточно, чтобы посол отрапортовал в Лондон об успешной пиар-кампании.
Елизавета II прибывает с государственным визитом в ФРГ (18 мая 1965 года)
Фото: Willi Gutberlet / Global Look
Что же касается де Голля, то ему отомстили в 1966 году: когда Франция вышла из военной организации НАТО, штаб-квартиру альянса перенесли из Парижа в Брюссель. Близость бельгийской столицы к полю боя заставила дипломатов отметить, что США и Британия учинили де Голлю новое Ватерлоо.
В ФРГ о Ватерлоо могли вспоминать только в контексте Второй мировой. Помпезно отмечать победу Блюхера было невозможно: прусский милитаризм после 1945 года был уже некомильфо (особенно если Германия надеялась на интеграцию в Европу). Зато деньги, заработанные за годы «экономического чуда», немцы активно вкладывали в реставрацию памятников. Военные монументы среди них (например, фон Шилю в Брауншвейге или колонна Ватерлоо в Ганновере) использовались уже не для патриотическо-милитаристской пропаганды, а как места памяти и скорби. Выстраивалась новая идеологическая конструкция, в которой все немцы считались жертвами войны, развязанной Гитлером. О других жертвах Третьего рейха — евреях, гомосексуалистах, остарбайтерах, солдатах других народов — не говорилось ни слова.
Наконец, в стране, где прошла сама битва (Бельгия), ни о каком общенациональном консенсусе относительно Ватерлоо речь не шла. Напротив: фламандцы организовали митинги у голландской скульптуры «Лев Ватерлоо», требуя воссоединения с Нидерландами. В ответ франкоговорящие валлоны участвовали в ежегодных походах к монументу «Раненого орла», поставленного французами в честь героического сопротивления солдат Наполеона. Близость Ватерлоо к полю битвы при Флерюсе (1794), по итогам которой валлонские земли вошли в состав Французской республики, дала франкоговорящим бельгийцам яркие символы своего «прозябания» и надежд на независимость (или даже воссоединения с Францией). Правительство же страны выступило подчеркнуто нейтрально, представив в Королевской библиотеке Брюсселя две равнозначные выставки: «Бельгия в эпоху республики и империи» и «150 лет Ватерлоо», лишь одним словом проявив свои политически пристрастия: генерал-фельдмаршала Блюхера назвали «грубияном», притеснявшим население Нижних земель, — как немецкие оккупанты ХХ века.
Фото: Ye Pingfan / Global Look
И все же, несмотря на все обиды и трения, с ростом ЕЭС Ватерлоо все больше превращалось в символ европейского единства. Все предложения лишить поле боя статуса объекта культурного наследия (чтобы пустить на его территорию пригороды Брюсселя, административные здания НАТО и Евросоюза) встречали дружное противодействие европейских государств. В 1972 году, когда по полю собирались провести кольцевую автодорогу, МИД Франции, Британии, Германии и Нидерландов сработали как часы, бомбардируя различные бельгийские государственные органы протестами о судьбе «своих» памятников.
Гордость евроскептиков и французская обида
Вчера на Ватерлоо начали отмечать двухсотлетие великой битвы. За 50 лет многое изменилось. Федерализация Бельгии отдала большинство из 135 монументов Ватерлоо под ответственность валлонского правительства. Вместе с частными фондами валлоны активно инвестируют в развитие туризма: в 2010 году региональные власти выделили 40 миллионов евро на реставрацию и возведение новых музеев — огромная для эпохи финансового кризиса сумма! Эти расходы вполне могут окупиться: сейчас только «Льва» ежегодно осматривает 300 тысяч туристов, а скоро это число вырастет до полумиллиона. Но дело не только в деньгах: Ватерлоо — это ключевой элемент имиджа нейтральной Бельгии, как жертвы и арены почти всех вооруженных конфликтов Европы — и, в этом качестве, особо пригодной для транснационального «преодоления прошлого».
В Великобритании критически преодолевать прошлое пока не собираются: в отношении наполеоновской эпохи тон задает пышное празднование двухсотлетия Трафальгара. По всей стране прошло 2000 мероприятий (вплоть до почти анекдотической посадки 33 новых лесов). Хотя в крупнейшем смотре кораблей Королевского флота, который прошел в проливе Солент, принял участие французский премьер Жак Ширак, мало у кого возникали сомнения, что мероприятие было срежиссировано его британским коллегой — чтобы воскресить в памяти избирателей славное имперское прошлое.
Смотр кораблей Королевского флота (2005)
Фото: Mike Finn-Kelcey / Reuters
В случае Ватерлоо британское правительство сначала решило не дразнить французов, а также сэкономить деньги, и в 2011 году объявило об отказе участвовать в подготовке празднования. Но под давлением общественности, возмущенной подобным равнодушием, и вопреки возражениям лейбористов, консерваторы все-таки выделили миллион фунтов стерлингов на реставрацию замка Угомон, небольшой гарнизон которого 18 июня героически отбивал атаки французов.
Не перестали британцы использовать Ватерлоо и во внутриевропейских политических пикировках. Так, в январе 2014 года на первом этаже представительства страны в Евросоюзе выставили мраморный бюст Веллингтона, портрет военачальника почти в натуральную величину, а также картину, где он пишет официальное донесение о победе (Waterloo Dispatch). СМИ однозначно прочли эту выставку как сигнал евроскептикам: премьер Камерон-де собирается нанести Евросоюзу новое Ватерлоо, отобрав у него власть над Британией — во время референдума 2017 года о выходе страны из ЕС. Вспомнили журналисты и о том, как во время Фолклендского кризиса Маргарет Тэтчер показала госсекретарю США два новых портрета Веллингтона и Нельсона, украсивших стены Даунинг-стрит, 10. Так «железная леди» намекнула американцу, что мирные переговоры с захватившей спорные острова Аргентиной исключаются.
Франция и Германия в 2010-х годах остаются в стороне от шумихи «Ватерлоо-200» и не планируют никаких специальных мероприятий Две страны на торжественном богослужении в память павших (куда приедут европейские монархи и аристократы) представят только послы. Более того, в марте этого года французы пошли на необычный шаг — они заблокировали план чеканки памятной монеты в два евро, посвященной Ватерлоо. «Монета… будет содержать символ, который для части жителей Европы является отрицательным, и ее выпуск рискует вызвать во Франции враждебную реакцию. Это нежелательно, особенно в контексте усилий правительств еврозоны укрепить ее единство», — сообщалось в официальном письме, направленном в Совет Европы.
Монета в 2,5 евро, посвященная битве при Ватерлоо
Фото: Virginie Lefour / Zuma / Global Look
Однако 9 июня стало известно, что Бельгия вопреки позиции Франции начала чеканку монет. Власти страны воспользовались правом, согласно которому каждая из стран ЕС может чеканить у себя монеты нестандартного достоинства.
Негативное отношение французов к Ватерлоо этим не ограничивается: даже в реконструкции баталии их всего пять процентов от общего количества участников — из-за чего армию Наполеона будут изображать потомки противников императора. Двухсотлетие битвы в стране отмечается серий выставок, торжественных и грустных — о Наполеоне как благоустроителе Парижа, о папе Пие VII в гостях у императора, о пребывании Наполеона на острове Святой Елены и его мечтах уехать в Америку.
Примирение на почве романтики
Несмотря на все эти эксцессы, политические соображения относительно Ватерлоо в последние десятилетия отступили на задний план. Романтика наполеоновских войн, красота битв и униформы занимает людей куда больше имперских мечтаний и националистических мифов. Локомотивом перемен в отношении к Ватерлоо стала историческая реконструкция. «Разыгрывание» сражения проходит на бельгийских полях ежегодно, с участием от 600 до двух тысяч энтузиастов — но в 2015 году, перед глазами десятков тысяч туристов (билеты распродали еще в конце зимы!) главные эпизоды битвы воссоздают с участием 5000 солдат, 300 лошадей и 100 орудий. Реконструкция придает истории не только красочность, но и гибкость: грань между победителями и побежденными стирается все тоньше — французы, например, могут испытать себя в роли англичан или пруссаков, а через пару недель после Ватерлоо сменить униформу и отправится в Аустерлиц.
Ватерлоо. Как погибла империя Наполеона
VII антифранцузская коалиция. Новая политика Наполеона
Непримиримость европейских держав, которые собрались на Венском конгрессе, безоговорочное отклонение всех мирных предложений Наполеона, привели к новой войне. Эта война имела несправедливый характер и привела к интервенции во Францию.
Наполеон уже не представлял большой угрозы. Особенно ошибочно выглядит вмешательство России. Для России был выгоден ослабленный режим Наполеона как противовес Англии, Австрии и Пруссии. Собственно, Александр Павлович совершил стратегическую ошибку ещё в кампании 1813-1814 гг., когда русские солдаты проливали кровь за интересы Вены и Лондона.
Не стоит сравнивать режимы Наполеона и Гитлера. Идеология Наполеона не отличалась человеконенавистничеством, он не собирался уничтожать русский народ, славян. Наполеон получил хороший урок в 1812 году и утратил потенциал для борьбы за мировое господство. Для России было бы выгодно, если бы дальше с ним боролись Англия и Австрия, у России и своих проблем хватало. Тратить время, ресурсы и силы на борьбу с ослабленной империей Наполеона было стратегической ошибкой. В целом длительное противостояние Франции и России, вызванное ликвидацией русского царя Павла с помощью английского золота и руками русских масонов, более всего было выгодно Англии (там в то время располагался «командный пункт» западного проекта). Позднее по той же технологии стравят между собой Германию и Россию (две мировые войны). А в настоящее время пытаются столкнуть русскую цивилизацию с исламским миром.
В 1812-1814 гг. и весной 1815 года Наполеон Бонапарт многое передумал и переосмыслил, многому научился. Он стал осознавать свои прежние ошибки. Уже в первых манифестах в Гренобле и Лионе он объявил, что восстанавливаемая им империя будет иной, чем раньше, что он ставит своей главной задачей обеспечить мир и свободу. Лионскими декретами Наполеон отменял все покушавшиеся на завоевания революции законы Бурбонов, все законы в пользу вернувшихся роялистов и старого дворянства. Он подтвердил незыблемость перераспределения собственности в годы революции и империи, объявил общую амнистию, в которой исключения сделали только для Талейрана, Мармона и ещё нескольких предателей, их имущество конфисковали. Наполеон давал широкие обещания политических и социальных реформ.
Наполеон восстановил империю, но это была уже либеральная империя. К конституции было написано дополнение — 23 апреля был издан Дополнительный акт. Из конституции Бурбонов была заимствована верхняя палата — палат пэров. Верхняя палата назначалась императором и была наследственной. Вторая палата была избираемой, в ней было 300 депутатов. Имущественный ценз был понижен по сравнению с конституцией Людовика XVIII. Наполеон довольно быстро разочаровался в парламенте. Бесконечная болтовня раздражала его: «Не будем подражать примеру Византии, которая, теснимая со всех сторон варварами, стала посмешищем потомства, занимаясь отвлеченными дискуссиями в тот момент, когда таран разбивал ворота города». Вскоре парламент станет гнездом измены.
Наполеон решительно отстаивал право Франции самой определять свою судьбу и отвергал вмешательство иностранных держав в её дела. Многократно и торжественно он подтвердил, что Франция отказывается от всяческих претензий на европейское господство, он в то же время отстаивал суверенитет страны. Теперь всё изменилось. Если раньше Франция навязывала свою волю европейским странам, то теперь Наполеон был вынужден отстаивать независимость Франции.
Он обратился ко всем европейским державам с предложениями мира — мира на условиях статус-кво. Французский император отказался от всех претензий. Франции ничего не нужно, необходим только мир. Наполеон отправил царю Александру Павловичу секретный договор от 3 января 1815 года Англии, Австрии и Франции направленный против России и Пруссии. Надо сказать, что, по сути, молниеносный захват власти Наполеоном во Франции предотвратил новую войну. Войну новой европейской коалиции (Англия, Франция, Австрия и другие европейские страны) против России. Однако это не изменило отношение Петербурга. Наполеону Бонапарту объявили войну. Не оправдались и надежды на Австрию. Наполеон ещё некоторое время ждал возвращения Марии Луизы с сыном и надеялся, что тесть император Франц посчитается с интересами дочери и внука. Однако из Вены сообщили, что сына никогда не отдадут отцу, а жена ему неверна.
Декларация от 13 марта, принятая главами европейских держав, объявляла Наполеона вне закона, «врагом рода людского». 25 марта была юридически оформлена VII антифранцузская коалиция. Почти все основные европейские державы выступили против Франции. Франция снова должна была воевать. Только бывший полководец Наполеона, король Неаполя Мюрат выступил против Австрии. Однако потерпел поражение в мае 1815 года, ещё до того как Наполеон начал кампанию.
Бельгийская кампания. Ватерлоо
Наполеон вместе с военным министром Даву и «организатором победы» 1793 года Карно спешно формировал новую армию. Лазар Карно предлагал пойти на чрезвычайные меры: вооружить ремесленников, горожан, все низшие слои населения, создать из них отряды Национальной гвардии. Однако Наполеон не решился на этот революционный шаг, как не решился и в 1814 году. Он ограничился полумерами.
Положение было тяжелое. Армии общеевропейской коалиции по разным дорогам шли к французской границе. Соотношение сил было явно не в пользу Наполеона. К 10 июня он имел около 200 тыс. солдат, из которых часть необходимо было оставить в других местах. Только в Вандее, где была угроза роялистского мятежа, осталось несколько десятков тысяч солдат. В Национальную гвардию призвали ещё 200 тыс. человек, но их надо было ещё обмундировать и вооружить. Тотальная мобилизация могла дать ещё более 200 тыс. человек. Противники сразу выставили 700 тыс. человек и планировали к концу лета довести их число до миллиона. К осени антифранцузская коалиция могла вставить новые силы. Однако Франции уже приходилось сражаться со всей Европой в 1793 году, и она вышла победительницей в этой схватке.
Наполеон некоторое время колебался в выборе стратегии кампании 1815 года, что для него было удивительно. Можно было дождаться внешней интервенции, выявив агрессивный характер коалиции, или взять стратегическую инициативу в свои руки и атаковать, что было привычно для Наполеона. В итоге Наполеон Бонапарт в мае — июне 1815 года принял решения идти навстречу врагу. Союзные войска он планировал разгромить по частям в Бельгии, на подступах к Брюсселю.
11 июня Наполеон выехал в армию. В столице он оставил Даву, хотя тот просился на передовую. 15 июня французская армия форсировала Самбру у Шарлеруа и появилась там, где её не ждали. План Наполеона заключался в том, чтобы разгромить прусскую армию под началом Блюхера и англо-голландскую армию Веллингтона по отдельности. Кампания началась успешно. 16 июня войска Нея по приказу Наполеона атаковали англичан и голландцев у Катр-Бра, и потеснили противника. Одновременно Наполеон разбил пруссаков Блюхера у Линьи. Однако прусская армия не утратила боеспособности и смогла сыграть решающую роль в битве при Ватерлоо. Чтобы избежать соединения армий Блюхера с Веллингтоном и полностью вывести пруссаков из борьбы, французский император приказал маршалу Груши с 35 тыс. солдат преследовать Блюхера.
Хотя оба сражения не привели к решительному успеху, Наполеон был доволен началом кампании. Французы наступали, инициатива была в их руках. Считая пруссаков побежденными, французский император двинул главные силы против Веллингтона, который стоял у селения Ватерлоо. 17 июня французская армия остановилась на отдых. В этот день разразилась мощная гроза с сильным ливнем. Все дороги размыло. Люди и лошади увязали в грязи. Атаковать в таких условиях было невозможно. Французский император остановил войска на отдых.
18 июня утром дождь перестал. Наполеон приказал атаковать противника. У него было около 70 тыс. солдат и 250 орудий. Под началом Веллингтона также было примерно 70 тыс. человек и 159 орудий. В его армии были англичане, голландцы, и разного рода немцы (ганноверцы, брауншвейгцы, нассаусцы). В 11 часов утра французы атаковали. Первоначально перевес был на стороне французов, которые дрались с крайним ожесточением. Ней крикнул Друе д’Эрлону: «Держись, дружок! Если мы здесь не умрем, то меня с тобой завтра повесят эмигранты». Атаки конницы Нея были сокрушительны.
Веллингтон не был военным гением. Но у него было упорство, столь необходимое в бою. Он решил использовать хорошую позицию и продержаться, чего бы это ни стоило, до тех пор, пока подойдёт Блюхер. Английский полководец передал свой настрой словами, которыми он ответил на доклад о невозможности больше удерживать позиции: «Пусть в таком случае они все умрут на месте! У меня уже нет подкреплений. Пусть умрут до последнего человека, но мы должны продержаться, пока придет Блюхер». Его войска уперлись и их трудно было выбить с занимаемых позиций. Позиции переходили из рук в руки, обе стороны несли большие потери. Кроме того, наступлению мешали грязь и вода. Местами солдаты шли по колено в грязи. Однако французы атаковали яростно, с воодушевлением и постепенно побеждали.
Однако всё изменилось, когда на правом крыле показалась быстро двигавшаяся масса войск. Наполеон давно уже смотрел на восток, где ожидал появление корпуса Груши, который должен был завершить исход битвы в пользу французской армии. Но это был не Груши. Это были прусские войска. В 11 утра Блюхер двинулся из Вавра по труднопроходимым дорогам в сторону Ватерлоо. В 16 часов авангард Бюлова столкнулся с французами. Блюхер собрал ещё не все свои части, но действовать надо было немедленно, и он приказал наступать.
Правый фланг французской армии атаковали пруссаки. Первоначально Лобау оттеснил изможденный маршем авангард Бюлова. Но вскоре подошли новые прусские войска, и у Бюлова было уже 30 тыс. штыков и сабель. Лобау отступил. Тем временем Даву атаковал прусский корпус Тильмана и разбил его. Но это поражение части прусской армии было не напрасным. Проиграв битву при Вавре, они отвлекли силы французов от главного театра военных действий на тот момент — Ватерлоо.
Сбитые с толку, обескураженные неожиданным ударом с фланга, откуда ждали помощи, французские войска дрогнули. В 19 часов Наполеон бросил в бой часть гвардии. Гвардейцы должны были прорвать центр армии Веллингтона, не дав ему соединиться с Блюхером. Однако атака провались, под шквальным огнем противника гвардейцы дрогнули и стали отходить. Отход гвардии вызвал волну всеобщей паники. Она усилилась, когда войска увидели наступающих пруссаков. Раздались крики: «Гвардия бежит!» «Спасайся, кто может!» Тем временем Веллингтон дал сигнал общей атаки.
Перешедшие в контрнаступление англичане, пруссаки преследовали и добивали бегущих французов. Разгром был полным. Только часть гвардии под началом генерала Камбронна, построившись в каре, в полном порядке прокладывала дорогу среди врага. Англичане предложили гвардейцам почетную капитуляцию. Тогда Камбронн ответил: «Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается!» Правда, существует версия, что он произнёс только первое слово, остальное придумали потом. По другой версии эти слова произнес погибший в этот день генерал Клод-Этьен Мишель. Как бы там ни было, гвардейцев смели картечью. Камбронн был тяжело ранен и в бессознательном состоянии попал в плен.
Французская армия потеряла 32 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, всю артиллерию. Потери союзников — 23 тыс. человек. Союзники преследовали французов три дня. В результате французская армия была полностью расстроена. Наполеон смог собрать, кроме корпуса Груши, всего несколько тысяч человек и не мог продолжать кампанию.
Военные исследователи выделяют несколько основных причин поражения армии Наполеона. Ошибки были допущены маршалом Неем, который не смог добиться успеха в ходе неоднократных атак высоты Сен-Жан, где держались войска Веллингтона. Фатальную ошибку совершил Груши (по другой версии ошибка была сознательной). Преследуя пруссаков, он не заметил, как главные силы Блюхера оторвались от него и пошли на соединение с Веллингтоном. Он сбился с пути и атаковал небольшой отряд Тильмана. Ещё в 11 часу в корпусе Груши услышали артиллерийские залпы. Генералы Груши предлагали «идти на пушки» (на звук стрельбы), но командующий не был уверен в правильности этого хода и не знал намерений Наполеона на свой счёт. В результате он продолжил наступление на Вавр, что привело к катастрофе главных сил армии. Ошибки допустил Сульт, который оказался плохим начальником штаба армии. В разгар битвы с армией Веллингтона Наполеон, тщетно ждавший появления войск Груши, спросил Сульта: «Вы послали гонцов к Груши?» «Я послал одного», — сказал Сульт. «Милостивый государь, — с негодованием воскликнул император, — Бертье послал бы сто гонцов!» Несколько фатальных случайностей, которыми полна война, в итоге определили исход решительного для Франции сражения.
Нужно помнить, что если бы даже Наполеон даже одержал победу в этом сражении, ничего не изменялось. Европейская коалиция только начинала развертывать свои армии. Так двигалась к Франции русская армия, готовились к вторжению австрийцы. Победа бы только продлила агонию. Наполеона могла спасти только народная, революционная война. И то, если бы противники не решились ответить тотальной войной, войной на уничтожение. Уже после Ватерлоо во Францию вторглись огромные армии: австрийская армия (230 тыс. человек), русская (250 тыс. человек), прусская (более 300 тыс. человек), англо-голландская (100 тыс. человек).
Крушение империи Наполеона
21 июня Наполеон вернулся в Париж. Ситуация была крайне опасной. Но шансы ещё были. В 1792-1793 гг. положение на фронтах складывалось ещё хуже. Наполеон был готов продолжить борьбу. Но его уже предали в 1814 году. Его беспокоил тыл. Палаты депутатов и пэров поклялись защищать свободу, но потребовали отречения Наполеона. Депутаты хотели спасти себя. Фуше снова предал Наполеона.
Надо отметить, что народ оказался выше парламентариев. В Елисейский дворец, где остановился Наполеон, весь день шли делегации от рабочих, от предместий, со всех окраин столицы, простой народ. Трудовой народ шёл к французскому императору, чтобы показать свою поддержку. В Наполеоне видели защитника простого народа от паразитов и угнетателей. Его были готовы поддержать и защитить. Улицы французской столицы оглашались криками: «Да здравствует император! Долой Бурбонов! Долой аристократию и попов!»
«Организатор победы» Лазар Карно предложил в палате пэров чрезвычайные меры: провозгласить, что отечество в опасности, учредить временную диктатуру. Только полной мобилизацией всех сил Франции, с опорой на простой народ можно было отразить интервенцию. Однако ни требования народа, ни предложения Карно не были поддержаны ни парламентом, ни самим Наполеоном. Наполеон не решился на народную войну. Хотя достаточно было ему пожелать и парижское «дно» вырезало бы всех депутатов. Наполеон не решился снова стать революционером.
Отвергнув народную войну, Наполеон уже не мог продолжать борьбу. Не споря и не пререкаясь, но подписал акт отречения в пользу своего сына. Несколько дней Наполеон ещё пробыл в Елисейском дворце. Затем временное правительство попросило его покинуть дворец. Наполеон выехал в Рошфор, к морю.
Что дальше? Во Франции оставаться было нельзя, Бурбоны не пощадят. Ему советовали уехать в Америку, отказался. Не решился уехать в Пруссию, Австрию, Италию и Россию. Хотя, возможно, в России ему было бы лучше всего. Наполеон принял неожиданное решение. Понадеявшись на благородство британского правительства, Наполеон добровольно сел на английский линейный корабль «Беллерофон», рассчитывая получить политическое убежище у своих давних врагов — англичан. Игра была закончена.
Англичане не оправдали его надежд. Видимо, чтобы скрыть следы своей игры, Наполеона превратили в пленника и сослали на далёкий остров Святой Елены в Атлантическом океане. Там Наполеон провёл последние шесть лет жизни. На этот раз англичане сделали всё, чтобы побег Бонапарта с острова стал невозможен. Есть версия, что Наполеон в итоге был отравлен англичанами.