чем на самом деле занималась доктор лиза
Новое в блогах
Доктор Лиза и малоизвестные факты её биографии и «благотворительной» деятельности
«Гражданка США, внучатая племянница Александра Поскребышева и внучка командира полка правительственной авиации Ивана Поскребышева Елизавета Глинка, мать которой всю жизнь работала в Четвертом управлении., принадлежит к элите, из которой не увольняют с любым гражданством. но это ладно. а вот эту информацию надо бы распространить: никакого благотворительного фонда у нее нет. ест…ь международная общественная организация «Справедливая помощь», отчет за 2013. общих поступлений 8803 тысячи рублей. расходов на содержание фонда 5940 тысяч. то есть на собственное содержание уходит 67 процентов поступлений.
если бы эта организация перерегистрировалась как благотворительная, то, согласно ст.17 п.3 ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», эти траты не могли бы превышать 20 процентов.
фонд содержит сам себя, а самая большая статья расходов на благотворительность (829 тысяч) туманна: «адресная денежная помощь и оплата услуг организаций для оказания помощи». сообщения о текущей работе: в марте 2013 года покормили бомжей, в июле 2014-го занялись Юго-Востоком Украины. между этими сообщениями за год с лишним нет ничего. нее самой врачебной практики нет. была ли вообще, неизвестно«.https://www.facebook.com/alexander.ivanov.501/posts/757779470961931
Но ведь есть и другой вариант.
7 вопросов к «доктору Лизе»
«В разы больше, чем стрельба, устроенная Михаилом Пореченковым на Донбассе, меня возмущает история с Елизаветой Глинкой также известной как «ДокторЛиза», которая с самого начала конфликта на востоке Украины занимается там очень невнятными и вызывающими вопросы вещами. А именно переправляет детей из зоны боевых действий в Россию. И этот человек, «ДокторЛиза», на мой взгляд, гораздо опаснее и подлее, чем недалекий актер, решивший показать всему миру, что он мачо. В конце концов, деятельность Пореченкова началась с этого единственного эпизода стрельбы, им же, я уверена, и закончится. Тем более, что Арсен Аваков уже сказал, что по факту стрельбы будет заведено уголовное дело, а сам Пореченков будет подан в розыск в Интерпол. И все. Будет Миша курить бамбук, сидя в Москве, а отдыхать станет в Сочи.
Но вопросы задать надо. И вот какие. Каким образом Елизавета Глинка попадает на территорию Украины? Легально или нет? Есть ли у нее разрешение на вывоз детей из Украины от законных опекунов этих детей? Почему она не настаивает на том, чтобы дети оставались в Украине? Почему, переправив детей в Россию, она не пытается вернуть их на родину? Предположим, что отправить их сразу в Харьков или Одессу она не может, но что мешает сделать это, когда дети уже в безопасности? Планирует ли она вообще возвращать детей в Украину и в какие сроки это будет сделано? Это необходимо, поскольку «ДокторЛиза» достаточно известна в том числе и на Западе, чтобы своими интервью навредить Украине.
Украинцы, вы напишите по этому поводу вашим новым депутатам, кто там поприличнее, пусть надавят на исполнительную власть. Эти вопросы должны быть заданы на ОФИЦИАЛЬНОМ УРОВНЕ. Посмотрим, сможет ли она ответить.
А этот абзац специально для защитников «доктора». В случае с Елизаветой Глинкой мы наблюдаем на самом деле классическую дилемму, когда надо либо крестик снять, либо трусы надеть. Нельзя войти в оппозиционную структуру типа Лиги Избирателей, почуяв ветер перемен в 2011-м году, и одновременно с этим сидеть в СПЧ. Нельзя притворяться либералом и при этом просить Путина дать награду Володину, который только и занят укреплением фашистского режима в России. Нельзя спасать детей от войны (пусть даже десятки детей) и одновременно поддерживать тех, кто эту войну развязал, на чьей совести сотни и тысячи жертв. Либо крестик, либо трусы. По другому, к счастью, не бывает.
В качестве постскриптума хочу процитировать неплохой текст о вреде малых дел. За ссылку спасибо Irina Worthey
«Когда Чулпан Хаматова призывала голосовать за Путина в 2012 году, войны на Украине ещё не было. Ещё были живы сотни детей и не погибли пассажиры малайзийского Боинга. Один бог знает, сколько ещё детей умрёт потому, что Доктор Лиза вошла в оргкомитет митинга за войну. Но это зло в тысячу раз перевесит всё хорошее, что она когда-либо сделала.
Нет благотворительности и нет правозащитников. Есть только мы и они. Всё остальное сладкое лицемерие, где за одного спасённого на виду ребёнка поощряют тысячу сломанных жизней за спиной. Если вам кажется, якобы ваша хата с краю»
Сплетни, компромат. Доктор Лиза. Кто ты?
Глокая Куздра
Гражданин форума
О Елизавете Глинке написано очень много. Во-первых – ею самой. Во-вторых – целой толпой начинающих и провинциальных журналистов. Все эти авторы, включая саму Докторлизу, похоже, совсем не читают друг друга, а уж на такую ерунду, как легко проверяемая информация из реальной жизни и общедоступных источников, и вовсе не обращают внимания. Шквал ругани, лжи и скандалов вихрится вокруг, а Докторлиза в центре – как глаз бури, око циклона.
Все мы в своей жизни играем. Докторлиза играет в доктора, а мне захотелось поиграть то ли в следователя, то ли в журналиста, то ли в open source analyst. Начала я, как и все, с Википедии. Всё шло хорошо, пока я не уперлась в то, что Лиза (тогда она еще не называла себя ДОКТОРЛиза) вышла замуж за «преуспевающего» американского адвоката. «Преуспевающий» адвокат Глеб Глинка жил на улице Глинки в штате Вермонт, в городе Сabot. Или Кебет, как написали в одной статье начинающие провинциальные журналисты, но не будем придираться. Лучше пойдем на google.maps, где и сегодня возле дома 81 по Glinka Road можно разглядеть табличку с надписью «Gleb Glinka Law Office». 
Для тех, кто не очень знаком с американскими реалиями: преуспевающие адвокаты не живут и не работают в такой глуши. Впрочем, сайт «международного бюро Глинка, Герасимов и партнеры» указывает адрес в Вермонте: 1213 US Route 7 North Rutland, Vermont 05702. Это такая же медвежья глушь и такой же маленький частный домик в глуши, что и в «Кебете». Добавлю только, что средний доход на душу населения в городе Рутланд, штат Вермонт, составляет 17.000 долларов в год, а 15% населения находятся за чертой бедности. Но это тоже мелочи по сравнению с тем, что в списке адвокатов штата Вермонт не значится Глеб Глинка, а на сайте московского офиса номер его «лицензии» взят с потолка.
В общем, это все неважно, главное, чтобы семья была хорошая. Лиза Глинка (она иногда забывается и называет себя потомком композитора Глинки) вышла замуж, и в 1986 или около родился сын Константин, про которого было сказано, что он учится в православной семинарии и собирается принимать сан и переезжать в Россию, а потом стало известно, что он учится на художника. Бывает. Второй сын Алексей родился в 1991 или около, потому что в 2003 ему было двенадцать лет. Дети – это всегда здорово. Это, пожалуй, единственная бесспорная реальность в жизни, потому что всё остальное реально только постольку, поскольку мы в это верим. Во что мы верим, то мы и видим.
Вот что мы видим, когда читаем, что Докторлиза получила в США второе медицинское образование в 1991 году по специальности «паллиативная медицина» в Дартмутской медицинской школе? Не знаю, как вы, а я поняла это так, что она окончила четырехлетнюю Medical School и получила возможность сдавать три ступени экзаменов на лицензию врача США. Я немного знаю, как учатся здесь в Medical School. Будь ты хоть женщина, хоть кто, но эти занятия ну никак не совмещаются с маленькими детьми дома. Поэтому я удивилась и принялась искать эту самую школу, которую в 1991 году окончила Докторлиза. Не нашла.
В вермонтском колледже, который тоже указан в одном из жизнеописаний преподобной Докторлизы, о ней ничего не слышали. Не знаю, читала ли Докторлиза статью в Moscow News, написанную в 2008 году на очень плохом английском языке, в которой место её учебы обозначено уже как The Dortmund Medical School in Vermont. Может, не читала, а может, ничего не имела против такой транскрипции. Какая разница, в какой именно из несуществующих Medical Schools она не училась, правда? Для того, чтобы играть в доктора и фотографироваться в белом халате со стетоскопом на шее вполне достаточно вести блог под именем «Доктор Лиза», даже если реально по специальности не проработала ни дня.
Да, кстати, а по какой, собственно, специальности? Выбор широк. Тут тебе и реаниматолог, тут тебе и детский анестезиолог. Это из Второго Меда. А еще на выбор онколог и специалист по паллиативной медицине. Я надеюсь, что Докторлиза все-таки знает разницу между этими специализациями. А может, уже забыла, чему её учили в Москве в восьмидесятые годы? Вполне могла забыть, если она в очередном своём интервью не помнит, что она сказала о себе в предыдущем. Да и не только о себе. По поводу денег, пожертвованных фонду на строительство хосписа в Екатеринбурге и пропавших в Мастербанке, у Докторлизы тоже оказалось несколько взаимоисключающих объяснений.
Но это ведь неважно, правда? Важно, что люди – верят. Верят Доктору Лизе. Верят безоговорочно, как и положено истинно верующим. Я честно не знаю Who is Doctor Lisa и что она сама о себе думает. Она уже наигралась в доктора и теперь берет выше – играет в святую? Играет совершенно искренне? Она – «зеркало» и видит себя так, как видят её окружающие? Её используют? Она adrenaline junkie, зависит от адреналина, и не может жить без приключений, опасностей и смертей? Фантазировать можно сколько угодно.
Люди – верят. Верят ей, потому что верят в неё как в святую, безусловно, невзирая ни на какие доводы разума. Тех, кто верит в святость, всякие доводы и рассуждения просто утомляют и мешают им верить. А верить – очень хочется. Тоже зависимость, не легче, чем адреналиновая. Да и в кого верить-то, кроме Докторлизы, на кого уповать, если вокруг такой мрак, и всякий боится оказаться нищим, бездомным, беспомощным, больным? Кто поможет и защитит, если не преподобная Докторлиза? Верить в святых и молиться на них ведь намного легче, чем что-то реально менять в своей жизни.
Новый культ рождается на наших глазах? Экстремальная медицина – читай, уход за умирающими – это то, к чему Докторлиза испытывала интерес с ранней молодости и чему посвятила всю свою жизнь. Религия всегда тут как тут, когда люди болеют, обречены, страдают, умирают. Не надо повторять «опиум для народа», надо вспомнить, что все известные на сегодня культы существуют за счет пожертвований страждущих и наследования имущества умерших.
Но религия – не панацея. Безусловная, не рассуждающая вера в святое бескорыстное добро так же смертельно опасна, как сыр в мышеловке. Для одной очень пожилой поэтессы в Екатеринбурге вера в добро окончилась трагически. Одинокая женщина, хотела жить в доме ветеранов, отдав взамен свою квартиру. Хоспис в Екатеринбурге тогда только еще собирались строить, и сбор денег на это строительство шел полным ходом. Темная история, несчастную убили в конце мая, когда она вдруг засомневалась и передумала. Как раз тогда, когда Докторлиза переключилась с умирающих и хосписов на спасение украинских детей.
Глокая Куздра
Гражданин форума
P.S. Есть небольшая неувязочка фактов с этим письмом, брак Елизаветы Петровны Поскрёбышевой и Глеба Глинка был заключен 17 января 1991 года в USA, Vermont, Cabot. Когда успели пожениться в таком случае никак не могу понять.
Прилагаю микрофильмированый сертификат на брак от 17/01/1991 
Глокая Куздра
Гражданин форума
Главный секрет Доктора Лизы: «Она была на своем месте»
Лана Журкина, проработавшая с Елизаветой Петровной Глинкой четыре года, рассказывает о том, какой была Доктор Лиза, как общалась с людьми, как и зачем им помогала
Лиза не была святой – она была живой человек
Елизавета Петровна не была святой, как ее пытаются представить. Она всегда этого боялась. Когда слышала, что о ней так говорят, начинала ругаться.
Она была совершенно живой человек. У Лизы были те же интересы, что и у всех. Муж, дети, учеба, эмиграция – все она это переживала, переживала бурно. Но при этом, если бы у нее не было в характере струны, туго натянутой струны, по моим ощущениям, она была бы самой обычной. А эта струна не давала ей жить спокойно, вибрировала, толкала куда-то.
Откуда бралась энергия?
Когда я только узнала Лизу, то не сразу поняла, откуда у нее берется энергия. Люди, которые к нам приходили, очень непростые – кто не в себе, кто с тяжелым характером, совсем не сахарные, в общем. Бездомные – тоже сложная категория, и не из-за запаха. Меня они выкачивали поначалу просто под ноль – я приходила домой и падала. Утром приходила на работу, а Лиза уже там – свежа и бодра.
Когда втянулась, поняла, что это, во-первых, дело привычки, а во-вторых, когда ты начинаешь этим заниматься профессионально, ты выстраиваешь вокруг себя некие барьеры, куда никого не пускаешь. Да, ты общаешься с людьми на равных, по-человечески, но совсем близко не пускаешь. Ты становишься для них одновременно матерью и учительницей. И когда это выстраивается, тебе становится легче.
У Лизы была уникальная способность. Она могла быть разбита до последней степени, не могла просто подняться из-за усталости. Но вдруг ей кто-то звонил с какой-то бедой – все, усталость ее улетучивалась, она мчалась закрывать собой амбразуру.
Голодного – накорми, больного – вылечи
Все действия Лизы вызывали бурную реакцию, и со знаком «плюс», и со знаком «минус». Как только появлялось где-то интервью или сюжет о ней, начиналось все по новой.
Конечно, ее обижали несправедливые слова на ее счет. Но всем своим видом она показывала, что это все не к ней.
Никогда не слышала от Лизы, что она кому-то жизнь спасла, кто-то ей чем-то обязан. Такого не было. Она всегда говорила, что голодного надо кормить, больного – лечить.
К своей работе она относилась гораздо проще, чем те люди, которые пристально следили за ее шагами. Для нее главное было – помочь человеку – в фаворе он, в опале, русский или нет, известный или нет, неважно какой веры. Это не имело для нее значения. Для нее люди делились на здоровых и больных – все.
«Ну какой же ты у меня дурачок»
С людьми Лиза общалась по-разному. Думаю, она находила нужный тон интуитивно.
Кому-то могла очень сердито сказать: «Если ты, такой-сякой, еще будешь пить, то сдохнешь!» Она чувствовала, кому это можно сказать, кого это остановит.
Кого-то просто могла обнять и сказать: «Ну что ж ты такой у меня дурачок. Давай-ка, исправляйся».
Еще у нее был дар – она сразу видела, в чем человек нуждается. Не отдавая себе отчета, наверное.
Например, идет раздача еды, Лиза в маске, наливает суп. Солнце или дождь, ветер, толпа стоит. Она поднимала глаза и безошибочно могла в этой толпе кого-то вычислить и позвать: «Иди сюда, ты весь зеленый, тебе надо срочно поесть!» И так же с медицинской помощью – оказывала помощь немедленно тем, кому это было нужнее, не заставляла ждать.
Кабинета у Доктора Лизы не было
Елизавета Петровна вставала рано, в утренние часы успевала переделать все свои личные дела. На работу приезжала ежедневно, даже иногда и в выходные. Пока ехала в машине, слушала радио и могла позвонить разным людям, что-то решая, но часто сдерживалась, потому бывало рановато.
Когда Лиза приходила в подвал на Пятницкой, там все начинало вертеться с большой скоростью. Думаю, сама жизнь конкретного дня строила ее график. У нее, конечно, был планнинг – я туда записывала, где и когда что-то запланировано, добросовестно напоминала. Она чего-нибудь сама туда вписывала, но все летело вверх тормашками.
Часто приходилось звонить кому-то и извиняться за перенесенную встречу. Не потому, что ей было лень, и не потому, что она ощущала себя великой, она действительно не могла. Она была очень открытой, давала интервью всем, кто попросит. Никогда не запрещала никому снимать, фотографировать, всегда всех приглашала в подвал.
Кабинета у нее принципиально не было. Она жила в коллективе, среди своих подопечных и не хотела отгораживаться. Мы много раз пытались изолировать для нее уголок, но она пресекала эти попытки – ей надо было быть с людьми.
Мне кажется, когда начался Донецк, у Лизы не осталось вообще ничего своего – все мысли только об этом.
Но она любила бывать на даче, которая досталась ей от мамы. Могла приехать туда хотя бы на ночь, побыть – и уже заряжалась. У нее были любимые кусты гортензии – ей очень нравились эти цветы. Она трепетно, относилась ко всем кустарниками и деревьям, посаженным мамой.
Отдать юбку, удивиться хорошей погоде
Восхитить Лизу могло все, что угодно. «Какая сегодня погода великолепная! На улице-то весна, а вы тут сидите в подвале!» – могла прибежать и закричать так весело с порога.
Ребенок, дерево, собака – удивить ее могло все, что угодно, она была совершенно открыта к миру. Цветок ее мог обрадовать больше, чем какое-то украшение.
У нее были любимчики – те, кому было хуже всех. Кому-то из таких больных она отдавала все – и украшения, и даже одежду. Помню, пришла как-то Лиза в новой юбке на работу. Сшила на заказ у портнихи, которую заказами и поддерживала.
Появилась наша больная, ей недолго оставалось уже – и все это понимали. И говорит: «Елизавета Петровна, какая у вас юбка красивая!» Лиза ей: «Ой, тебе нравится?» Женщина: «Да, у меня такой никогда не было». Лиза тут же сняла с себя юбку: «Надевай! О, да она тебе больше, чем мне идет!» Надела штаны от медицинской пижамы – и все.
Лиза всегда говорила, что чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Поэтому никогда не жалела ни сил, ни эмоций, ни денег, ни еды, ни одежды.
Похоронить человека достойно
Лиза всегда держала слово, которое давала своим пациентам.
Например, у нас была традиция – многие их тех, кто к нам приходил, оставляли наказ – как и в чем их хоронить. У нас был гроссбух, куда мы подобные пожелания записывали и выполняли. Для Лизы это было важно так же, как и для тех людей, которые просили нас об этом: бездомные они, просто одинокие, которые никому не были нужны.
Для нее важно было, чтобы человек был предан земле как положено, чтобы не лежал в безымянной могиле.
Бездомные – большие фантазеры. У каждого есть своя легенда. Но они приходили и говорили: «Меня зовут так-то, я родился тогда-то, хочу, чтобы на моей могиле было написано то-то».
«Вы с ума сошли?»
Лиза ушла на лету. Она всегда говорила, что рано уйдет. Говорила, что боится смерти, но при этом прибавляла, что понимает – иначе быть не может.
Я и сама 25 декабря 2016 года запомню на всю жизнь. Мне ранним утром начала звонить журналистка. Телефон был включен, звонил долго и настойчиво без десяти восемь утра. Взяла трубку, еще лежа в кровати, и первое, что услышала, было: «Как вы прокомментируете гибель Елизаветы Глинки?» Я сказала: «Вы с ума сошли??» и отключилась. Потом телефон ни на минуту уже не замолкал.
Не могу прийти в себя. Всем нам тяжело, горько – и подопечным, и волонтерам.
Она была разная, потому что была человеком.