Болезнь гештальта что такое
Гештальт-психотерапия
Психотерапия гештальт-терапия основана в середине двадцатого века немецким психологом Фридрихом Перлзом, но наибольшую популярность она получила в последнее время.
«Дух Гештальта» не приемлет норму, ведь каждый человек особый, он имеет право быть непохожим на других и совершенно уникальным.
С помощью этой терапии индивид приобретает о себе целостное представление и начинает жить здесь и сейчас, не окунаясь в фантазии и не обращаясь к прошлому.
Согласно теории гештальт- терапии, человек, неся в себе незаконченные ситуации из прошлого, не в состоянии нормально существовать, действовать, осознавать себя в настоящем.
Вся жизнь человека состоит из гештальтов, маленьких и больших: разговор с родителями, утреннее чаепитие, ссора с возлюбленным, прополка огорода и т.д. Они формируются при возникновении потребности, требующей удовлетворения. Если же последнее, то есть, удовлетворение не достигнуто, то есть полный цикл незакончен, тогда гештальт остается незавершенным. Это – своего рода, камень на шее, который может сопровождать человека.
Суть терапии
Гештальт подход в психотерапии состоит из множества методик, как вербальных, так и невербальных. Каждый гештальт-терапевт выбирает техники, которые ему больше всего нравятся, более подвластны, и по его опыту, самые эффективные. Это может быть:
• мероприятия по высвобождению внутренней энергии клиента;
• усиление реакций тела;
• работа со сновидениями;
• проигрывание разнообразных ситуаций и ролей и т.д.
Направлена гештальт-терапия на восстановление чувствительности пациента, осознанности им внутренних процессов, мыслей и идей, разных событий и явлений, а также на развитие ответственности за себя.
Ее философия такова:
1. Живи сейчас и здесь, а не в уже прошедшем или будущем.
2. Дело имей не с чем-то эфемерным, чего и нет вовсе, а с настоящим, что есть на данный момент.
3. Удовольствия и боль принимай одинаково.
4. Отбрось ненужные мысли, а смотри на происходящее и пробуй что-то сделать сам.
5. Не нужно оправдываться, объяснять происходящее, рассуждать и манипулировать – просто выражай свои чувства.
6. Возьми на себя полную ответственность за собственные мысли и действия.
7. Будь такой, как ты есть.
8. Ориентируйся только на себя, не выбирай кумира, не воспринимай от посторонних «следует» и «должен».
Гештальт-терапевт выполняет функцию проводника, сопровождая пациент на пути его поисков себя.
Психотерапия, основанная на специальных упражнениях, помогает индивиду осознать свои чувства, понять внутренние конфликты, язык тела, анализировать эмоции. После курса сеансов он уже полностью осознает свое «я» и может нести ответственность за собственные поступки и чувства.
Взгляд на тревожные расстройства с точки зрения гештальт-терапии
По данным литературы, одномоментно 9% населения в мире страдает каким-либо тревожным расстройством, а за все время своей жизни тревожные расстройства переносят почти 25% людей.
В физиологической точки зрения тревога – важный, необходимый каждому живому существу механизм. Тревога позволяет нам предугадывать опасность, приводить в готовность органы и системы нашего организма, тем самым обеспечивая возможность быстро и качественно адаптироваться к изменяющимся условиям жизни. Тревога активирует центры мозга, отвественные за двигательню активность (мобилизция), увеличивает скорость ориентировочных реакций (действие), тревога позволяет увеличить скорость обработки информации и быстрее достичб желаемого результата. Так действует тревога, помогающая нам адаптироваться. Это так называемая нормальная тревога (Данилов А.Б., Будик А.М., 2012).
Однако при длительном стрессе, чрезмерных умственных и физических нагрузках, превышающих наши адаптационнные возможности, происходит поломка системы. Это приводит к возникновению избыточной тревоги. В этом случае, в противоположность нормальной мобилизающей тревоги, падает продуктивность, уменьшается скорость реагирования на внешние стимулы, появляются сложности в концентрации внимания, неуверенность в себе. При хронификации такого состояния формируются тревожные расстройства. В МКБ-10 тревожные расстройства зашифрованы под кодом F4 и включают в себя паническое расстройство, генерализованное тревожное расстройство (ГТР), фобические и обсессивно-компульсивное расстройства.
В гештальт-терапии мы не пользуемся терминами нормальная и избыточная тревога. Чаще всего мы говорим о возбуждение, которое возрастает, и уменьшается в зависимости от фазы цикла контакта и о тревоге, которая является заблокированным возбуждением из-за прерывания возбуждения творческого роста. Тревога возникает в случае отсутствия необходимой поддержке во время опыта контакта, при неспособности справиться с трудностями текущего этапа или страха перейти к следующему шагу (Жан-Мари Робин, 2013). То, что в медицинской литературе называется нормальной тревогой, в гештальт-терапии называется волнением – активным бодрствованием, заинтересованностью и включенностью во взаимодействие с миром. (Немиринский О.В., 2015 [4]). В результате взаимодействия с миром волнение перерастает в интерес, а последний в свою очередь приводит к активным действиям. Либо при отсутствии поддержки волнение перерастает в страх и взаимодействие с миром откладывается до «лучших времен».
Симптомы, возникающие при тревоге, являются способом удержания напряжения на низком уровне интенсивности. Если физиологически посмотреть на нормальную тревогу, то она (как уже говорилось) приводит к мобилизации и действию, то есть к активной работе и умственной, и физической. При попытке сдерживать такую мышечную активность появляется мелкая дрожь. Что позволяет с одной стороны снять сильное напряжение, а с другой стороны «остаться на месте». Это происходит в результате действия разнонаправленных сил или потребностей. Где, для удовлетворения одной потребности необходимо совершить действие, а для удовлетворения другой потребности «остаться на месте». То есть одним симптомом удовлетворяются две потребности сразу (Немиринский О.В., 2015 [3]).
Многообразие же тревожных расстройств, на мой взгляд, связано с тем, что преждевременное примирение разных потребностей происходит на разных фазах цикла контакта и в зависимости от того, какой ведущий механизм прерывает контакта, имеют места разные симптомы, для сдерживания возбуждения, и соответственно разные виды тревожных расстройств.
На предконтакте Ид представляет собой различные телесные ощущения, желания, аппетит, внутренние импульсы. Все эти феномены приводят к росту возбуждения, которое на этой фазе поддерживается телом и фоном, из которого оно появляется. Если эти ощущения выносимы, то возбуждение переходит из области физических ощущений к психологическому опыту. Если же это возбуждение прерывается, то физиологический опыт остается неосознанным, то есть «я что-то ощущаю, но что именно не понятно». Тело пытается сдерживать имеющее возбуждения по средством усиления мышечного напряжения и снижения чувствительности – «ощущения неприятны и от них нужно избавиться». Ощущения, возникающие в организме в результате попыток сдержать возбуждение, воспринимаются организмом, как тревожные. Если такое состояние становится хроническим, тревога становится фиксированной. Но так как возбуждение на этой стадии цикла контакта еще не дифференцировано, то и симптомы, сдерживающие эти импульсы малоспецифичны. На соматическом уровне они представлены в виде учащенного сердцебиения, потливости, головокружения, мышечного напряжения, нарушения внимания, а на психолоческом уровне в виде опасения, беспокойства, страха, раздражительности. В психопатологии это состояние описано, как генерализованное тревожное расстройство. При ГТР тревога носит стойкий генерализованный характер и не ограничивается какими-либо средовыми обстоятельствами и даже не возникает с явной предпочтительностью в этих обстоятельствах. (МКБ-10).
На практике диагноз ГТР выставляется достаточно редко и часто является диагнозом исключения. Это связано с тем, что чаще всего у человека помимо тревоги есть другая симптоматика тревожно-депрессивного спектра. Исходя из вышеописанного, можно предположить, что хроническая фиксация прерванного возбуждения чаще происходит не столько на фазе предконтакта, сколько на других фазах цикла и приводит к формированию иной симптоматики.
Если в фоне достаточно поддержки, то возбуждение переходит из области физического опыта в область психологического и это соответствует фазе осознавания (начало контактирования). Жан-Мари Робин пишет, что особенностью возбуждения этой фазы является то, что она выводит организм из состояния «пустоты» и приводит к пробуждению желания. А такой растущий аппетит нуждается в «объекте», с которым должен происходить контакт и с которым нужно сблизиться, чтобы соответствовать миру и ассимилировать его.
В следующей точки цикла контакта формирование фигуры требует энергии из обоих полюсов поля – организма и окружающей среды. На фазе мобилизации энергии возбуждение стремительно нарастает и индивид «разворачивается» к окружающей среде. «Я понимаю, что я хочу, где это взять?» Как пишет Жан-Мари Робин, это момент передвижения из внутреннего во внешнее, когда фигура мигрирует с одного полюса поля (организм), к другому полю (окружающая среда) (Жан-Мари Робин, 2013). Дж. Салониа говорит о том, что обсессии и сдерживающие компульсии (термин Дж. Салониа) формируются как способ контроля возбуждения на этой стадии цикла контакта (Дж. Салониа, 2013). В отличии от предыдущей стадии, где собственные непереносимый импульсы переносятся на внешний объект и в дальнейшем просто избегаются, здесь возникает необходимость во взаимодействие со средой, поэтому развивающаяся симптоматика предполагает какие-то действия.
Некоторые люди с обсессиями, чтобы с ними справиться начинают «покрывать» свои плохие мысли хорошим. Это выглядит уже как ритуал или компульсии (повторяющееся, целенаправленное и намеренное поведение, возникающее как реакция на навязчивости с целью нейтрализовать или предотвратить психологический дискомфорт). Дж. Салониа разделяет компульсии на сдерживающие и изгоняющие, в зависимости от того, что происходит с энергией (Дж. Салониа,2013). Сдерживающие компульсии прерывают возбуждение, также как и обсессии на стадии мобилизации энергии.
На следующей фазе цикла контакта возбуждение связывается с ситуацией, для того, чтобы идти вперед и контактировать полностью (Жан-Мари Робин, 2013). Дж. Зинкер называет эту фазу «фаза действия». Сила возбуждения на этой стадии очень велика. Если в поле нет поддержки для роста возбуждения, оно становится враждебным и направляется на собственное тело и личность. Тревогу, возникающую при блокировании этого возбуждения, сложно просто игнорировать, присвоить внешнему объекту или контролировать. Изгоняющие компульсивное действие не имеют ограничения во времени и количестве, как хождение по замкнутому кругу, и может продолжаться до тех пор, пока субъект не будет полностью истощен (Дж. Салониа, 2013).
Панические атака могут возникать на любой стадии цикла контакта, когда происходит потеря опоры на фон. При панических атаках, так же как и при любом тревожном расстройстве, возбуждение с большим трудом поддерживается в теле, в добавление к этому происходит потеря опоры и на функцию личности и окружение. У клиентки Н. панические атаки начались после замершей беременности. Эта ситуация столкнула ее с тяжелыми переживаниями – боль, горе утраты, бессилие и беспомощность. В начале нашей работы она с трудом опиралась на то, что она чувствует и на то, кем в этот момент является – «женщиной, потерявшей ребенка». Ее окружению также было сложно поддержать ее в этом новом качестве. Эта тема игнорировалась в семье, «что было, то прошло», «все будет хорошо». Вся эта ситуация столкнула ее с непредсказуемостью и неконтролируемостью жизни и для поддержки этих переживаний не было опоры в среде. Именно такая непростая конфигурация и явилась причиной возникновения атак.
Таким образом, описанные выше тревожные расстройства возникают в результате отсутствие опоры на ид функцию и опоры на функцию личности, заполненную инроективно-проективными представлениями о себе. При ГТР возбуждение не поддерживается в теле, функция личности не активна. При фобиях и ОКР, возбуждение в теле ощущается, но не осознается, человек опирается при этом на функцию личности, наполненную интроектами из окружения. Панические атаки возникают при отсутствии опоры на ид функцию и на функцию личности и при одновременном обрушение фона.
На мой взгляд, рассмотрение симптоматики при тревожных расстройствах в зависимости от фаз цикла контакта, дает нам, как терапевтам, представление об особенностях сдерживаемого возбуждения и, следовательно, информацию интенциональности контакта клиента.
1. Данилов А.Б., Будик А.М. Что такое тревожное расстройство. Информационно-образовательный модуль. 2012
2. Жан-Мари Робин. Тревога внутри ситуации: нарушение контактного опыта. В сборнике Гештальт-терапия в клинической практике. От психопатологии к эстетике контакта. МИГТИК, перевод на русский язык, 2017.
3. Немиринский О.В. Принципы применения гештальт-терапии в клинической практике. Сборник Симптом и Контакт. МИГТИК 2015.
4. Немиринский О.В. Гештальт-терапия психосоматических расстройств: от симптома к контакту. Сборник Симптом и Контакт. МИГТИК 2015.
5. Джованнии Салония. Гештальт терапия фобического, обсессивного и компульсивного стиля отношений. В сборнике Гештальт-терапия в клинической практике. От психопатологии к эстетике контакта. МИГТИК, перевод на русский язык, 2017.
ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ: ВВЕДЕНИЕ
Сборник: Гештальт 2001
Автор: ГАРИ ЙОНТЕФ
Обзор
Гештальт-терапия представляет собой феноменологически-экзистенциальное течение в психотерапии, созданное Фредериком (Фрицем) Перлзом и Лорой Перлз в сороковых годах нашего столетия. Она обучает терапевтов и пациентов феноменологическому методу осознавания, в котором восприятие, чувство и действие отличаются от интерпретации и перетасовывания исходно существующих точек зрения или позиций. Этот подход считает объяснения и толкования менее достоверными по сравнению с тем, что непосредственно воспринимает и чувствует человек. В гештальт-терапевтическом диалоге пациенты и терапевты прежде всего общаются своими феноменологическими перспективами. Их различия становятся средоточием эксперементирования и основанием для продолжения диалогического общения. Целью клиентов является начать осознавать то, что они делают, как они это делают, каким образом они могут изменить себя и в то же время научиться принимать и ценить свою личность в настоящем.
Гештальт-терапия в большей степени сосредотачивается на самом процессе (на том, что происходит), а не на его содержании (на том, что обсуждается). Внимание, прежде всего, уделяется тому, что делает, мыслит и переживает человек в данный момент, а не тому, что было, может, могло или должно произойти.
Основные положения
Феноменологическая перспектива
Феноменология является научной дисциплиной, помогающей людям отстраните» от свойственного и знакомого им образа мыслей для того, чтобы они смогли увидеть разницу между тем, что они действительно воспринимают и чувствуют в актуальной ситуации и остатками прошлого опыта (ldhe, 1977) Гештальт-исследование относится с уважением, широко использует и способствует прояснению непосредственного, “наивного” восприятия, “неразвращенного научением” (Wertheimer, 1945, с.331). Как с важными данными реальности гештальт-терапия имеет дело с тем, что “субъективно” чувствует человек в настоящем, и что “объективно” при этом в нем происходит. Подобный подход контрастирует с некоторыми направлениями в психотерапии, которые обращаются к переживаниям пациента лишь ради “простого приличия” и, в основном, используют интерпретацию, например, для обнаружения “истинного значения” симптомов.
Целью феноменологического гештальт-исследования является осознавайте или инсайт. “Инсайт представляет собой моделирование поля восприятия таким образом, чтобы стали очевидными характерные проявления реальности; он является образованием гештальта, в котором соответствующие факторы, части поля оказываются на своем месте в отношении к целому” (Heidbreder, 1933, с.355). В гештальт-терапии инсайт представляет собой прежде всего, ясное понимание структуры той ситуации, которая подвергается исследованию.
Одного осознавания без систематического исследования недостаточно для появления инсайта. Поэтому гештальт-терапия для его достижения широко использует не только направленное осознавание, но и экспериментирование.
Решающим моментом любого феноменологического исследования является то, каким образом человек становится осознанным. Психотерапевт, выступающий в роли феноменолога, изучает не только осознанность личности, но и сам процесс осознавания. Пациенту же следует приобрести навыки того, как начинать осознавать свою осознанность. Кроме того, особой заботой гештальт-терапии является, какой опыт получают терапевт и пациент в возникающих между ними отношениях (Yontef, 1976, 1982, 1983).
Перспектива теории поля
С научной точки зрения в основе феноменологической гештальт-перспективы лежит теория поля. Феноменологическое исследование представляет собой метод, описывающий некоторое событие или явление в качестве непосредственной части целостного поля, а не объясняющий его в категориях класса, к которому оно принадлежит по своей природе (примером является аристотелевский классификационный поход), или как одномерного, исторически обусловленного и вызванного определенной причиной следствия (что свойственно ньютонианской механике).
Поле характеризуется целостностью, его части состоят в непосредственных отношениях друг с другом и являются обоюдно ответственными, при этом ни одна из них не остается не вовлеченной во взаимодействие, благодаря этим процессам что-то постоянно продолжает происходить в поле. Его понятие заменяет былое представление о дискретных, изолированных частицах. Например, личность в процессе своей жизни образует поле.
В соответствии с теорией поля никакое действие не совершается изолированно; нечто, имеющее результат, должно вступать в отношения с чем-то другим, происходящим в пространстве и времени. Гештальт-терапевты работают, используя в качестве одного из основных принцип “здесь-и-сейчас”, и проявляют особую чувствительность к тому, каким образом здесь-и-сейчас включает остатки прошлого опыта, например, своеобразие телесных проявлений, привычек или убеждений.
Феноменологическое поле определяется присутствием наблюдателя, оно наполняется смыслом только тогда, когда человек осведомлен о рамках отношений, в которых с ним находится наблюдатель. Последний является необходимой фигурой, поскольку то, что видит человек, в определенной мере, является функцией того, как и когда он смотрит на определенное явление.
Подходы, которые использует теория поля, являются, в основном, описательными, а не умозрительными, объясняющими или классифицирующими. Основное внимание уделяется наблюдению, описанию и прояснению точной структуры того, что является предметом исследования. В гештальт-терапии данные, недоступные для прямого наблюдения, исследуются терапевтом с помощью сосредоточения на внутренней феноменологии, экспериментирования, исследования посланий участников и диалога (Yontef, 1982,1983).
Экзистенциальная перспектива
Экзистенциализм как философское течение своим основанием также имеет феноменологический метод. Экзистенциальные феноменологи уделяют особое внимание вопросам человеческого существования, отношения одного индивида с другим, радостям и страданиям в качестве непосредственно переживаемых феноменов бытия и т.д.
Большинство людей живут и взаимодействуют друг с другом в условиях как бы само собой подразумевающегося контекста конвенциональных представлений, которые затемняют или препятствуют признанию того, каким на самом деле предстает перед ними мир.
Это положение является особенно справедливым, если вспомнить об отношениях человека в мире и его способности к ответственному выбору. Основой неаутентичности человеческой жизни является самообман, который препятствует развитию истинного отношения к себе в мире и приводит к возникновению чувств страха, вины или тревоги. В этих условиях гешталь-терапия обеспечивает личность путем, который открывает ей, каким образом можно быть аутентичной, осмысленной и ответственной в отношении к самой себе. Если человек приобретает способность к осознаванию, то у него появляется возможность выбирать и/или осмысленно организовывать свое собственную жизнь (Jacobs, 1978; Yontef, 1982, 1983).
Экзистенциальная точка зрения всемерно отстаивает позицию, что способность людей к изменениям и открытиям самих себя является бесконечной. Нет такой сущности в человеческой природе, которая могла быть раскрыта и познана “раз и навсегда”. Всегда существует возможность появления новых горизонтов, новые проблем и новых перспектив.
Диалог
Отношения, которые возникают между терапевтом и клиентом, представляют собой наиболее важный аспект психотерапевтического процесса. Экзистенциальный диалог, являющийся существенной частью методологии гештальт-терапии, выражает экзистенциальной перспективу в терапевтических отношениях.
Они произрастают из контакта, в котором происходит личностный рост и формирование идентичности участников диалога. По сути, контакт представляет собой опыт исследования границы, существующей между “мной” и “не-мной”. Он выражается переживанием, возникающим в процессе взаимодействия с тем, кто является “не-мной” при одновременном сохранении собственной идентичности, отличной от “не-Я”. Мартин Бубер утверждают, что личность (Я) обретает смысл только в отношении к другим, в частности, в диалоге типа Я-Ты или являющимся манипулятивным контакте типа Я-Оно. Гештальт-терапевты предпочитают работать с непосредственными переживаниями пациента в экзистенциальном диалоге, используя манипуляцию (Я-Оно) в терапевтических целях.
Гештальт-терапия помогает клиентам развить способность к самостоятельности в оказании поддержки желаемому контакту или отказу от обременительного общения (L.Perls, 1976, 1978). Поддержка относится ко всем проявлениям, делающим контакт или уход от него возможным: к энергетике, телесным движениям, дыханию, заботе о других, стилю общения и т.д. Поддержка способствует мобилизации внутренних ресурсов на осуществление контакта или уход от него. Например, для того, чтобы поддержать возбуждение, сопровождающее контакт, человеку следует глубоко вздохнуть, чтобы получить необходимое количество кислорода.
Гештальт-терапевт работает с пациентом, способствуя развитию диалога, а не манипулирует им, ставя перед собой некую терапевтическую цель. Подобный контакт отличается неподдельной заботой, теплотой, принятием и ответственностью за себя и свои действия. Когда же терапевт продвигает пациентов к определенной цели, то они лишаются возможности отвечать за собственный рост и самоподдержку. Диалог, прежде всего, основан на опыте переживания другого человека, на том, кем в действительности являются он или она, и каким образом в ходе феноменологического осознавания они проявляют свое настоящее Я. Со своей стороны, гештальт-терапевт сообщает о том, что он или она представляют собой, и поощряет к этому же пациента. Можно сказать, что гештальт-диалог представляет собой олицетворение аутентичности и ответственности.
Отношения участников гештальт-терапии сосредотачиваются вокруг четырех характеристик диалога:
1. Включенности. Она состоит в полном погружении, настолько, насколько это возможно, в переживания другого человека без стремления осудить, проанализировать или истолковать его поведение, и одновременно в сохранении чувства своего отдельного, автономного присутствия. Подобным образом происходит экзистенциальная и межличностная реализация феноменологического доверия в непосредственном опыте. С помощью включенности обеспечивается безопасность окружающей среды, необходимая для феноменологической работы, а общение и понимание переживаний помогает сделать самоосознавание пациента более отчетливым.
2. Присутствии. В задачи гештальт-терапевта входит выражение своих переживаний пациенту. Регулярно, с рассудительностью и проницательностью он сообщает о своих наблюдениях, предпочтениях, чувствах, получаемом опыте и мыслях. Таким образом, делясь своей личной перспективой, он моделирует феноменологические послания, помогающие обучать пациента доверию и использовать непосредственный опыт для усиления осознавания. Если терапевт полается, прежде всего, на интерпретации, основанные на положениях определенной теории, а не на свое личностное присутствие, то это, заставляет, в свою очередь, пациента не доверять феноменам, вытекающим из его непосредственного опыта, который и является только инструментом, способствующим осознаванию. Присутствие не используется гештальт-терапевтом для манипулирования пациентом в целях следования заранее установленным целям, а скорее стимулирует его способность к автономному регулированию.
3. Обязательстве перед диалогом. Контакт представляет собой нечто большее, чем просто действие одного человека, совершаемое в отношении другого. Это что-то, происходящее между людьми в экзистенциальном смысле, что-то, вырастающее из межличностного взаимодействия. И гештальт-терапевт ничего не остается, как сдаться на милость этого процесса. Именно это позволяет контакту произойти, а, не прибегая к манипулированию, конструировать контакт и контролировать результат.
4. Диалоге как жизни. Диалог скорее является чем-то сотворенным, а не рассказанным. Его жизненная сила подчеркивается возбуждением и непосредственностью творимого. Он может принимать любую форму – танца, песни, рассказа или любой другой модальности, – выражающую и передающую энергию участников. Важным вкладом гештальт-терапии стало расширение параметров феноменологического экспериментирования, которое теперь включает возможность выражения переживаний с помощью разнообразных невербальных экспрессий. Вместе с тем, естественно, взаимодействие с клиентом ограничивается этическими принципами, целесообразностью, терапевтической задачей и т.п.
Другие системы психотерапии
Гари Ионтеф указывает, что: “Теоретические различия между гештальт-терапией, бихевиоральным подходом и психоанализом являются очевидными. При использовании бихевиоральной модификации поведение пациента направленно изменяется путем терапевтических манипуляций средовыми стимулами. В соответствии с психоаналитической теорией поведение обусловливается бессознательной мотивацией, которая находит проявление в трансферентных отношениях. В ходе анализа переноса растет сопротивление, и бессознательное становится осознанным. В гештальт-терапии пациента поощряют полностью использовать внутренние и внешние смыслы, своп чувства и переживания, чтобы стать ответственным и самому поддерживать себя. Образно выражаясь, гештальт-терапия помогает пациенту возвратить себе ключи от крепости, которая называется – осознавание процесса осознавания. Модификация поведения характеризуется использованием контроля над стимулами, психоанализ исцеляет обсуждением и раскрытием причины психической болезни [проблемы], а гештальт-терапия приводит к самореализации посредством опыта направленного осознавания, получаемого здесь-и-сейчас” (1969. с.ЗЗ-34).
Модификация поведения и другие системы терапии, стремящиеся установить непосредственный контроль над симптомами (например, химиотерапия, ЭСТ, гипноз и т.д.), разительно отличаются от гештальт-терапии и психодинамических подходов тем, что последние, прежде всего, поощряют изменения, стимулируя пациента к пониманию себя и своего места в мире посредством инсайта.
В методологии гештальт-терапии и психодинамических подходов используются отношения принятия и технология, состоящая в том, чтобы помочь пациенту измениться посредством эмоционального и когнитивного понимания своей личности. В психоанализе основной формой поведения пациента являются свободные ассоциации, а основной инструмент аналитика представлен интерпретацией. Для поощрения переноса он воздерживается от любого прямого выражения своих личностных реакций (отсутствие Я-утверждений) и использует “правило воздержания”, состоящее в том, что терапевт не удовлетворяет ни одного из желаний пациента. Этот подход является аксиомой для всех психодинамических подходов: классического психоанализа, школы объектных отношений, эго-психологии, когутианского и юнгианского анализа. Терапевт психодинамического направления изолирует свою личность, чтобы развивать отношения, которые недвусмысленно основаны на переносе (а не на контакте).
Гештальт-терапия способствует возникновению и развитию понимания, используя активное, исцеляющее присутствие терапевта и пациента в рамках отношений, основанных на непосредственном контакте. Явления переноса, исследуемые и прорабатываемые в случае возникновения, тем не менее намеренно не поощряются гештальт-терапевтом (Polster, 1968). И, очевидно, пациенты с различными характерологическими проблемами вполне недвусмысленно могут иметь дело с гештальт-терапией, использующей диалогический и феноменологический метод.
Как уже отмечалось, гештальт-терапия активно использует непосредственный опыт пациента. При применении метода свободных ассоциаций он пассивно ожидает интерпретации терапевта и последующего изменения. В гештальт-терапии его рассматривают в качестве партнера, которому следует овладеть тем, каким образом самоисцеляться. В этом случае пациент скорее “работает”, чем вольно ассоциирует. “Что я могу сделать, чтобы поработать над этим?” – таков частый вопрос пациентов, проходящих гештальт-терапию, и содержащийся в нем же ответ. К примеру, супружескую пару, испытывающую сексуальные проблемы, можно попросить систематически применять сосредоточение на ощущениях и чувствах.
В большей мере, чем другие системы, гештальт-терапия уделяет внимание всему, что существует здесь-и-сейчас, а также считает, что опыт и переживания являются более надежными ориентирами по сравнению с интерпретацией. Пациента поощряют видеть разницу между разговором о том, что произошло пять минут назад (или прошлой ночью, или 20 лет тому), и опытом того, что происходит непосредственно сейчас.
В этом смысле психоаналитик Эплбаум делится такими наблюдениями: “В гештальт-терапии пациент быстро начинает различать данные опыта от представлений о нем, давно исхоженные пути от новых мыслей, выводах в связи с переживаниями от умозаключений по поводу рассуждений. Цель гештальт-терапии, состоящая в развитии опыта и достижении собственного инсайта, возникающего в результате завершения гештальта и являющегося более сильным переживанием, чем инсайт, подаренный терапевтом, помогает пациенту и терапевту обозначать и сохранять эти важные различия ” (1976 с,757).
Следует подчеркнуть, что такие системы, как модификация поведения, терапия реальностью и рационально-эмотивная терапия, не уделяют должного внимания работе с опытом пациента. В роджерианской терапии пассивность, навязываемая терапевтом, также серьезно сужает пределы или даже лишает возможности освоить описанные выше различия.
В практике большинства систем терапии поощряется интеллектуализация: беседы об иррациональности убеждений пациента, об изменениях поведения, которые он, по мнению терапевта, должен осуществить и т.п. В отличие от этого методология гештальт-терапии ориентирована на использование активных техник, делающих получаемый опыт предельно ясным. Гештальт-терапевты часто идут на эксперимент, стремясь даже за час сессии осуществить что-то новое. В гештальт-терапии, и в этом состоит ее своеобразие, процесс открытия посредством экспериментирования является конечной точкой пути, а не конкретное чувство, представление или содержание.
Психоаналитик может пользоваться исключительно интерпретацией. Роджерианеп способен лишь отражать и прояснять. Гештальт-терапевт может применять любые техники или методы, пока (а) они служат цели усиления осознавания, (б) они всплывают по ходу диалога и феноменологической работы, и (в) они находятся в пределах этических правил психотерапии.
Сила и ответственность, касающиеся настоящего, находятся в руках пациента. Даже в прошлом для него было характерно активное взаимодействие с окружающей средой, и он не являлся пассивным реципиентом травматических: событий. Естественно, пациент мог быть мишенью неоднократных посланий стыда со стороны родителей, однако их проглатывание и попытки справиться с самообвинениями были его собственными, равно как и укоры стыдом, не прекратившееся с тех давних пор. Подобная точка зрения расходится с классическим психодинамическим подходом, но согласуется со взглядами Адлера и Эллиса.
Этот взгляд гештальт-терапии на присущую пациентам активность способствует тому, чтобы они более ответственно относились к различным аспектам своей жизни, включая терапию. Если же терапевт уверен, что прошлое является причиной настоящего, а пациенты целиком находятся во власти трудно доступной для них бессознательной мотивации, то их, естественно, поощряют полагаться не на свою собственную автономию, а на интерпретацию терапевта.
В системах, где психотерапевт, в первую очередь, стремится напрямую модифицировать поведение пациентов, их непосредственный опыт также оказывается явно не в чести. Внимание к переживаниям пациента и осознаванию отличает гештальт-терапию от большинства других систем. Даже склонный к сопротивлению пациент может, выражая его, усиливать осознавание. Однако, если терапевт предлагает его лишь для достижения катарсиса, то это ни в коем случае не относится к феноменологическому сосредоточению, которое практикуется гештальт-терапией.
В гештальт-терапии нет никаких “должен”. Вместо подчеркивания того, что должно быть, она уделяет внимание осознаванию того, что есть. То, что есть, то есть. Это положение резко отличается от установок терапевта, который точно знает, что должен делать пациент. Например, представители таких систем как когнитивная модификация поведения, рационально-эмотивная терапия и терапия реальностью стараются, прежде всего, изменить точку зрения пациента, которую считается иррациональной, безответственной или нереальной.
Хотя гештальт-терапия отбивает охоту вмешиваться в процесс ассимиляции организма, сосредотачиваясь на когнитивных объяснительных интеллектуализациях, тем не менее, она работает с системой убеждений. Существенная часть гештальт-терапии состоит в прояснении установок мышления, объяснении убеждений и обоюдном решении, какие из них являются подходящими для пациента. Она обесценивает мышление, избегающее опыта и самодостаточно владеющее человеком, и поощряет рассуждения, оказывающие поддержку переживаниям. В гештальт-терапии нет места нарциссическим поучениям терапевта, она стимулирует стремление пациента к контакту, устраняя препятствия и ускоряя самораскрытие.
От немалого числа терапевтов можно услышать, что в своей практике они используют “трансактный анализ и гештальт”. Обычно ими применяется теория трансактного анализа и некоторые техники гештальт-терапии. Следует отметить, что сами по себе технические приемы не являются самым важной частью гештальт-терапии. А когда их используют в аналитическом или когнитивном подходе, то они и вовсе не представляют собой гештальт-терапии! Подобные сочетания нередко прерывают, препятствуют или нейтрализуют организмическое осознавание, происходящее в рамках феноменологически-экзистенциального подхода. И если говорить о сочетании, то оптимальным была бы интеграция теоретических положений трансактного анализа в структуру гештальт-терапии. Именно таким образом понятия родительского, взрослого и детского эго-состояний, пересекающихся трансакций и жизненного сценария могут быть переведены на язык гештальт-процесса и включены в экспериментальную и диалогическую работу.
Важным отличием гештальт-терапии от других систем является неподдельный интерес к холизму и учету многообразия составляющих (multidimensionality). Дистресс у человека манифестирует многими проявлениями, тем, как он себя ведет, думает и чувствует. Поэтому: “Гештальт-терапия занимается человеком как целостным биопсихосоциальным полем, включающим в качестве важных отношения между организмом и окружающей средой. Она активно использует физиологические, социологические, когнитивные и мотивационные переменные. Ни одно из достойных внимания измерений не исключается из основ ее теории” (Yontef, 1969, с. ЗЗ-34).