Бесконечная шутка книга о чем
Книга «Бесконечная шутка»
Год издания книги: 1996
Роман Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка» стал вторым произведением писателя, которое принесло ему всемирную славу. Газета Нью-Йорк Таймс включила книгу в список 100 лучших произведений прошлого века. Суммарный тираж этой книги в более чем 35 странах мира превысил 1 миллион экземпляров. Произведение называют новой страницей в литературе, которой уже даже дали название – энциклопедический роман.
Сюжет книги «Бесконечная шутка» кратко
Сюжет книги Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка» не линеен и имеет огромное количество сюжетных линий, которые иногда практически не связанны между собой. Действие романа, как в книге Маргарет Этвуд «Рассказ служанки», разворачивается в недалеком будущем. США, Канада и Мексика объединились в единое государство, которое носит название О.Н.А.Н. Страной правит президент Джонни Джентл, который превратил часть Канады и США в огромную свалку опасных отходов. Нет привычного нам летоисчисления. Теперь крупные компании на аукционе покупают право дать название следующему году. Например, основная часть повествования книги разворачивается в «Год нижнего белья для взрослых». Большая часть общества является игро-, кино- и шоуманами. Процент алко- и наркозависимых зашкаливает.
Одна из основных сюжетных линий книги «Бесконечная шутка» Дэвида Фостера разворачивается вокруг фильма «Бесконечная шутка». Особенность этого фильма заключается в том, что человек, решивший его посмотреть, уже не может оторваться. Он так и умирает от истощения. Именно на этот фильм обращают свое внимание Квебекские сепаратисты, которые с его помощью решают избавиться от правящей верхушки США. Управление неуказанных услуг США так же пытается разыскать копию этого фильма, дабы либо ее уничтожить, либо создать шоу-программы противоядия.
Почти все важное, что с тобой происходит, происходит не благодаря твоим планам.
По книге Уоллеса «Бесконечная шутка» отзывы крайне противоречивы. Произведение очень объемное – его печатное издание превышает 1000 страниц. Написано оно сухим языком, но при этом многих восхищает четкость построения фраз в книге. Сюжет сложно назвать захватывающим, а не линейность повествования и огромное количество сюжетных линий запутывает читателя. Причем крайне важно следить за каждой из них, иначе вы может упустить ту деталь, ради которой данный сюжет появился в книге. Через книгу приходится буквально продираться, вчитываясь в каждое слово, вычитывая сноски, сноски к сноскам и запоминая многочисленных главных героев. Это нравится далеко не всем читателям. Поэтому книгу Дэвида Фостера «Бесконечная шутка» скачать, можно посоветовать лишь тем, кто готов к длительной «борьбе» с книгой. И если вы не бросите роман в середине пути, то скорее всего получите истинное наслаждение от его прочтения.
Книга «Бесконечная шутка» на сайте Топ книг
Роман Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка» читать настолько популярно, что он попал в наш список 100 лучших современных книг. И учитывая, что русский перевод произведения совсем недавно появился на прилавках магазинов, можно прогнозировать рост интереса к роману. Поэтому мы еще не раз увидим его среди топ 100 книг.
Бесконечная шутка Купить Купить TXT
Дэвид Фостер Уоллес и его роман Бесконечная шутка
Эпохальные, вершинные, культурообразующие произведения человеческого гения — это абсолютная новизна содержания и формы плюс грандиозный жизненный порыв творческой воли. Таковы «Божественная Комедия» Данте, «Фауст» Иоганна Вольфганга Гёте, «Иосиф и его братья» Томаса Манна, «Улисс» Джеймса Джойса. Эксперты говорят, что к таким судьбоносным или образцовым произведениям человеческого ума относится и роман Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка», который журнал «Time» включил в число ста лучших англоязычных романов XX века.
Как все новаторские произведения, как роман Томаса Пинчона «Радуга тяготения» или «The Recognitions» Уильяма Геддиса, своим грандиозным произведением Д.Ф.Уоллес собрал огромный урожай бездн — от едких сатирических филиппик типа «почти два килограмма слов» или вопроса издателя: «скажите, а кто-нибудь вообще прочитал эту книгу дальше 70-й страницы?» до «Мы точно знаем, какую книгу будут обсуждать все интеллектуалы страны в ближайшие полгода», от многочисленных литературных премий до виртуозных по глупости поношений.
Как и бесконечные шекспировские аллюзии Джойса, название романа Уоллеса восходит к цитате Гамлета, который держит в руках череп придворного шута Йорика и произносит: «Alas, poor Yorick! I knew him, Horatio: a fellow of infinite jest, of most excellent fancy: he hath borne me on his back a thousand times; and now, how abhorred in my imagination it is!» («Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио; человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик; он тысячу раз носил меня на спине; а теперь — как отвратительно мне это себе представить!») (перевод М. Лозинского). При дословном переводе часть предложения будет звучать как «человек бесконечной шутки». Здесь также сказалась увлеченность писателя математической бесконечностью. Позже, в 2003 году он опубликует книгу под названием «Все и еще больше: краткая история бесконечности».
Да и сам роман «Бесконечная шутка» всеохватен не только по темам, но и по оценкам критиков: от банальности и нагромождения слов до гениальности, от аутичности или сумасбродства до уникальности текста, от документальности до философичности и мифологической грандиозности. Уоллес и сам признавался одному из своих друзей, что роман «не сошелся», по поводу чего ехидные критики иронизировали: «Скорее, «Бесконечная шутка» писала Дэвида Уоллеса, чем он ее».
Вот небольшая выборка критических характеристик книги и ее автора: «вычурный оммаж», «грустная ирония», «история неудачи», «синтаксическое болото», «гротескное легкомыслие», «литературный Плюшкин», «рваный нарратив» «безумный монтаж» и — «невообразимый гений», «агент добра и света», «один из самых талантливых литераторов в истории Америки», «писатель с большими легкими и глубоким дыханием», «книга, изобилующая величием», «одна из самых влиятельных книг нашего времени», «роман, впитавший в себя все тревоги поколения», «одна из самых грустных и самых прекрасных книг», «эта книга способна свести вас с ума». Почему, откуда такой размах оценок? Сложный, наполненный черным юмором роман вызвал одновременно восторг и недоумение у литературных критиков. Критики считали, что гротескное легкомыслие и многословие «Бесконечной шутки» таят за собой глубокую нравственную серьезность и даже философскую глубину.
Журналист Дейл Пек назвал книгу Уоллеса «напыщенной, скучной, необоснованной и, главным образом, беспорядочной». Гарольд Блум охарактеризовал труд Уоллеса «просто ужасным»: «Кажется, смешно даже говорить об этом. Он не способен думать, он не может писать. У него нет явного таланта… Стивен Кинг, по сравнению с Уоллесом, — это Сервантес». Здесь налицо явная ответная тенденциозность, поскольку в «Бесконечной шутке» Уоллес работу самого Блума характеризует как «поразительно несдержанная чушь». А вот лауреат престижной премии US National Book Award Ричард Пауэрс назвал Уоллеса «лучшим из нашего поколения».
По оценке пишущей братии, Уоллес был не только одаренным мастером слова и философствующим интеллектуалом, достойным борьбы с великими идеями, которые оживили тысячелетнюю Америку, но также разработал свою собственную культовую легенду, легенду о поврежденном гении, которого почти срубили его собственные огромные силы, затем он великолепно одержал победу над ними и склонил их к созданию почти невообразимо большого и сложного романа. Это писатель даже не для интеллектуалов, а для литературных гурманов, понимающих тончайшие филиации и нюансы человеческих проявлений. Точность и продуманность языка Уоллеса — необходимые условия его мультивселенной, которая без них просто обрушилась как карточный домик.
Объемное, сложное и всеохватное, как «Улисс», произведение является одновременно футурологией и пародией, смешением огромного количества тем и Moments of Being. В масштабах огромного текста каждый отдельный фрагмент начинает опираться и перекликаться с другими, и все они вместе образуют логичную и законченную структуру.
У Томаса Пинчона Уоллес позаимствовал увлеченность бесхитростными акронимами, у Джойса — неологизмами, у Вирджинии Вульф, кроме «моментов бытия», — странными, причудливыми и никак не связанными между собой сюжетными ходами. Автор не проповедник и не учитель жизни — он глубокий фиксатор или диагност моментов бытия, подспудно намекающий, что пора переходить от инфантилизма к взрослости, научиться познавать и понимать себя, тратить жизненные силы на достойное существование, а не рекламные фикции.
С Кафкой Уоллеса роднит не тема «истерического реализма», а — экзистенциального отчаяния эпохи информации. Он тонко уловил, что неотвратимая часть человеческого самосознания — это страдание, а писатель — это фиксатор страданий. Имеет ли это смысл? — вопрошал Уоллес и отвечал: «Мы все страдаем в реальном мире; настоящее сочувствие невозможно. Но если вымысел может позволить нам творчески отождествить себя с болью персонажа, мы могли бы также легче представить себе других, отождествить их с собой. Это живительно, искупительно; и тогда мы становимся менее одинокими. Это может быть так просто».
Немного о самом гении. Уоллес родился 21 февраля 1961 года и весьма многим обязан своим родителям, американским интеллигентам и библиофилам собравшим огромную библиотеку. Отец — философ, профессор Иллинойского университета, мать — преподаватель английского языка в Паркленд-колледже в Шампейне. Самое яркое впечатление детства Дэвида — родители, читающие друг другу вслух «Улисса» перед сном. Сложно придумать более подходящие условия для будущего гения.
Учась в Шампейне и затем в Урбане, Уоллес увлекся теннисом. Затем поступил в Амхерстский колледж, который в свое время закончил и его отец. Изучал философию, английский язык и литературу, защитил диплом по модальной логике, отмеченный премией, а потом — по английскому языку и литературе. В 1987 году получил степень магистра изящных искусств в Аризонском университете. С 2002 преподавал в Помона-колледже в Клермонте. В 2004 женился на художнице Карен Грин. Любил собак, часто подбирал бездомных псов.
В школе и университете Уоллес был круглым отличником, увлекался философией Людвига Витгенштейна. Удивительно, но в молодости литература его мало интересовала, пока в руки не попал роман Томаса Пинчона «Выкрикивается лот 49». Книга так поразила юношу, что он переделал в роман свою дипломную работу по модальной логике. Дебют получил название «Метла системы» и в 1987 году вышел довольно большим тиражом в крупном нью-йоркском издательстве Viking Press. Книгу неплохо раскупали, критики сравнивали вундеркинда с Пинчоном, и не напрасно: «Метла системы», по сути, оммаж «Лоту 49»; Пинчон-лайт с аппендиксом в виде отсылок к Витгенштейну и его «кочерге».
Как и джойсовский «Улисс», роман связан с личностным генезисом автора: от профессорского сына до неудавшегося теннисиста со всеми промежутками, представленными в романе несколькими десятками разноликих героев. Система Уоллеса — не освещение, а наращивание темы. И персонажи, мастером которых он является, тоже «наращиваются», «множатся», как архетипы Карла Густава Юнга. Впрочем, они и есть архетипы, то есть «первообразы, оригиналы, подлинники», структурные элементы коллективного бессознательного.
Как «Улисс», а еще более — «Поминки по Финнегану», «Бесконечная шутка» — весьма густонаселенный роман, причем за большинством ликов просматриваются, прежде всего, авторские. Впрочем, как в «Улиссе», доминируют два героя: пока один из них (Хэл) медленно скатывается в наркозависимость и дальше в безумие, другой (Дон), напротив, отчаянно борется со своими демонами — ходит на встречи анонимных алкоголиков и пытается очистить кровь и разум от стимулирующих препаратов. На протяжении всего романа два героя как бы уравновешивают замысел автора: один постепенно теряет ясность, второй ищет способ ее обрести.
1100-страничный роман роман «Бесконечная шутка» или в оригинале «Infinite Jest» опубликован на родине писателя в 1996 году. Среди редакторов издательства «Литтл, Браун» о размерах книги ходили легенды — больше полумиллиона слов! 1100 страниц мелким шрифтом (в оригинале на 500 страниц больше). Роман включает 388 пронумерованных примечаний, некоторые из которых имеют свои собственные сноски, объясняющие или излагающие некоторые моменты в истории. Уоллес характеризует этот изобретенный им прием как способ подрыва линейности текста при сохранении единства повествования. Райан Комптон подсчитал, что Уоллес в тексте, состоящем из 577.608 слов, использовал только 20.584 слова. Он также добавил, что первые 35.000 слов романа содержат 4.923 уникальных слова, «больше, чем использует большинство реперов».
Главный сюжетный макгаффин романа, писали критики, состоит в поиске потерянного оригинала видеопленки, именуемой «Развлечением». Этот фильм был снят авангардным режиссером Джеймсом Инканденцой. Он настолько абсурдно увлекателен, что каждый, кто его посмотрит, будет вынужден смотреть его снова и снова, потеряет всякий интерес к еде и питью, а со временем исчезнет и потребность в простой гигиене. Сам Инканденца умер, покончив с собой. Он засунул свою голову в микроволновую печь.
Что такое макгаффин? Это распространенный в западной нарратологии термин для обозначения предмета, вокруг обладания которым строится фабульная сторона произведения, или своего рода механическая формула для конструирования сюжета: завязка построена на поисках того или иного предмета, суть которого, сама по себе, не играет роли.
Знаменитый американский кинорежиссер Альфред Хичкок, который ввел это понятие в фильме «Тридцать девять ступеней», в одном из интервью говорит, что макгаффин — это в сущности ничто: «Не важно, что это за вещь; главное, что все хотят ею обладать», — говорит Хичкок, добавляя, что в хорошем макгаффине всегда присутствует элемент непроясненности.
О происхождении слова Хичкок рассказывал в 1939 году на лекции в Колумбийском университете: «Вас может заинтересовать, откуда взялся сам термин. Это вроде как шотландская фамилия, взятая из байки про двух человек в поезде. Один говорит: „Что там завернутое лежит на верхней полке?“ Второй отвечает: „А, это Макгаффин“. — „А что такое Макгаффин?“ — „Ну, это такой аппарат для ловли львов в Северо-Шотландском нагорье.“ — „Но в Северо-Шотландском нагорье нет львов!“ — „Ну, значит это не Макгаффин!“ Получается, что Макгаффин на самом деле — то, чего вообще нет».
В «Улиссе» действие романа происходит в родном городе автора Дублине, в «Infinite Jest» главные места действия романа — Энфилдская Теннисная Академия и находящийся по соседству реабилитационный центр для оказания помощи лицам, находившимся на лечении алко- и наркозависимости, в которых учился и лечился сам Уоллес. Главный герой романа — консультант этого центра выпивоха Дон Гейтли, прототипом которого стал сидящий на димедроле грабитель, угодивший в клинику реабилитации и встреченный Уоллесом во время лечения.
Как и Джойс, на главный сюжетный каркас Уоллес навинчивает множество саркастических идей, научно-фантастических и антиутопических замыслов. Он переносит действие в недалекое будущее, где «Общество потребления» распродало всё — абсолютно всё — даже календарь; годы теперь субсидируются корпорациями; т.е. вместо номера каждый год носит название фирмы, оплатившей «рекламное место»: и мы имеем «Год мусорных пакетов «Глэд», «Год одноразового нижнего белья для взрослых» и т.д. Как и Джойс, Уоллес постоянно издевается над рекламой, популярными брендами, политикой, политической символикой… Безумие творится не только в календаре: политики тоже окончательно поехали умом, да и на гербе новой страны, объединившей Северную Америку, теперь — орел, в сомбреро, в одной лапе он сжимает кленовый лист, а в другой — чистящие средства (символизируя тем самым крайнюю степень ипохондрии президента). Канада превратилась в свалку ядерных отходов и в рассадник квебекских сепаратистов.
Первые 200 страниц романа — это, на первый взгляд, хаотично смонтированная нарезка сцен, описаний и диалогов, которые сложно собрать в единую картину. Это кажется нелепицей, потому что в литературных институтах будущих писателей учат тому, как важно правильно начать и завладеть вниманием читателя. Уоллес же, всю жизнь преподававший литературное мастерство, поступает с точностью до наоборот: пишет текст, в котором первые двести-триста страниц героев нужно помечать закладками, чтобы не потерять их в темных глубинах воображения.
Первая часть романа — своеобразный фильтр, с помощью которого автор отсеивает случайных, лишних или нетерпеливых. В то же время такой подход придает названию и всему тексту дополнительное постироническое измерение, ведь «Бесконечная шутка» — это книга о том, какой разрушительной силой обладает наша тяга к удовольствию.
Сам Уоллес во время интервью, связанного с выходом романа, признался что «Бесконечная шутка» структурирована как математический объект под названием Треугольник Серпинского. Что это такое? Это фрактальная структура. Ее получают, рекурсивно разделяя равносторонний треугольник на более маленькие равносторонние треугольники, и так до бесконечности. «Его хаос находится на поверхности», комментировал Уоллес. «Его внутреннее содержимое — это его красота».
Надо признать, что трудночитаемую и порой нудную книгу издатели мощно раскрутили задолго до публикации, Дабы привлечь как можно больше читателей-покупателей, они рассылали рекламные завлекалки, с провокационной фразой о «бесконечном удовольствии» от «бесконечного писателя». Через месяц после публикации, книга расходилась уже шестым тиражом. У самого Уоллесу «переборы» с раскруткой вызывали раздражение — еще за год до выхода в свет «Бесконечную шутку» в прессе называли шедевром, а автора — гением. Это очень нервировало его: «А что если я не гений? Что тогда? Что если книга выйдет, и все скажут, что она дерьмовая? Как вы будете выкручиваться?» — спрашивал он у редактора по телефону).
Но мощная раскрутка «Бесконечной шутки» в Интернете, о какой гениальные предшественники Уоллеса не могли даже и мечтать, создала ему множество фанатов, хотя я не уверен, что большинство из них прочитало книгу до конца — скорее «сработали» многочисленные статьи в Википедии и на сайте книги, набравшие огромное количество просмотров.
Уоллес, бесспорно, человек легендарный, но легенда или миф «феномена Уоллес» совпала по времени с рождением Интернета и во многом обязана соцсетям. Я очень сомневаюсь, что трудночитабельное произведение смогло бы прорваться к массовому читателю до 80-х годов ХХ века при всей гениальности и необычной судьбе писателя. Мастерству бесспорно содействовала умелая информация и удача…
Вопреки своему названию, это явно не развлекательный, роман, «бесконечная шутка» — в некотором роде оксюморон, под обложкой вас, помимо прочего, ждет рассказ о том, что любое веселье конечно, да и конец у него невеселый. В черновиках роман назывался более красноречиво — «Failed entertainment» («Неудавшееся развлечение») (издатель отказался публиковать книгу под таким заголовком, видимо, не желая давать критикам лишний повод для упражнений в остроумии).
Позже критики метко назовут Уоллеса noticing machine, действительно, его проза — череда бесконечных, многостраничных невротических перечислений и описаний. Как один из героев Борхеса, он фиксирует все и сразу: движение, мурашки на коже, вздох, шрам на ключице, трещину на асфальте, ворсинки на ковре, поры на носу, капли конденсата на стакане с водой в жаркий день, пигментные пятна на внешней стороне ладони, засохший секрет конъюнктивы в уголке глаза, — его воображение всегда стоит в режиме макросьемки. В книгах Уоллеса вы обнаружите описание варикозных вен на ногах незнакомки длиною в страницу и описание зевка — в два абзаца. Ему никогда не бывает достаточно одной метафоры — он слишком жаден, он выжимает из каждого предмета весь его образный и эйдетический потенциал. Именно поэтому многие сцены в «Бесконечной шутке» кажутся многословными и переизбыточными, так что у читателя возникает ощущение, что сюжет никуда не движется, что время как будто застыло и автор на протяжении трех страниц развивает одну и ту же мысль, подсвечивая ее с разных ракурсов. Коллекционер мелочей, Уоллес тащит в книгу всё, что попадется под руку и готов пожертвовать динамикой текста в угоду своей любви к детализации мира. Каждый объект или образ прописан так тщательно, что буквально жужжит от скрытой в нем энергии — как пчела, которая машет крыльями так быстро, что их не видно. Но если их не видно, это не значит, что их нет.
Своим романом Уоллес бросил вызов постмодернистской литературе с ее сарказмом, цинизмом и отказом от поиска смысла. «Шутка» одновременно манифест, попытка найти новый ориентир и упрек прошлому. В 1995 году в эссе, посвященном Достоевскому, Уоллес писал: «[его книги]… побуждают нас спросить самих себя, почему мы требуем от нашего искусства иронической дистанции от глубоких убеждений или предельных вопросов, так что современные писатели должны либо шутить над ними, либо прикрываться формальными трюками вроде интертекстуальных цитат или неуместных сопоставлений, помечая реально важные вещи звездочками и уводя их в сноски, как какие-нибудь мультивалентные отстраняющие завитушки и тому подобную херню».
Мне кажется, интерес к Уоллесу во многом связан с очередной литературной «перезагрузкой» — отказом от постмодерна с его иронической дистанцией и культом неопределенности, от эклектики, пародии, шутовства, нарративных игр и заигрывания с поп-культурой. Место всего этого должны занять подлинность, искренность, душевное и эстетическое равновесие и чувство меры. Подлинность — это одна из наших самых заветных ценностей — непритязательность, непристойность, простодушность, в отличие от тех надменных и одержимых этикетом и одурманенных европейцев, которые когда-то преследовали наш вид только за то, что они были такой неприхотливый и настоящий.
По Уоллесу, литература с ее «бесконечно остроумными, чудеснейшими выдумщиками», считающими наивность ущербным чувством, нежизнеспособна. Единственный способ ее победить и выиграть войну с энтропией «бесконечного остроумия» — быть честным и открытым, не прятаться за ухмылкой интеллектуала и не страшиться собственной наивности и начать воспринимать жизнь всерьез. Одна из ключевых фраз в романе звучит именно так — предельно серьезно и очень наивно: «Развлекайся сколько хочешь. Но выбирай с умом. Ты — то, что ты любишь. Разве нет? Ты целиком и полностью — то, за что ты готов умереть не раздумывая. Вот ты… за что ты готов умереть без раздумий?». Что не требует усилий — не заслуживает усилий.
Дэвид Уоллес очень тонко уловил такие противоречия своей эпохи, как битва между выгодой и моралью, жадностью и счастьем, неуловимостью удовлетворения и изобилием. «Бесконечная шутка» — это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.
Удивительно, но сам Уоллес, мастер пародии и сарказма, неустанно высказывался против иронии: «Постмодернистские ирония и цинизм стали самоцелью, мерилом понтовой утонченности и литературной смекалки. Ирония теперь не приносит высвобождение, но порабощает. Есть один классный очерк, где иронию сравнили с песней заключенного, который полюбил свою камеру». Вскоре после публикации «Бесконечной шутки», Уоллес сказал, что он «хотел сделать нечто печальное». Именно так, «депрессивный человек» у Уоллеса это не только грусть; это страх и печаль.
Ирония, по Уоллесу, как анестезия, в малых количествах она действительно помогает притупить боль реальности и сохранить душевное или эстетическое равновесие, но стоит чуть превысить дозу — и получается шутовство.
Французский философ Анри Бергсон писал, что «смех — это временная анестезия сердца». Уоллес смотрел на юмор немного иначе. В одном из своих интервью он говорил, что существует два вида юмора: тот, что облегчает боль, и тот, что причиняет ее. И его собственный юмор как раз второго вида — жестокий и абсурдный, во многом кафкианский: «Я думаю, мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас». Смех для него — это вовсе не способ защититься от реальности, а как раз наоборот — способ принять ее и описать более детально (яркий пример: исповеди наркоманов в «Бесконечной шутке»).
Казалось бы, оглушительный успех и — в 34 года! Впрочем, даже литературные критики напуганы — не столько даже самим текстом, сколько его размерами. Все признают мастерство автора, его огромный интеллект и потрясающую эрудицию, но почти никто не может сказать что-то по существу. И самое удивительное: критики соревнуются в поношениях, а читатели валом валят на публичные чтения, стоят в огромных очередях, чтобы увидеть и послушать автора. Не читатели — фанаты.
Дэвид Фостер Уоллес, в одночасье становится рок-звездой от литературы, чему в немалой степени содействуют молодость нового гения, его внешний вид и легкая манера общения. Уоллес не эпатирует и не мистифицирует, не напускает тумана в свое прошлое, не заигрывает с публикой и не прячется от фанатов. И этим сильно отличается от других многих культовых писателей — он точно отвечает выражению «свой в доску». Американская литературная молодежь девяностых нашла себе нового кумира — гений-ровесник, автор грандиозного по всем параметрам бестселлера и вместе с тем — ровня в банданах, рваных джинсах, ботинках с висящими шнурками.
И дальше — путь только вверх. И все же дело здесь вовсе не в насыщенности прозы. В большую литературу «Бесконечная шутка» вошла по иной причине — своим романом Уоллес открыл новое направление в американской литературе. Его magnum opus — это вызов, вызов всей постмодернистской литературе.
Все признают мастерство автора, его огромный интеллект и потрясающую эрудицию, но почти никто не может сказать что-то по существу. Критики соревнуются в поношениях, а читатели валом валят на публичные чтения, стоят в огромных очередях, чтобы увидеть и послушать автора. Не читатели — фанаты. Дэвид Фостер Уоллес, в одночасье становится рок-звездой от литературы, чему в немалой степени содействуют молодость нового гения, его внешний вид хиппи и легкая манера общения. Уоллес не эпатирует и не мистифицирует, не напускает туману в свое прошлое, не заигрывает с публикой и не прячется от фанатов. И этим сильно отличается от других многих культовых писателей — он точно отвечает выражению «свой в доску». Американская литературная молодежь девяностых нашла себе нового кумира — гений-ровесник, автор грандиозного по всем параметрам бестселлера и вместе с тем — ровня в банданах, рваных джинсах, ботинках с висящими шнурками.
Неподготовленный читатель, пробежав глазами по ключевым точкам биографии Уоллеса, будет очень удивлен концом: вдруг, как гром, как страшный морок — самоубийство. В некрологе писали, что перед смертью он уже несколько месяцев страдал от депрессии, которая в его роду была семейной болезнью.
Почему человек огромного ума, таланта, юмора и успеха, любимый своей женой, родителями и друзьями, не говоря уже о миллионах читателей, обнаружил, что его существование так кошмарно болезненно, неизлечимо мрачно, что он планирует покончить с ним? Какие страдания побудили его к суициду?
Тогда мало кто знал, что писатель всю жизнь страдал от приступов тревоги и головной боли, признаваясь, что порой его голова готова взорваться. Что в молодости он уже пытался покончить с собой, причем именно эта неудавшаяся попытка послужила отправной точкой для написания «Бесконечной шутки». И, кстати, тема суицида, как и наркозависимости, занимает в романе большое место.
В октябре 1988 года 27-летний Дэвид Уоллес проходил курс лечения от депрессии. Курс лечения не давал результатов, и однажды ночью Уоллес съел упаковку снотворного. Тогда его откачали, и он (уже во второй раз) попал в психиатрическую клинику, где пережил несколько сеансов шоковой терапии. Лечение помогло, но ненадолго — спустя год, в ноябре 1989-го, он вернулся в больничную палату: писатель позвонил другу и попросил отвезти его в клинику, потому что боялся, что «навредит себе».
Как пишет биограф Уоллеса Д.Т.Макс, эти четыре недели ноября полностью изменили жизнь писателя: именно там, посещая собрания анонимных наркоманов, он почувствовал, что постепенно находит внутреннее равновесие. На групповые сеансы Уоллес приходил с блокнотом и ручкой, старательно записывая признания других пациентов. Позже эти конспекты исповедей наркоманов и людей с поврежденной психикой станут частью романа «Бесконечная шутка», работа над которым поможет Уоллесу выйти из депрессии и войти в историю литературы.
На русский язык роман «Бесконечная шутка» переведен Алексеем Поляриновым и Сергеем Карповым. В декабре 2018 года самая известная вещь великого и почти неизвестного в России американского писателя Дэвида Фостера Уоллеса выпущена издательством «Астрель-СПб».