Батюшка что мне делать
Мужа одолел бес блуда. Что делать?
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Вопрос читателя:
Здравствуйте, батюшка! У меня беда: мужа одолели бесы! Он увлекся блудом с падшими женщинами. Причем блудом в самом страшном его проявлении (развратном и грязном).
Откуда я это знаю? Он сам рассказал мне об этом в подробностях. И, рассказывая, все время спрашивал: «Ты считаешь это развратным?» Я отвечала «да», а ему это нравилось.
Я понимаю, что это бес говорил со мной и руководил мужем. Мы венчаны. Я молюсь за него усилено. Утром, вечером, всегда. Я пробовала сама его отчитывать, когда он спал, но. мне сказали, чтобы я этого не делала, т. к. это очень опасно. Во время отчитки муж ревел во сне, выл по-собачьи и хихикал, как бес, когда молитва прекращалась.
Мне очень страшно, непонятно и обидно. Я понимаю, что Господь посылает мне испытание. Но я иногда нахожусь на грани отчаяния. Я читаю молитвы Петру и Февронии, Ксении Петербургской, матушке Матроне, Св. Трифону, Матушке Богородице, Духу святому, Николаю Чудотворцу, Отцу Иисусу Христу и прошу их о помощи в изгнании бесов из моего супруга. О том, чтобы они помогли вернуть ему человеческий облик и христианскую совесть.
Батюшка, что мне делать? Какие молитвы читать? Чем ещё помочь мужу? Помогите советом, молитвой! Спасите!
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
То, что Вы так спокойно восприняли слова мужа, и что в первую очередь решили, что с ним что-то не так, что он бедный, больной и так далее, а не среагировали так, как было бы нормально, говорит о том, что Вам самой надо усиленно заняться не мужниным спасением, а своим собственным духовным и душевным здоровьем. Не надо кидаться читать молитвы всем святым подряд: просто для себя (забудем пока о муже). начините утром и вечером читать молитвенное правило, раз в неделю молитесь в храме на литургии, раз в месяц исповедуйтесь, причащайтесь. Какие отчитки, Вы что? Не берите на себя сверх меры, молитесь о себе и исполните по крайней мере то, что я Вам сейчас написал.
Параллельно и не откладывая запишитесь к хорошему психологу, можно при храме, можно по полису. И с ним подробно разберите всю эту ненормальную ситуацию и Вашу собственную реакцию на нее. Кажется, в психологии Ваша стратегия называется «спасательством», и Вы увидите в ходе разбора, чем это плохо, откуда оно берется и как вредит Вам самой в первую очередь.
Позанимайтесь этим всем подробно, спокойно несколько недель, придите в себя, а потом посмотрите, стоит ли Вам вообще оставаться с таким мужчиной.
Ваше испытание сейчас — это себе вернуть нормальный достойный человеческий облик, не униженный, не оскорбленный, а нормальный, в котором Вы сможете воспринимать ситуацию со смирением настоящим, то есть адекватно, а стало быть, и на поведение мужа адекватно реагировать. Спокойно выносить то, что произошло и продолжает происходить — это не смирение, это ложное какое-то смирение, которое, как Вы увидите, если поговорите со священником и поработаете с психологом, часть является не чем иным, как величайшей гордыней, которая маскируется. Так что давайте Вы себя в порядок приведете, а потом посмотрите, как быть, хорошо?
Мужу Вашему помогать не надо: это взрослый здоровый мужчина, который вполне осознанно совершает то, что совершает. И если уж на то пошло, самой лучшей помощью тут будет Вам прийти в себя и принимать решения, не будучи в иллюзиях о беспомощности мужа. Ваш муж, понимаете ли, нашел способ познакомиться там, заплатить деньги, найти место и так далее. Повторяю еще раз: он не младенец, он все это делает сознательно. И духовная жизнь и работа с психологом как раз Вам откроют глаза на то, рядом с каким мужчиной Вы живете. Увидите в муже взрослого мужчину, укрепитесь — сразу отпадут вопросы, как действовать.
Хорошо? Давайте, не медлите и начинайте заниматься собой.
Православная Жизнь
Что делать, если священник неправ, а вы, простой прихожанин, правы и точно это знаете? Как строить свои отношения с духовным отцом, если вы с ним не согласны?
Такие вопросы возникают перед прихожанами не так уж редко и каждый раз ставят их в мучительное положение – то ли доказывать свою правоту перед священником, то ли оставить все как есть, промолчать, смириться и попытаться по-другому взглянуть на ситуацию.
Фото Ирины Марьенко
Именно в такой ситуации оказалась автор письма в редакцию журнала «Фома».
Письмо в редакцию
Здравствуйте!
Священник отказался причастить годовалого младенца, который за 2 часа до причастия пил молоко. Крестная и мать — воцерковлены. Согласно церковному документу «Об участии верных в Евхаристии» от 2015 года, евхаристический пост не обязателен для младенцев до 3-х лет. К большому сожалению, обсудить этот вопрос со священником не представляется возможным. Настаивать на причастии, мне кажется, грешно и вообще недопустимо. Спорить со священником или обсуждать это со священноначалием (жаловаться) — неприемлемо. Кроме того, любые конфликтные ситуации со священнослужителями всегда оборачиваются против мирян.
В большинстве случаев обвинят в недостатке смирения (впрочем, смирения мало у всех людей, это правда), и только незначительная часть священников готова пойти на диалог, и уж совсем немногие из батюшек способны сказать, что они ошиблись, например. Короче, априори священнослужитель всегда прав, а если неправ, смотри выше. Как правильно к этому отнестись? Как вообще мыслить правильно, если со священником не согласен по каким-либо вопросам? Младенца-то причастить можно и в другом храме.
Наталья Черненко
Мы обратились к настоятелю храма в честь святого благоверного князя Александра Невского при университете МГИМО протоиерею Игорю Фомину с просьбой ответить на эти вопросы.
Кто виноват?
Протоиерей Игорь Фомин
– Может ли быть, что священник неправ?
– Да, это бывает. Не думаю, что это бывает очень часто, но бывает.
Как быть в случае, который вы описали? Я думаю, здесь есть о чем задуматься и родителям ребенка, и отказавшему им священнику.
В церкви мы часто можем увидеть плачущих младенцев, которых несут на причастие. Как же так: причастие — благодать, а младенец плачет? Он сопротивляется благодати? Конечно, вполне возможно, что ребенок плачет просто потому, что он замерз, проголодался или хочет спать. Но может быть и нет, и подобная ситуация содержит какой-то знак родителям? Ребенок неотделим от семьи. Невозможно считать, что он живет своей жизнью, ест, пьет, причащается сам по себе. Да, может быть, священник в чем-то не разобрался. Но причина этого может быть невидимая, не осознанная священником (он ведь орудие в руках Божиих) и родителями не понятая.
Начинаешь говорить с родителями, для чего они хотят причастить младенца, отвечают: чтобы ребенок был здоровеньким, чтобы на нем было Божье благословение. Но сами они не причащаются, им самим Причастие не нужно! Мы крестим детей по вере родителей, не по желанию — это разные вещи. Родитель должен быть верующий и только по вере можно крестить ребенка.
Когда Господь обращается к людям, Он ведь не всегда говорит на понятном языке. Вспомните, как в пятой главе книги пророка Даниила рассказывается о пире последнего вавилонского царя Валтасара, который решился на кощунство: приказал принести золотые и серебряные священные сосуды из храма Иерусалимского, чтобы пить вино из них. Когда пир был в самом разгаре, некая невидимая рука на стене зала начертала письмена: «Мене, мене, текел, упарсин». Никто из пирующих не мог их понять, истолковал их только пророк Даниил: они предвещали скорую гибель и царству Вавилонскому, и самому царю. В ту же ночь Валтасар был убит. Почему Господь напрямую, на понятном языке не обращается к пирующим? Понимаете, мы не можем взять и сказать: Господи, Ты вот нам отказал в причастии, но Ты скажи напрямую, простыми словами, что Ты хочешь, чтобы мы все это поняли. Нет, человек должен сам дойти до смысла. В духовной жизни не все так просто. Царство Небесное силой берется и употребляющий усилие получает его (Мф 11:12). Это относится лично к человеку, а не к его ребенку, его ближнему. Духовная жизнь — не инструкция по переходу с одной стороны улицы на другую. Духовная жизнь — это жизнь, в которую мы можем прийти, только усвоив какие-то уроки, что-то пережив, отказавшись от себя, изменив себя по Евангелию. А все Евангелие говорит о смирении Богочеловека.
– Это то, что можно сказать родителям. Но разве священнику вы ничего не хотите сказать?
– Хочу. Я не знаю, что происходило в той ситуации, возможно, чего-то люди просто не поняли или не восприняли, что-то такое священник увидел, что заставило его так сказать. Но я, как священник, ставлю себя на его место и вижу, что я, скорее всего, неправ, потому что объяснение было дано очень неубедительное. Даже Серафим Саровский говорил: «Когда я говорю от себя, я часто бываю неправ. Когда я говорю от Бога, по Священному писанию, тогда надо ко мне прислушиваться». И мне стыдно за своего собрата, который не причастил ребенка. Лично мне, как священнику, действительно стыдно.
Возможно, этот священник в чем-то не разобрался, может, он сам никогда не ходил с детьми в храм. Священнику тоже важно время от времени ходить в церковь как простому прихожанину вместе с женой, со своими детьми. Потому что, когда ты стоишь в храме, смотришь, как твой собрат служит, ты понимаешь, как делать не надо или, наоборот, как надо делать. И на этом учишься и исправляешь ошибки.
Ошибки все совершают. Все мы бываем неправы. И я, конечно, неправ бываю. И я бы был благодарен людям, если бы они подошли ко мне со своим вопросом и сказали: батюшка, объясните, почему так? Но там ведь люди не спрашивали, они возмутились?
– Люди не возмутились. Это их ранило и поставило в неловкое положение. Ведь между священником и мирянином должны сложиться очень доверительные отношения. Духовный отец — это тот, кому ты вручаешь душу.
– Один известный пастырь предложил как-то такую метафору: священник — это официант между пришедшим в кафе человеком и поваром, который будет его кормить. Официант — это такое звено, от которого не зависит состав пищи. Но от него зависит, придет человек сюда еще раз или нет (от повара это зависит само собой!).
Вопрос здесь, в общем-то, сложный. Не складываются взаимоотношения со священником?
Но священник тоже не может быть этаким бюро добрых услуг. Мы приходим в храм изменяться, а не менять других. Дело священника — утешать страждущих, поддерживать, но ни в коем случае им не потакать.
Если не складываются взаимоотношения — поменяйте приход. Найдите того, кто будет для вас наставником. В храм вы всегда можете прийти и помолиться. А духовное окормление вы будете получать в другом месте. Все люди разные, и все священники разные, так Богом устроено. Постарайтесь найти того, кто будет вас понимать и, главное, кого вы будете слышать и слушать.
Фото Сергея Воронина
Жаловаться или нет?
– Какова мера ответственности духовного отца за свое духовное чадо? Некоторые священники считают, что надо давать советы тем, кто о них просит, другие так не считают. А Вы как думаете?
– У каждого свое предназначение от Бога. Один священник не дает никаких советов, другой, наоборот, очень четко рассказывает, как жить, какого цвета обои выбрать и так далее. Кто-то найдет себе сурового старца, который будет его в хвост и в гриву гонять. А другой найдет себе мягкого, который будет его только утешать: какой ты молодец, как ты правильно поступил. И тот и другой мирянин при этом может вдохновиться и совершить великие духовные подвиги. Господь приведет каждого именно туда, куда ему нужно и полезно.
Когда пришла в нашу страну перестройка, духовенства было мало и не очень оно было готово принять такое количество страждущих, интересующихся людей. Недаром же Моисей 40 лет по пустыне выводил народ из страны Египетской, чтобы ничего из прежней жизни не вошло в Землю обетованную. И вот во время перестройки все то, что должно быть тайным и сокровенным, келейным, стали возводить в ранг праведности: пост, молитва, исповедь, причастие. А ведь это только средства достижения чего-то. А вот чего — нередко мы просто не понимаем.
Посмотрите, у нас все книжки про монастырь, про то, как нести послушание по его правилам. Мы идем к священнику, чтобы он решил наш вопрос как духовник монастыря: тебе надо машину вот такую, детей столько-то, за грибами тогда-то, ну и так далее. И это кажется замечательным. В самом деле, очень удобно: батюшка, а что мне делать с мужем, а что мне делать с женой, а как вести себя с детьми? Насущные вопросы? Насущные. Будут задавать до скончания века. Нам очень нравится такая игра в духовность: выполняй строго заданные правила и можешь считать себя образцом благочестия. Но это игра — к духовности она имеет мало отношения. Поэтому давать советы, не давать советы — это очень большой вопрос.
У нас есть Евангелие, та книга, которая нас приводит к обóжению, сорадованию — тому состоянию, для которого человек и творился Богом. Первый признак того, что человек правильно идет, — это радость. Не веселость, а радость. Это разные вещи. При этом священник является третейским судьей между тобой и Евангелием. Независимо от его личных особенностей, мы сверяем направление хода своей жизни, вынося свои поступки, мысли, намерения на суд исповеди перед духовником. Так неужели вся духовная жизнь сводится к тому, сложились у меня отношения с батюшкой или не сложились? Похвалил он или нет?
– И все-таки что делать человеку, который уверен, что священник поступил не так, как надо?
– Если Вы не согласны со священником, то можно поступить следующим образом. В каждой епархии, благочинии есть духовник, у которого все священники регулярно исповедуются несколько раз в год. Вот именно такие вопросы и можно решить с ним. Кстати, даже не называя имени «обидевшего священника».
– А что ответит духовник? Даст четкие правила «как правильно причащаться»?
– Духовник разъяснит, надеюсь, все. Но, конечно, четких правил нет. Всегда есть икономия, отступление от правил, которые дают разные послабления.
Допустим, Великий пост, Страстная Пятница, строгий пост. От этого поста освобождаются беременные и старики: по уставу после захода солнца они могут выпить немножко воды и вкусить немножко хлеба. Кто-нибудь так постится сейчас? Я не имею в виду беременных и стариков, вообще кто-то так постится?
Да, духовник ответит, как надо причащать. Что в соответствии с такими-то правилами человек до 7 лет считается младенцем, поэтому он может причащаться не натощак. Он даже может, наверное, дать письменное разъяснение. Эту бумагу всегда можно показать священнику и потребовать исполнения. Только как ты будешь приходить на причастие потом? Ведь причастие не самоцель. Мы причащаемся не ради причастия…
– То есть Церковь не рынок. Ты не можешь хлопнуть по столу документом.
– Хлопнуть-то можешь. Только что дальше будет? Дело в том, что есть другая форма отношений в Церкви. Когда человек (напомню, кстати, что и священник тоже человек), начинает смиряться, у него в жизни вдруг начинают происходить чудеса. Смирение — это не рабская покорность, а радостное, благодарное принятие того, что тебе ниспосылается. Я бы именно на это обратил внимание человека, который написал письмо.
Фото Виктора Велина
Эта дверь открывается на себя
– Автор письма очень горько говорит именно о том, что некоторые священники как бы присвоили себе монополию на истину в последней инстанции и оперируют понятием смирения всегда в своих интересах. Паства у них всегда виновата в недостатке смирения.
– Нет, это не так. Священникам дано право пасти вверенную им паству, направлять, вразумлять, утешать. Мы приходим в Церковь и должны изменить себя, а это не всегда бывает приятно, безболезненно.
Вы вполне можете доказать свою правоту. И это бывает часто. Но что дальше-то с этой правотой делать?
Можно с этим поэкспериментировать. Мы же знаем, что снимают священников. Это происходит и в Москве, и в самых разных епархиях…
– То есть все равно ответ Церкви: смиряйтесь?
– Ответ Церкви: спасайся! Мой ответ: смиряйся. Я просто искренне хочу духовно помочь тому человеку. Я призываю не просто к смирению, а смирению как радости, благодарности и осмыслению собственной жизни.
Давайте просто разберемся. Человек возьмет и докажет свою правоту. Я вам гарантирую, что в данном случае он сделает это элементарно. Можно открыть правило Святых апостолов, показать священнику, и все. Вывесить в Интернете, на приходской доске, чтобы уж никто не сомневался. В епархию написать, чтобы последовали административные выводы. Этот человек докажет, что прав он, а не священник. Что дальше? Что изменится в его отношениях со священником, которые, как я понимаю, у него не складываются?
Я сейчас не заступаюсь за того священника, ни в коем случае. Я просто думаю, почему эта ситуация вообще сложилась, из-за чего она произошла.
Самый страшный грех нашего времени, я считаю, — это не гордость, не пьянство, не блуд, не убийство. Это способность к оправданию себя абсолютно во всем. Потому что я достоин всего мира, я от мира должен взять по максимуму, потому что мир крутится вокруг меня.
– Так что же делать этому человеку? Доказывать свою правоту или смиряться?
– Пусть этот человек прав. Но пусть он подумает, зачем ему эта правда.
Сколько людей на свете, столько правд. Вот самая обычная ситуация: приходят муж с женой в храм, ругаются. Слушаешь мужа: прав. Слушаешь жену: права! Правы ли они оба? Наверное, нет. Но что делать? Где истина? А истина может быть только во Христе — в том смиренном Христе, Который проливает кровь, Который дает Себя распять, не призывает легион ангелов, чтобы всех низвести и покорить, вылечивает ухо, которое отрезают рабу Малху в Гефсиманском саду. Тому самому рабу, который пришел Его взять! Господь не противоречит этой мирской неправде. Он выходит, предает Себя на распятие, чтобы чада Его имели надежду на спасение.
Давайте подумаем, может, Господь такими препятствиями дает вам возможность войти в Царствие Небесное? Может, это знак к тому, чтобы задуматься: почему меня останавливают, а других нет? В церковной истории много таких примеров.
Вот Мария Египетская. Она блудница, плыла с паломниками на корабле и блудила с ними. И вот все эти паломники так называемые заходят в храм, а ее Господь не пускает. Почему? Разве среди всей остальной толпы все были безгрешные? Она же с ними и блудила! Что она делает? Бежит в Небесную канцелярию жаловаться: где правда, что это такое, почему так несправедливо? Нет! Она выбирает покаяние и жизнь в пустыне до конца дней. Здесь человек должен задуматься: что дальше?
– То есть нужно научиться переводу с языка формального служения на язык глубинного понимания?
– Да. Это язык обóжения. Мы же созданы для того, чтобы обóжиться, прийти в состояние божественное. Когда человек насаждается в Раю, ему даются заповеди: возделывать Рай, трудиться. И именно этим трудом он может войти в радость Господа, стать как боги. Лукавый приходит и говорит: ничего не надо, никаких диет соблюдать не надо, сейчас я тебе таблетку такую дам, съешь, сразу похудеешь, выучишь английский, и трудиться не надо, вообще ничего делать не надо. На вот, только съешь яблоко — и будешь как боги, и все сразу познаешь. Но это ложь! Посмотрите на историю человечества: исходящее от диавола — ложь! Людям предлагается от Бога путь смирения и труда. Но они отвергают этот путь. Они хотят доказать, что священник неправ. Ну, смирится перед тобой священник, извинится, что дальше? У вас наладятся взаимоотношения? Вряд ли. Будет изгнание из рая.
– То есть ваш совет такой: выбирая между доказательством своей правоты и смирением, — выбирай смирение.
– Надо выбирать между любовью к себе, любовью к собственному торжеству и общинной семейной жизнью. Мне в семье больше нравится. А в семье дверь между людьми открывается только на себя. Надо себя всегда ужать в чем-то. Попробуйте, докажите зеркалу, что оно неправо. Докажите! А вот смиренному человеку вы докажете, что он неправ. Только потом раскаетесь триста раз. Я думаю так.
– Вы хотите сказать, что победа в этом споре всегда будет пирровой победой?
– Да! Абсолютно правильно. Победить вы победите. Вы сожжете Москву, как Наполеон, но отступление-то будет очень тяжелым. Надо уметь сдавать Москву, чтобы выигрывать сражение.
Православная Жизнь
И может ли священник сказать: «Ты должен»?
Вы знакомитесь со священником и слышите: «Давайте сразу договоримся. Если вы ходите ко мне, вы ходите только ко мне». А потом оказывается, что, следуя его советам, вы разрушили свою жизнь. Протоиерей Павел Великанов рассказывает, как не стать жертвой духовного абьюза.
Как понять, что перед тобой абьюзер в рясе
— Слово «абьюз» сегодня встречается везде — от глянцевых журналов до подростковых разговоров, а теперь пришло и в религиозную жизнь. Все заговорили про духовный абьюз. Что это такое?
Христианство — это ведь религия очень взрослая, она для внутренне зрелого человека. Но чаще всего мы видим, что люди переступают порог храма в поисках решений совершенно житейских проблем. В целом это нормально, в этом нет ничего страшного.
Если у человека хороший духовник, то человек постепенно повзрослеет и выйдет из состояния «решите за меня эту проблему».
Но если духовник — любитель помладостарчествовать, усилится привычный инфантилизм, естественный для новообращенного. И вот он сам уже вообще не может принимать решения — так жить или по-другому, — ему нужен внешний авторитет, внешняя опора. Абьюз начинается, когда человек без этой опоры уже не мыслит собственного существования.
— Как это работает?
— Например, у некоего молодого человека море комплексов, для себя самого он — ничтожество. И естественно, у него будут проблемы с девушками: он даже мысли не допускает, что может оказаться для кого-то привлекательным. Если такой человек попадет к жесткому, авторитарному духовнику, не имеющему собственных детей, не знакомому с подростковой психологией, то есть большая вероятность, что этот духовник может предложить ему монашеский путь.
«Это нормально, что ты не знаешь, как общаться с девушкой. Это говорит о том, что у тебя налицо монашеское призвание!» Но если бы на месте этого священника оказался грамотный психотерапевт, он бы сказал прямо противоположное — что ни в коем случае не надо этому человеку идти в монашество и с течением времени он поймет, что его закомплексованность — никакое не призвание, а проблема психологического характера, которая даже в монастыре не разрешится…
— Вам приходилось сталкиваться со священниками-абьюзерами?
— Конечно. Это зрелище эффектное, эмоционально напряженное и очень… пронзительно-привлекательное. Вот представьте себе, вы приходите знакомиться к священнику, он внешне такой очень благообразный, духовный, нестриженый, как с древней иконы. И первое, что вы от него слышите: «Давайте сразу договоримся. Если вы ходите ко мне, вы ходите только ко мне (многозначительная пауза — Прим.авт.). И ко мне не возвращаются! Если вы решите от меня уйти, вы больше никогда не посмеете ко мне даже приблизиться. »
Вас загнали в ситуацию жесткого выбора, к которому вы, может быть, и не готовы. Это пример типичного духовного абьюза.
Но батюшка же очень духовный, благодатный, такой весь сияет. Ну хорошо, вы соглашаетесь. А потом в какой-то момент вдруг осознаете, что у вас нет контакта с этим человеком.
Советы, которые он дает, действуют на вас разрушительно. То, что казалось раньше более или менее стабильно устроенным, вдруг начинает разваливаться, хотя вы руководствуетесь только благословениями батюшки. В нормальном внутреннем состоянии вы бы подумали: «Ну, наверное, надо с этим священником расстаться». Но над вами уже с первого знакомства висит условное проклятие: «Ко мне дважды не приходят!»
— И как быть?
— Это очень непростой вопрос. Вы начинаете серьезно взвешивать, готовы ли вы на самом деле понести тяжесть проклятия своего духовника в сравнении с той тяжестью жизни, которую теперь ведете по его благословению.
Если бы этого изначального посыла не было, то человек бы попросил прощения, и нормальный духовник спокойно отнесся бы к тому, что он уходит. Но в ситуации духовного абьюза это превращается в большую драму.
— Почему так происходит? Зачем это священнику?
— Отчасти, конечно, это связано с давними психологическими проблемами священника. Я думаю, есть определенная часть молодых людей, которые идут в священство, чтобы так самореализоваться, почувствовать себя состоявшимся. Им надо обязательно подняться над остальными хотя бы иерархически. Это происходит не только со священниками, но и с людьми других профессий, связанных со стремлением к власти, а священник, по определению, имеет бóльшую власть, чем обычный мирянин, это очевидно.
С другой стороны, нередко молодой священник, у которого нет потребности в абьюзе, может оказаться в той среде, где единственно понимаемый язык — это язык насилия.
Особенно часто это происходит, когда на приходах меняется священник и новому достается в наследие уже сформированная культура отношений между пастырем и пасомыми.
И если пасомые привыкли, что их держат крепкой рукой, за них решают все вопросы и от них требуется только слепое послушание, то такому священнику будет очень непросто. Возможно, в какой-то момент он даже будет вынужден подыгрывать, поскольку иначе прихожане не понимают, для них свободное, доверительное отношение со стороны священника — это безразличие, отчуждение и незаинтересованность в их жизни.
— Как понять и признаться себе, что перед тобой абьюзер в рясе?
— Те же самые правила, которые актуальны при созависимости, можно перенести в область духовную. И первое основное правило — несамодостаточность. Если человек не ощущает себя удовлетворенным, довольным, счастливым и способным проводить долгое время один, то есть риск, что здесь появится пространство созависимых отношений.
Второй очень важный маркер — невозможность легко расстаться. Участники этих болезненных патологических отношений очень трудно расстаются, даже когда разрушают друг друга, когда общение и тем более духовное окормление для каждой из этих сторон становятся очень болезненными. Причем оба участника сами могут не понимать, в чем причина, все это спрятано в упаковку, которая кажется исключительно религиозной.
В христианстве нет никакого «нужно»
— Вообще есть ли у священника право сказать человеку: «Ты должен…»
— Вы знаете, у горячо любимого мной архимандрита Емилиана (Вафидиса) есть потрясающая мысль. Он буквально говорит, что в христианстве нет никакого «нужно», потому что все «нужно…» — это исключительно мысленные конструкции. Христианин должен двигаться по зову сердца и совести.
Если у тебя внутри ничего не горит, если у тебя нет желания, ты не можешь подменить его отсутствие какой-то интеллектуальной установкой по принципу «ты должен».
Первое, с чем рекомендует работать святитель Феофан Затворник в своих письмах и духовных наставлениях, — это сердце. В норме человеческое сердце — хочет. Если сердце ничего не хочет, можно смело говорить об определенном расстройстве, как правило, невротическом. Человек зациклился сам на себе, в душе у него образовалась дыра. И бессмысленно эту дыру пытаться заполнять какими-то правильными умопостроениями, она от этого никуда не исчезнет. Надо разобраться, что там замкнуло.
Поэтому святитель Феофан очень много внимания и обращает на так называемое «внутрьпребывание» — необходимость чувствовать себя самого как бы немножко изнутри, смотреть, что происходит в душе, глазами «внутреннего режиссера» и понимать: вот эти помыслы рождают во мне такие-то желания, а вот эта ситуация рождает такую-то реакцию. «Внутрьпребывание» — это и есть с психологической точки зрения постоянная проверка контакта с самим собой.
— Что это нам дает?
— Сначала мы просто все распознаём и принимаем как некую данность — безоценочно, не разделяя на плохое и хорошее. Так мы по крайней мере узнаем, какая каша варится внутри нас, и только тогда с этим можно будет что-то сделать. Если мы отказываемся туда заглядывать, кладем бетонную крышку и говорим: «А, неважно, что там происходит. Главное — четко выполнять то, что мне батюшка сказал», — под этой ставшей герметичной кастрюлей все равно будет работать горелка. И в какой-то момент, возможно, произойдет большой «бум»! Почему мы говорим, что «в душе накипело»? А потому, что крышка была придавлена очень крепко — и кастрюлю стало разрывать изнутри!
— Но вот священник, доказывая свою правоту, берет в союзники Бога и говорит про «волю Божию» и «гнев Божий». И прихожанин слышит, что не спасется, если не будет выполнять то-то и то-то.
— Когда священник говорит, что ты должен то-то и то-то, он в первую очередь сам должен вспомнить слова Христа о том, что самое главное — любить Бога и ближнего как самого себя. Вокруг этого в христианстве все и вращается. Понимаете, мы не можем любить другого человека по щелчку, потому что любовь — это состояние духа, это готовность принять другого человека без попытки его корректировать под себя.
Когда мы любим, мы принимаем в человеке даже то, что раньше для нас было чужим. Потому что мы докапываемся до его какой-то глубинной сущности. Но вот такое приятие невозможно исключительно волевым усилием, это некая, я бы сказал, экзистенциальная установка всей природы человека, которая проявляется особенно ярко, когда люди влюбляются друг в друга.
«Бог не надевает на тебя духовные наручники»
— Где тогда вообще грань между духовным наставничеством и контролем за духовной жизнью прихожанина?
— Я очень хорошо помню, как проводил исповеди отец Кирилл Павлов, известный духовник Троице-Сергиевой лавры. Вот абьюз для него был абсолютно невозможен, потому что отец Кирилл не навязывал своего мнения, даже если его буквально принуждали: «Батюшка, а вы как считаете? Как надо?»
Он излагал свой взгляд, но никогда не превращал его в безальтернативный.
Он говорил, что вот в этой ситуации он считает так и так, после чего ставил точку.
Он не угрожал карами небесными, не пророчествовал, что будет плохо. Он просто был рядом с этим человеком, принимал его право не согласиться и никогда не смотрел на своего духовного пасомого как на врага со словами: «Как ты посмел сделать вопреки моему благословению? Ты нанес мне личное духовное оскорбление и унизил меня как духовника».
Феномен отца Кирилла — в безграничной любви и уважении к праву другого человека быть не таким, каким, может, даже сам отец Кирилл хотел бы его видеть. Он всегда спрашивал: «А вот совесть твоя как подсказывает? Сердце твое тебе что говорит?» Его это волновало больше, чем сложность самой ситуации, которая могла быть просто неразрешимой. И вот тем самым он постоянно подчеркивал, что ты как человек, как личность, как образ Божий имеешь свою значимость.
— Что сказать, когда священник дает непрошеные советы и указывает, как надо жить, воспитывать детей, строить отношения в семье?
— В такой ситуации ответ может быть только один. Человек сам отвечает за свою жизнь, только он решает, насколько тот или иной совет священника для него приемлем. Бог не надевает духовные наручники, наоборот. Он дает свободу делать все, что хочешь, если ты находишься в духе любви и в сонастроенности с миром Божиим. Никто не вправе тебе сказать: «Делай так или делай сяк». Ты можешь сделать совершенно по-другому, и это будет еще лучше, чем все то, что делали до тебя другие. Но только человек с большим мужеством и верой может взять на себя ответственность, а многим эту ответственность хочется с себя сбросить.
Но дело в том, что, отдавая свою ответственность духовнику или кому-то другому, человек все равно берет ее на себя, потому что последствия будет расхлебывать он сам.
Он не может прийти к духовнику и сказать: «Батюшка, вы мне всю жизнь сломали — а теперь обязаны ее починить!» Ну а ты-то сам чем думал, когда вверял всю свою жизнь без всяких гарантий, даже не понимая, что это за священник и что он с тобой сделает? Это твоя ответственность, твоя ошибка, может быть, даже самая главная в жизни.
— Но если ты не следуешь его советам, возникает чувство вины: «Ну вот, как же так, батюшка мне говорит, а я…» Как с этим бороться?
— Я, может, скажу странную вещь, но в христианстве нет такой добродетели, как чувство вины. Есть покаяние — когда человек осознает неправильность своих поступков, мыслей, слов и хочет изменить то, что возможно изменить. Но само чувство вины — это всегда чувство манипулятивное, им можно очень легко пользоваться, чтобы управлять человеком. Чувство вины и страх Божий — прямо противоположные вещи, потому что чувство вины приводит человека к замкнутости.
После грехопадения Адам и Ева пытались сбежать, спрятаться от Бога. Это и есть чувство вины. Но раскаяние разворачивает человека по направлению к Богу, это следствие переживания страха Божия, прикосновения к нему. Такой импульс никогда не может быть результатом чувства вины.
— А что делать священнику, когда прихожанин спрашивает, можно ли ему поехать на день рождения к другу или купить холодильник, например?
— В христианском благовестии одна из самых сильных сторон — отказ Бога диктовать человеку, как он должен себя вести. Если Бог принимает за человека все решения, тогда у человека нет жизни, ценной для Бога. Получается, что Бог проживает Свою жизнь в другом человеке. И когда человек ищет в каждой мелочи чьего-то одобрения, это говорит о том, что сам человек как личность пока еще не состоялся, он находится в болезненной зависимости от внешнего авторитета.
Твое самостоятельное решение важно, даже если оно ошибочно, ты не винтик в каком-то огромном механизме.
Очень часто к духовнику подходят, как к оракулу, который должен нажать какие-то мистические кнопки и выдать один-единственный правильный ответ. Но ведь постигать волю Божию — это не значит решать сложное уравнение.
Нужно искать правильную тональность, в согласии с которой человек свободен творить что угодно и как угодно. Если человек находится в согласованности со Христом, с духом Божиим, то он может вместе с апостолом Павлом говорить об абсолютной свободе: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе!»
— Какими с этой точки зрения должны быть отношения между священником и прихожанином?
— Я бы привел такой образ… Это похоже на отношения проводника и альпиниста. Конечно, сам человек может попробовать забраться на Эльбрус, Казбек или Эверест, но, скорее всего, чтобы все закончилось благополучно, ему будет нужен проводник. Без проводника шансов остаться в живых очень мало. Точно так же и в духовной жизни. Когда есть желание и готовность подниматься на гору добродетелей, духовник должен быть рядом и помогать тебе — именно как проводник. Он подсказывает, поддерживает, предупреждает о тех опасностях, которые обязательно будут на твоем пути, но он не взваливает тебя на свои плечи и не тащит к вершине: ты сам идешь, своими ногами всю дорогу!
— В каких случаях проповедь превращается в духовный абьюз? Одно время было модно в СМИ печатать мнения священников по всем вопросам, сейчас это скорее людей раздражает. Люди не терпят, когда навязывают именно религию, почему так?
— Наверное, нужно провести границу между свидетельством и навязыванием. Христианин не может не свидетельствовать о своей вере. Но если это свидетельство простое и ясное, оно не будет вызывать такого отторжения, как если бы то же самое свидетельство было наполнено агрессией, обесцениванием и навязыванием. Можно об одних и тех же вещах говорить разными словами.
Мне очень нравится афоризм Григория Померанца о том, что дьявол начинается с пены на губах ангела.
Стиль полемики гораздо важнее ее предмета, потому что предметы приходят и уходят, а стиль полемики создает определенную цивилизацию.
И когда мы свидетельствуем о ценностях нашей веры твердо, но спокойно, с уважением к другой позиции, такая проповедь не будет вызывать столько же негативной реакции, как если бы мы начинали что-то эмоционально декларировать, унижая другую сторону.
Это проблема не только церковной среды, но и современного мира вообще. И если проповедничество в одну сторону, монологичность были профессиональной болезнью именно нас, клириков, то сейчас похожие декларации или суждения без попытки их как-то обосновать — а что еще хуже, без желания услышать другую точку зрения, — приводят к понятному агрессивному неприятию.
Духовный абьюз у мирян
— Религиозностью человека могут манипулировать не только священники, но и «особо усердные» прихожане, иногда просто близкие люди. Есть ли что-то общее между духовным абьюзером и религиозным фанатиком?
— В религии задействованы все стороны — и рациональная, и волевая, и эмоциональная. В норме все эти три составляющие взаимодействуют друг с другом и друг друга уравновешивают. Но бывает и так, что одна из сторон становится преобладающей. Если это сторона волевая, причем очень крепко связанная с эмоциональной, то мы получаем религиозного фанатика. Фанатизм отличается от здоровой религиозности тем, что не терпит инаковости, в чем бы она ни проявлялась.
Если мы внимательно всмотримся в то, как Христос общался со Своими учениками, мы заметим, что Он практически никогда ни к чему их не принуждал. И в этом мне видится огромная мудрость и огромная деликатность Бога, как Он был нам явлен Христом Спасителем. Отсутствие деликатности и уважения к праву другого быть не таким, как я хочу его видеть, и есть то самое главное, что отличает фанатичную религиозность от здоровой.
Только невротику надо, чтобы вокруг него было так, как он хочет. «Я должен (или должна) все понять — иначе это невыносимо!» — говорит невротик. Для человека, который смотрит на мир с любовью, происходящее вокруг не по его сценарию является как раз-таки пространством, в котором он знакомится с Богом и другими людьми и как бы познает снова и снова, что жизнь нельзя запрограммировать. И это становится для него источником радости.
— Абьюзер умеет перевирать многие фразы из Священного Писания себе в угоду, при этом очень убедительно.
— Когда такие люди используют цитаты Священного Писания и цитаты святых отцов, выдергивая их из контекста, они отказываются видеть ту глубину, ту многослойность, которая есть в любом слове Божественного откровения. И в таких случаях я вспоминаю замечательный мем: «Все могу в укрепляющем меня слове Писания, вырванном из контекста».
Не надо вырывать слова и превращать живое Писание, которое требует молчания и сонастроенности, в дубинку, которой охаживают своих идейных, идеологических или ритуальных врагов.
Это совсем не по-христиански.
— Ну вот, например, классическое: «Да боится жена мужа своего». Эту фразу эксплуатируют направо и налево. Или: «Жены ваши в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении…»
— Сегодня [в храме] читалось замечательное Евангелие о том, как после чудесного лова рыбы Петр бухнулся перед Спасителем и просил Его уйти из лодки. И когда говорят, вспоминая слова апостола Павла, что жена да боится мужа своего, мне почему-то на ум сразу приходит эта история. Даже не сама история, а то, как отреагировал Спаситель. Он сказал два очень простых слова: «Не бойся».
Если мы боимся и наши отношения с супругом строятся не на взаимном доверии, не на любви, не на готовности принимать позицию другого, а только на иерархическом подчинении, то, боюсь, такая жена вряд ли будет на самом деле счастливой.
— Очень часто в семье кто-то один более религиозен, более правильно и четко все выполняет, и вот он говорит: «В церковь надо всей семьей, молиться надо вместе, купи себе уже молитвослов, тут такой-то пост, поэтому мы…» Что делать, если один супруг, по мнению другого, «отстает»?
— В ситуации, когда у жены и мужа разный градус религиозности и кого-то очень сильно подмывает духовная ревность выделать — как овечью шкурку — другого в высокодуховного христианина, мне хочется такому супругу ответить словами Христа: «Не бойся, только веруй!» Эти слова Спаситель сказал сотнику, который был уверен, что его дочь умерла и нет смысла беспокоить Учителя.
Так вот, если ты любишь на самом деле своего мужа, свою жену, это самая сильная проповедь, которую только можно сказать человеку, но не словами, а своим сердцем и своей жизнью. И то, как ты раскроешься в своем христианстве, будет куда более привлекательным для твоей второй половины, чем все остальное — и посещение службы, и участие в таинствах, и знакомство с Евангелием. Потому что ничего сильнее не действует на человека, чем отражение Божественной гармонии, красоты и любви в глазах любимого.
— В церковной среде есть некий интерес к тому, как другие справляются со своими религиозными обязанностями: «Что вы едите в постный день? Салат с маслом? Вроде сегодня день без масла… А что-то давно твоего мужа в храме не было. Смотри, так от Церкви совсем отойдет…» Это что? Нездоровый интерес, добра хотят или нарушение границ, с которым надо бороться?
— Самый лучший способ бороться с таким избыточным интересом к вопросам религиозности в твоей жизни — переводить все в шутку. Нет ничего лучше, что сдергивает человека, который слишком много думает об ответственности за судьбу других, из умозрительных пространств на нашу грешную землю.
Сарказм всегда связан с унижением и обесцениванием.
Он не просто отрезает другому человеку крылья, он еще их присыпает каким-то ядовитым порошком, чтобы там ничего больше не выросло.
— А как быть с фразами из разряда, когда человек хочет показать, что другой не оправдывает его ожидания как христианин? «Ты возмутился? Обиделся? Ну ты же в храм ходишь, смиряться надо».
— В «Новом Афонском патерике» есть потрясающая история. В одном небольшом скиту братия заметила, что куда-то стали пропадать дыни. А поскольку чужих там не было, воровал явно кто-то из своих. И вот один очень ревностный монах решил выяснить, что же за паршивая овца завелась в стаде. Он спрятался ночью, все увидел и побежал к игумену: «Вот, геронда, я знаю, кто из наших ворует дыни!» И в этот момент геронда затыкает ему рот рукой и говорит: «Молчи. Если в следующий раз ты захочешь снова узнать, кто вор в нашем монастыре, спрячься так, чтобы он тебя ни при каких условиях не заметил». И дальше он произносит фразу безумную — и абсолютно гениальную: «Для спокойствия его совести. »
Вот это настоящее отношение любви: ты отказываешься использовать мощнейший манипулятивный инструмент — возгревание вины в другом человеке. Ведь игумен мог бы на трапезе подняться и пристыдить: «А вот наш брат Агапит — что, брате Агапите, ничего не хочешь сказать всем нам. » И представляю, как бы этот Агапит краснел, белел, мучился угрызениями совести, будучи загнанным в угол. Но игумен его любит даже в его грехе, даже зная, что он вор. Он дает ему время на покаяние, он ждет, когда в нем внутри вызреет осознание этого греха. Он верит в то, что Агапит гораздо лучше, чем по факту себя предъявляет в своем грехе.
И вот эта вера, несмотря на очевидный грех, отличает подлинную христианскую любовь от всех остальных попыток причинить добро другому. С точки зрения авторитарной духовности поступок этого игумена — полное безумие. Но в этом безумии раскрывается вся красота игумена как носителя образа Христова.
Бессмысленно бороться с темнотой, взяв в руки самую черную дубинку. С темнотой можно бороться только светом. И Христианство нас призывает именно к этому. Если в вас будет тот самый свет, который тьма не может объять, то насилию не за что будет зацепиться.