Баратынский на что вы дни

10.07.202211.07.2022 admin 0 Comments

*** («На что вы, дни! Юдольный мир явленья»/»На что вы, дни!Знакомый свет явленья»)

На что вы, дни! Юдольный мир явленья*
Свои не изменит!
Все ведомы, и только повторенья
Грядущее сулит.
Недаром ты металась и кипела,
Развитием спеша,
Свой подвиг ты свершила прежде тела,
Безумная душа!
И, тесный круг подлунных впечатлений
Сомкнувшая давно,
Под веяньем возвратных сновидений
Ты дремлешь, а оно
Бессмысленно глядит, как утро встанет,
Без нужды ночь сменя,
Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,
Венец пустого дня!

Другая редакция строки:

Знакомый свет явленья

Примечания

„Отечественных Записках“ 1840 г., т. IX, отд. III, стр. 1, без заглавия и с подписью Е. Баратынский; перепечатано в „Сумерках“ (стр. 49—50) с вариантами строки.

В копии этого сборника, представленной в цензуру (в настоящее время она находится в Казанском архиве Боратынских), находятся варианты следующих стихов:

3 Все теж они, и только повторенья
9 И бедный круг подлунных впечатлений.

Относим предположительно к 1840 году (всеми издателями отнесено к периоду 1835—1842 гг.).

„На что вы дни!“ особенно достойным памяти и внимания, а в 1843 году прибавлял: „Страшно чувство, которым внушено это выстраданное стихотворение! не обещает оно новых и живых вдохновений (Соч., т. VIII, стр. 19). Критик „Отечественных Записок“ (1844, т. 66, стр. 1—22) видел в этом стихотворении „эпилог всей жизни и всей поэзии“ Боратынскаго и добавлял: „Безсильная грусть младенца трогает нас, но сознание безсилия мужа — чуждо нашей душе: оно оскорбляет ее, по крайней мере, оно губит очарование поэзии, если и вся поэзия в самом деле обман“.

Источник

На что вы, дни

На что вы, дни! Юдольный мир явленья
Свои не изменит!
Все ведомы, и только повторенья
Грядущее сулит.

Недаром ты металась и кипела,
Развитием спеша,
Свой подвиг ты свершила прежде тела,
Безумная душа!

И, тесный круг подлунных впечатлений
Сомкнувшая давно,
Под веяньем возвратных сновидений
Ты дремлешь; а оно

Бессмысленно глядит, как утро встанет,
Без нужды ночь сменя,
Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,
Венец пустого дня!

Статьи раздела литература

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Электронная почта проекта: stream@team.culture.ru

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Источник

Анализ стихотворения «На что вы, дни!»

В поздний период творчества Е.А. Баратынский реже, но все же обращается к жанру элегии, наполняя его философским содержанием. Стихотворение «На что вы, дни!» поднимает волнующую автора тему духовной смерти. Главный конфликт здесь между умершей душой и бессмысленно живым телом – «один из коренных “конфликтов” романтической литературы, конфликтов, вытекающих из нарушения идеальной нормы единства[1]»:

На что вы, дни! Знакомый свет явленья

Все ведомо, и только повторенья

Недаром ты металась и кипела,

Свой подвиг ты свершила прежде тела,

И, бедный круг подлунных впечатлений

Под веяньем возвратных сновидений

Бессмысленно глядит, как утро встанет,

Без нужды ночь сменя,

Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,

С самого начала стихотворение пронизывает мотив безысходности. Жизнь лирического героя зашла в тупик, и он не видит выхода. Риторические восклицания («На что вы, дни! Знакомый свет явленья свои не изменит!») усиливают его тоску. Жизнь для героя скучна и однообразна, он все познал, исследовал, все успел почувствовать, пережить. Ему больше нечего делать в этом мире. Его существование как бы замкнулось в одной точке, время для него идет по кругу, оно циклично, дни одинаковы. Особенно это заметно в самом конце стихотворения: «…как утро встанет, / Без нужды ночь сменя, / Как в мрак ночной бесплодный вечер канет, / Венец пустого дня!» При этом Баратынский трансформирует романтическую традицию, так как в ней

«циклическое время воспринимается как абсолютный плюс. Гармония мира, живущего по законам природного (т. е. текущего по кругу) времени, является необходимым атрибутом романтической лирики». – Отмечает Розанова. – « Лирический герой Баратынского оказывается в мире, который в соответствии с традицией должен пониматься как безусловно положительный, но циклическое время меняет свой знак с плюса на минус, и сам идеал оказывается ловушкой»[3].

Герой, таким образом, замкнут в кругу времени, его положение безвыходно. Это доказывают и эпитеты, которые автор использует для описания времени суток: «бесплодный вечер», «пустой день». Однообразие и бессмысленность существования угнетают героя, а неизменяемый реальный мир для него тюрьма, в которой он обречен на вечное одиночество. Эпитеты также метафорически обозначают конец его жизни. Он влачит бессмысленное, «бесплодное» существование.

Такое состояние – следствие, а причина в смерти души лирического героя. Она торопилась жить, любить, испить чаши горя и радости до дна. Она рано постарела, растратила все свои силы, без отдыха гоняясь за новыми впечатлениями. Теперь она не может восстановиться, воскреснуть. Познав все веселье и печали, выучив все уроки этого мира, необходимые ей, она заскучала. Ей больше нечего здесь делать. Примечательно использование олицетворения «душа кипела», как и в элегии «Две доли». В конце концов, она, словно вода, выкипела. Интересно и употребление олицетворения «металась». Желая попробовать всё в этом существовании, душа бросалась от одного впечатления, переживания к другому. Ее пока не ограничивал разум, она действовала в полную силу, и, таким образом, растратила весь свой потенциал напрасно. Поэтому она «безумна». Теперь ей остается только дремать и вспоминать прошлое, о котором она видит сны. Но тело всё ещё молодо, всё ещё не готово умирать. В итоге оно оказывается пустой физической оболочкой, вяло ждущей своего распада, чтобы отпустить томящуюся душу.

Интересна эта элегия на морфологическом уровне. Герой обращается к своей душе, используя местоимение «ты». Он прямо свой монолог адресует ей, только она для него значима. Местоимение «ты» — показатель дружеской, интимной атмосферы, царящей между собеседниками. Герою жаль свою душу, он скорбит о ее смерти. К телу же он относится отчужденно. Оно неодушевлённое, бесполое, для его обозначения используется местоимение «оно».

«Приобретает осмысленность тот случайный чисто лингвистический факт, что тело – среднего рода. Композиция стихотворения ведет к тому, что этот грамматический признак приобретает трагичность: оно – уже не мужчина, и даже уже не человек»[4] – как точно замечает Е.Г. Эткинд в книге «Материя стиха».

Тело без души ни на что не способно. Само оно не стремится ни к чему, кроме удовлетворения своих физических потребностей, оно ничему не радуется, не печалится, ничего не хочет. Стоя лицом к жизни, смотря на течение времени, на смену дней и, может быть, целых эпох, оно не видит, гляди бесчувственно, «бессмысленно». Ему все равно. Смысл его существованию придает именно душа, но она мертва. Образ человека в этой элегии – это овощ, зомби, безжизненный, дематериализованный, «оно».

Очень часто в течение жизни человек разрывается между удовлетворённостью своим состоянием, когда он сформировался как личность, когда все стороны его жизни (семья, друзья, работа) находятся в равновесии, и каким-то тихим, но мучительным желанием чего-то большего, чего-то великого и даже сказочного.

«Из этого создается то ощущение межеумочности человеческой природы, которая как бы зависает между земным и небесным миром, духовным и материальным. И в этом – все муки и вся трагедия отдельного человеческого существа»[5] – как замечает Всеволод Алексеевич Грехнев в своей монографии «В созвездье Пушкина».

В этот момент происходит столкновение души с разумом, телом. Первая вечно хочет расти выше и выше, вторые обычно удовлетворены достигнутым и стремятся сохранить равновесие. Это конфликт земного и небесного в человеке. Он раскрывается в этом стихотворении в противопоставлении души и тела.

«Ты» и «оно» — два центра стихотворения. Они противопоставлены друг другу. «Душа» наполнена содержанием с помощью аллитераций на «в» и «ш», «с». Они создают впечатление душевной целостности и избытка некогда кипевших в ней сил:

Недаром ты металась и кипела,

Развитием спеша,

Свой подвиг ты свершила прежде тела,

Безумная душа!

И, бедный круг подлунных впечатлений

Сомкнувшая давно,

Под веяньем возвратных сновидений

Ты дремлешь;[6]

«Тело» же лишается содержания с помощью приставки и предлога без(-), указывающих на отсутствие в нем жизни:

Бессмысленно глядит, как утро встанет,

Без нужды ночь сменя,

Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,

«Тело превратилось в особое существо – бездушное и бездуховное, злое, или, во всяком случае, бесполезно-паразитическое»[7].

Если считать это стихотворение закономерным продолжением элегий «Две доли» и «Истина», то мы может видеть будущее героя, который выбрал первую долю, несмотря на предложение Истины. Уснувшую душу он попытался воскресить, снова вовлечь ее в волнения, заставить мечтать. Но у него не получилось, и теперь он напоминает одного из тех трупов, восставших из могилы по зову волхва.

«И это, в свою очередь, было опровержением канонов романтической поэзии» — отмечает Семенко. – «Поприще “души” — согласно романтикам, сопричастное безмерности божества — у Баратынского изображается как нечто ограниченное самыми узкими пределами. Если традиционной в поэзии была скорбь о бренности тела, о том, что смертность тела насильственно обрывает духовную жизнь, то по Баратынскому все как раз наоборот. В его стихотворении “тело” живет дольше, чем “душа”; ресурсы души исчерпываются быстрее, и ей приходится жить «повтореньями» (тема “возвратных сновидений”)»[8].

Таким образом, в стихотворении «На что вы, дни!» описано состояние человека, в котором душа мертва. Он представляет собой обездвиженное тело, доживающее свой век бесплодно, бессмысленно. Оно, по сути, живой труп.

Примечания:

[1] Семенко И.М.. Поэты пушкинской поры. С. 262.

[2] Баратынский Е. А. Полн. собр. соч.: В 2 т. / Гл. ред. М.Л. Гофман. Т.1. С. 158.

[3] Розанова Т. Мотив смерти как конституирующее начало метатекста (на материале лирики В. А. Жуковского и Е. А. Баратынского) // Русская филология. 9 Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, Тартуский университет, 1998. С. 59

[4] Эткинд Е. Материя стиха. СПб: Изд-во «Гуманитарный союз», 1998. С. 95.

[5] Грехнев В.А. В созвездье Пушкина. Нижний Новгород: Изд-во «Бегемот», 1999. С. 93.

[6] Баратынский Е. А. Полн. собр. соч.: В 2 т. / Гл. ред. М.Л. Гофман. Т.1. С. 158.

[7] Эткинд Е. Материя стиха. С. 95.

[8] Семенко И.М.. Поэты пушкинской поры. С. 263.

Источник

Сентябрь

И вот сентябрь! замедля свой восход,
‎Сияньем хладным солнце блещет,
И луч его в зерцале зыбком вод,
‎Неверным золотом трепещет.
Седая мгла виется вкруг холмов;
‎Росой затоплены равнины;
Желтеет сень кудрявая дубов
‎И красен круглый лист осины;
Умолкли птиц живые голоса,
Безмолвен лес, беззвучны небеса!

И вот сентябрь! и вечер года к нам
‎Подходит. На поля и горы
Уже мороз бросает по утрам
‎Свои сребристые узоры:
Пробудится ненастливый Эол;
‎Пред ним помчится прах летучий,
Качаяся завоет роща; дол
‎Покроет лист её падучий,
И набегут на небо облака,
И потемнев, запенится река.

Прощай, прощай, сияние небес!
‎Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
‎Златочешуйчатые воды!
Весёлый сон минутных летних нег!
‎Вот эхо, в рощах обнажённых,
Секирою тревожит дровосек
‎И скоро, снегом убелённых,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.

А между тем досужий селянин
‎Плод годовых трудов сбирает:
Сметав в стога скошённый злак долин,
‎С серпом он в поле поспешает.
Гуляет серп. На сжатых бороздах,
‎Снопы стоят в копнах блестящих
Иль тянутся вдоль жнивы, на возах
‎Под тяжкой ношею скрыпящих,
И хлебных скирд золотоверхий град
Подъемлется кругом крестьянских хат.

Дни сельского, святого торжества!
‎Овины весело дымятся,
И цеп стучит, и с шумом жернова
‎Ожившей мельницы крутятся.
Иди зима! на строги дни себе
‎Припас оратай много блага:
Отрадное тепло в его избе,
‎Хлеб-соль и пенистая брага:
С семьёй своей вкусит он без забот,
Своих трудов благословенный плод!

А ты, когда вступаешь в осень дней,
‎Оратай жизненного поля,
И пред тобой во благостыне всей
‎Является земная доля;
Когда тебе житейские бразды,
‎Труд бытия вознаграждая,
Готовятся подать свои плоды
‎И спеет жатва дорогая,
И в зёрнах дум её сбираешь ты,
Судеб людских достигнув полноты;

Ты так же ли, как земледел, богат?
‎И ты, как он, с надеждой сеял;
И так, как он, о дальнем дне наград
‎Сны позлащённые лелеял…
Любуйся же, гордись восставшим им!
‎Считай свои приобретенья.
Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским
‎Тобой скопленные презренья,
Язвительный, неотразимый стыд
Души твоей обманов и обид!

Твой день взошёл, и для тебя ясна
‎Вся дерзость юных легковерий;
Испытана тобою глубина
‎Людских безумств и лицемерий.
Ты, некогда всех увлечений друг,
‎Сочувствий пламенный искатель,
Блистательных туманов царь — и вдруг
‎Бесплодных дебрей созерцатель,
Один с тоской, которой смертный стон
Едва твоей гордыней задушён.

Но если бы негодованья крик,
‎Но если б вопль тоски великой
Из глубины сердечныя возник
‎Вполне торжественный и дикий,
Костями бы среди своих забав
‎Содроглась ветреная младость,
Играющий младенец, зарыдав,
‎Игрушку б выронил, и радость
Покинула б чело его навек,
И заживо б в нём умер человек!

Зови ж теперь на праздник честный мир!
‎Спеши, хозяин тароватый!
Проси, сажай гостей своих за пир
‎Затейливый, замысловатый!
Что лакомству пророчит он утех!
‎Каким разнообразьем брашен
Блистает он. Но вкус один во всех
‎И как могила людям страшен:
Садись один и тризну соверши
По радостям земным твоей души!

Какое же потом в груди твоей
‎Ни водворится озаренье,
Чем дум и чувств ни разрешится в ней
‎Последнее вихревращенье:
Пусть в торжестве насмешливом своём
‎Ум бесполезный сердца трепет
Угомонит, и тщетных жалоб в нём
‎Удушит запоздалый лепет
И примешь ты, как лучший жизни клад,
Дар опыта, мертвящий душу хлад;

Иль отряхнув видения земли
‎Порывом скорби животворной,
Её предел завидя невдали,
‎Цветущий брег за мглою чёрной,
Возмездий край благовестящим снам
‎Доверясь чувством обновленным
И, бытия мятежным голосам
‎В великом гимне примиренным,
Внимающий как арфам, коих строй
Превыспренний, не понят был тобой;

Пред промыслом оправданным ты ниц
‎Падёшь с признательным смиреньем,
С надеждою, не видящей границ,
‎И утолённым разуменьем:
Знай, внутренней своей вовеки ты
‎Не передашь земному звуку
И лёгких чад житейской суеты
‎Не посвятишь в свою науку:
Знай, горняя, иль дольная она
Нам на земле не для земли дана.

Вот буйственно несётся ураган,
‎И лес подъемлет говор шумный,
И пенится, и ходит океан,
‎И в берег бьёт волной безумной:
Так иногда толпы ленивый ум
‎Из усыпления выводит
Глас, пошлый глас, вещатель общих дум,
‎И звучный отзыв в ней находит,
Но не найдёт отзыва тот глагол,
Что страстное земное перешёл.

Пускай, приняв неправильный полёт
‎И вспять стези не обретая,
Звезда небес в бездонность утечёт;
‎Пусть заменит её другая:
Не явствует земле ущерб одной,
‎Не поражает ухо мира
Падения её далёкий вой,
‎Равно как в высотах эфира
Её сестры новорожденный свет
И небесам восторженный привет!

Зима идёт, и тощая земля
‎В широких лысинах бессилья;
И радостно блиставшие поля
‎Златыми класами обилья:
Со смертью жизнь, богатство с нищетой,
‎Все образы годины бывшей
Сравняются под снежной пеленой,
‎Однообразно их покрывшей:
Перед тобой таков отныне свет,
Но в нём тебе грядущей жатвы нет!

Источник